Рецидив

Я задумалась, прикусила губу, до боли впилась в ладони ногтями. Начала собираться на свой выход. Почти боевая раскраска, блеск по телу, волосы в высокий хвост, заплетенный в косу, и черный боди «под кожу».

— Я писала и звонила, ты трубку не брала. Могла и ответить, тоже мне, подруга.

Стаська обижается, отворачивается, чувствую себя паршиво.

— Послушай, извини, так все сразу навалилось. Сама не понимаю, что происходит, но все так сложно. Вчера еще этот приват, на который меня Жора отправил, да и так, голова забита проблемами.

— Коваль орал, как резаный, что тебя нет, грозился всех уволить, ты не отвечала на его звонки. Всех девчонок напугал, мразь такая. Я, как вижу его, меня страх пробирает, взгляд маньяка-извращенца.

— Да, я видела.

— Ну, чего застыли? Или снова надо особое приглашение? — Жора заглянул в гримерку и уставился на нас своими свинячьими глазками. — А с тобой, моя драгоценная, будет особый разговор.

— Да, с чего бы это?

— Да с того бы, что ты ушла, не отработав смену. А потом тебя все искали, но ты же у нас, сучка, гордая и непредсказуемая, хочу — прихожу, хочу — ухожу. Шкал еще с тобой поговорит по душам. Что там такого в привате вчера было, что ты бежала, как от чертей? И камеры, как назло, не работали, а то так бы я посмотрел с пацанами это кино.

— Жора, тебя еще раз послать в твоем любимом направлении, или сам догадаешься и пойдешь?

Жора так мерзко засмеялся и захлопнул дверь.

Черт! Черт! Черт! Разговора и встречи с Шаклом не избежать, но, может, Илья будет до такой степени накачан, что не захочет ее видеть? Продолжаю собираться, Стаська что-то еще хотела сказать, но не стала, в гримерку зашли другие девочки, начался гам и шум. Все движения на автомате, голова снова забита Морозовым, его словами, сознание то и дело выкидывает образы утреннего секса, а потом его настороженных глаз. Странно, почему камеры сломались именно в то время? На нашем страстном порно.

Он меня просто взбесил своими указаниями, что и как делать, словно я малолетняя и должна его слушаться. Я с четырнадцати лет одна выживаю и справлялась как-то. Но как я могу все рассказать? Как я могу подставить единственных мне дорогих и близких людей?

Братья Шиловы, Святослав и Евгений, соседи по этой прекрасной квартире, возятся со мной с самого нашего переезда сюда. Я много раз спрашивала у мамы, почему мы здесь, а она только отмахивалась. Говорила, что, мол, все хорошо, что скоро все наладится, Сева все уладит, и они вернутся обратно к своей жизни, но ничего не наладилось, стало только хуже.

Святослав всегда был авантюристом, постоянно влезал в какие-то сомнительные компании, темные истории, Женька везде за ним. Два брата, почти два моих старших брата, именно Свят гладил меня по спине, прижимая к себе так крепко, что трещали ребра, и утирал слезы после того, что сделал отчим. Именно он повел меня к врачу, оказалась знакомая его, именно он запихал в меня таблетки и поил успокоительным. Я не знаю, что бы делала без них, как бы жила, если так хотелось пойти за мамой.

Разве я могу рассказать все Глебу? Долго стояла, смотрела только в окно, а потом, приняв душ, пошла к своим любимым соседям. Свят открыл не сразу, видимо, спал.

— О, малая, выспалась?

— Свят, я хочу знать, что вы задумали.

— В каком плане?

— В том самом, Свят, за дуру меня не держи.

Он огляделся по сторонам, словно опасался, что нас может кто-то подслушивать, дернул за руку и затащил к себе в квартиру.

— Я хочу знать, что вы задумали. Я не могу так, ничего не зная.

— Малая, ты чего городить-то начала? Все ведь нормально было, или Шакал что заподозрил?

— Я даже не смогу понять, если он что-то заподозрит, потому что сама ничего не понимаю. Во что вы вляпались?

Свят поправил домашние штаны, низко сидящие на талии, провел рукой по коротко стриженым волосам.

— Кто к тебе приходил?

— Хозяин того Ягуара, что вы угнали на той заброшенной трассе. Зачем вообще надо было это делать? Зачем так подставляться и угонять тачку, которая единственная в городе? Вы совсем больные! Я еще не знаю, что вы делали в «Шкале», что за мутные дела у вас там были, мне это все не нравится.

— Малая, успокойся, чего разошлась-то?

— Да потому что мне страшно, за вас страшно, придурки.

— Так, все, без истерик! Все под контролем, тебя похитили у клуба, как мы и говорили, запихали в багажник, потом во второй, а потом уже выкинули за городом. Ничего не знаешь, не видела, не слышала. Ты меня поняла?

Он трясет меня за плечи.

— Но…

— Никаких но, тебе сказали молчать и никому ничего не говорить. Если Шакал ничего не заподозрил до этого дня, то дальше уже мы не всплывем никак. Тебе не надо ничего знать, поверь, так лучше. Ты веришь мне?

— Да, но…

— Ягуар скоро найдут, я удивляюсь, почему не нашли до сих пор, и ребята будут работать именно в том направлении. Нам повезло, что именно он попался на дороге, просто удача сама шла в руки.

— То есть, в чем-то заподозрят хозяина машины?

— Умница ты моя, — Свят приобнял и поцеловал меня в макушку. — Совсем немного осталось, малая, и нас тут не будет. Нас тут больше никогда не будет, ты забудешь все, что было, как страшный сон.

Надо было идти разогревать танцпол, а я так и стояла у большого зеркала гримерки, думая о своем. Значит, тот угон не был спланирован, вышло все случайно, Шиловы подставят Глеба. У него будут проблемы, и не маленькие. То, первое желание, было набрать ему и предупредить, но одернула себя. Откуда взялось это чувство? Почему я начинаю переживать за него? Он, наверняка, уже в Мюнхене, интересно, там красивые девушки? И зачем я об этом думаю?

— Агат, давай, иди, там сегодня адская жара.

Девочка, такая же танцовщица, как и я, хлопнула меня по плечу и без сил упала на стоящий рядом диван.

— Она сегодня в другом месте будет танцевать.

Оборачиваюсь на знакомый голос, Андрюша Коваль перекрывает своей мощной фигурой весь дверной проем. Губы вытянуты в мерзкой улыбке, в зубах сигарета, хотя прекрасно знает, что здесь курить нельзя.

— Ну, что смотришь, словно первый раз увидела? Пойдем, Шакал, ой, как хочет тебя видеть.

— Зачем?

Самое глупое, что могла спросить, потому что ноги приросли к полу и ладони похолодели.

— А то сама не знаешь, зачем? Ты случаем не из монастыря сбежала?

— Но у нее сейчас выход.

— А ты, рыжая, помолчи, надо будет, я и тебя позову. И мы с тобой поговорим, ты ведь знаешь, как я этого хочу.

Стаська испуганно смотрит на меня, потом на мужчину, пожимает плечами. Да, моя рыжая лисичка, так бывает, не хочется идти, а надо.