Рэдий
Шрифт:
В шесть лет Рэдий окончательно осиротел, когда добрая душа лекарки Хельды отправилась на небеса в поисках нового воплощения. Он в этом был уверен наверняка, потому что отлично помнил свою прошлую жизнь, причём со всеми мельчайшими подробностями, а значит и с другими людьми происходит то же самое. Что стало причиной сбоя программы отрешения памяти предыдущей жизни, у него имелись две довольно неплохих версии. Первая – его осознание реальности произошло ещё в утробе матери. Он отчётливо помнил это мгновение и ассоциировал его с утоплением в море ужаса. Щупальца страха так плотно обвили новорожденное сознание, что мешали не только рационально думать, но даже чувствовать. Неистребимый страх, какая-то нестерпимая душевная боль и понимание своей полной беспомощности, безжалостно раздавили только что пробудившийся разум и Рэдий потерял сознание, даже не появившись ещё на свет божий. Вторая – не успел он выскочить из лона матери, как почувствовал острую боль и отправился в полёт. Удар о воду окончательно пробудил сознание и Рэдий получил повторный эмоциональный шок. Страх, боль и понимание своей беспомощности вторично резанули испуганный разум и в нём что-то нарушилось. Точнее сказать изменилось, потому что, будучи новорожденным младенцем, он одномоментно начал видеть, слышать и логично соображать. Уже находясь под водой, Рэдий вполне спокойно оценил сложившуюся ситуацию и попробовал управлять телом. А вот здесь его ждал самый настоящий облом, тело не подчинялось подаваемым мозгом импульсам, а двигалось абсолютно хаотично. Когда повторно накатила безграничная паника из-за собственного бессилия, его выдернули из воды и крепко прижали к груди.
Какой из этих неприятных моментов появления на свет божий сыграл главную роль на сбой программы отрешения памяти, он не знал, но что это произошло из-за них, был уверен на девяносто девять процентов. Таким невероятным образом в теле новорожденного младенца оказалось сознание тридцатитрёхлетнего космодесантника. Он был командиром второго отделения абордажной роты и имел за спиной десятилетний опыт боевых действий в космосе. Как он погиб, информация отсутствовала от слова совсем, а последнее воспоминание заканчивалось
На десятый день после похорон Хельды, в гости к Рэдию заявился староста поселения Лесной и стал по-хозяйски осматривать, как сам дом, так и все дворовые постройки. На ходящего за ним по пятам русоволосого мальчика, правитель затерянной в лесу деревеньки не обращал никакого внимания, словно его вообще не существовало. Рэд сразу сообразил, что его собираются внаглую лишить жилья, как и всего остального имущества и стремительно юркнул в избу. Торопливо вставив деревянный засов в запорное приспособление на входной двери, он облегчённо вздохнул и пошёл вскрывать домашний тайник покойной Хельды. Она показала его ещё около года назад, как только проявились первые признаки неизлечимой болезни. Темноватое пятно образовалось на правом предплечье травницы и больше походило на обычный синяк, чем на предвестник неминуемой смерти. Хельда указала на него пальцем и горестно вздохнув, выложила приёмному сыну всю страшную суть случившегося несчастья:
– Это погибель моя проявилась, будь она не ладна. Болезнь эта не лечится, но ты меня не бойся, она не заразная. Называется она «выдох изнанки» и не передаётся от человека к человеку. Две десятины назад, я сдуру сунулась в проклятый лес за одним очень редким цветком и попала под энергетический выброс из другого мира. Словно бесы в спину толкали, чтоб им вечно гореть в очистительном пламени. Кстати, я там обнаружила заимку Кучума и она вполне пригодна для проживания. Будь этот злыдень не к ночи упомянут.
Хельда наложила на себя пять божественных кругов, причём делала это левой рукой, а не правой, как все остальные. Впрочем, за свою короткую жизнь в этом мире, Рэдий видел только соседей по поселению Лесной, а как молятся в других местах он не знал, да и не интересовался такими подробностями от слова совсем. Пока он размышлял о возвышенном, Хельда взяла кухонный нож и стала ковырять пол в дальнем углу от входной двери. В тайнике хранились маленькая шкатулка и кожаный свёрток в локоть длиной. В шкатулке сиротливо лежали две поделки из золота, это священный знак пятибожия на кожаном шнурке и крупная монета, а в свёртке прятался обоюдоострый нож. Ничего в нём особо примечательного не было, клинок выкован из хорошей стали, рукоять хоть и удобно ложилась в руку, но сделана из какого-то тёмного дерева без единого украшения. Отсюда следовал логический вывод, что изделие было дорого для Хельды, как память, а не как коммерческая ценность. А вот золотая подвеска пятибожия принадлежала матери Рэдия и это было единственное напоминание о женщине, которая ценою своей жизни подарила ему новое воплощение. Остриё шпаги упирается в нижнее кольцо, остальные четыре расположены вдоль клинка и крепятся к крестообразной гарде. Из навершия рукоятки выходит крепёжное ушко, в которое продевается цепочка или обычный шнурок и кулон крепится на шею. Не нужно быть опытным ювелиром, чтобы сразу понять насколько талантливым человеком был мастер, который смог изготовить подобную красоту. Весила эта подвеска, как три золотые монеты вместе взятые, а текущую рыночную стоимость изделия, Рэдий и вовсе предположить не мог, потому что до этого дня, он ещё не видел ни одного магазина даже издалека.
Про своих настоящих родителей, он тоже ничего не знал, даже матушку видел всего один раз, когда только появился на свет. Со слов лекарки Хельды, его мать звали Даной. Была она приблудная, Кучум выловил её в реке уже беременную. Дана страдала душевной болезнью, то есть была полностью невменяемой, но агрессии к посторонним не проявляла. Так что единственной наводкой на кровную родню была золотая подвеска пятибожия. Такая дорогая вещица явно свидетельствовала, что скорее всего мама была родом из довольно состоятельного семейства. Как их теперь найти? Да и стоит ли это делать? Как вообще жить дальше? В голове Рэдия завертелись вопросы хороводом, но подумать над ними ему не дали. В дверь начали активно ломиться, а судя по внушительным габаритам старосты и хлипкости запора, в самое ближайшее время он несомненно капитулирует. Рэдий торопливо вытащил из-под полати котомку о двух лямках, в которой таскал лечебную траву для Хельды, сложил в неё своё невеликое наследство, немного еды, да сменную одежду с новыми сапожками и подошёл к двери. Всё-таки ещё теплилась малая надежда, что он всё же ошибся в своих предположениях, и пискляво крикнул:
– Чево надоть?
– Отворяй выродок, тебе тут ничего не принадлежит – гневно проревел староста и стал сипло переводить сбившееся дыхание.
«Что и следовало ожидать»; Рэдий мысленно констатировал факт неприкрытой агрессии местечкового управленца и закричал ещё более писклявым голоском:
– Сейчас открою, только вещи свои соберу.
– Лучше открывай сразу, безродный выпердыш, не беси меня – Староста хотел казаться очень свирепым, но явно фальшивил голосом.
Он прекрасно понимал, что нагло грабит беспомощного сироту, но, типа, ничего не может с этим поделать, работа у него такая. Рэд скинул с единственного стола масляную лампу, немного подождал пока горючая жидкость разольётся по полу и умело выбил сноп жирных искр из наполовину стёртого огнива. В комнате весело заплясало оранжевое пламя и стало уверенно захватывать окружающее пространство. Рэдий подкормил огонь многочисленными пучками засушенных трав и двумя одеялами из овечьих шкур, потом с удовольствием послушал азартное урчание пламени и под усиливающийся грохот выламываемой двери, ловко юркнул в маленькое окно, которое выходило на огород. Такой громила, как беснующийся у двери староста, в это крохотное окошечко ни в жизнь не пролезет, даже будучи в изрядном подпитии, а вот шестилетний ребёнок проскользнул в него довольно легко. Рэдий закинул котомку за спину и крадучись двинулся к полуразвалившемуся сараю, в котором ещё до Хельды держали крупнорогатую скотину. Сама лекарка животноводством не занималась, от неё почему-то испуганно шарахались даже собаки, но запасную захоронку сделала именно в этой стайке. Она также находилась в дальнем от двери углу и тоже под полом. Полусгнившая доска метровой длины сразу покинула своё прежнее место, а мальчишеская рука шустро зашарила в темноте. Старый кожаный кошель только утвердился в правой руке Рэдия, как он услышал быстро приближающие шаги. По еле слышному скрипу деревянного тротуара, можно было смело предположить, что идёт далеко не староста. Русоволосый мальчик положил кошель на самое видное место у дальней стены и взвесил в руках недавно вырванную доску. Немного тяжеловата и трухлява с виду, но если поднатужиться и ударить ребром по башке, да ещё сзади, то потерпевший должен отхватить незабываемые впечатления. Как Рэдий и надеялся, кошель отыграл свою роль на все сто процентов и появившийся в проёме двери подросток, не раздумывая бросился на него. Рэд тоже недолго думая, нанёс удар доской по склонённой голове любителя поживиться за чужой счёт. Малолетним грабителем оказался один из бесчисленных потомков старосты, за что тут же отведал добавки, в виде ещё двух ударов по лохматой голове. Сынок старосты был заметно старше и почему-то никак не хотел вырубаться, а лишь свалился на грязный пол сарая и очумело вращал глазами. Ждать более возрастных соперников Рэдий не стал и схватив кошель правой рукой, стремглав выскочил в огород. До самого забора в спину дышала напряжённая тишина, а как только он преодолел последнее препятствие к свободе, то окраина поселения Лесной огласилась азартным криком десятка молодых глоток. Рэд был одет в просторные штаны и рубаху с коротким рукавом, а по траве мелькали хорошо пошитые кожаные полусапожки, да и котомка весила совсем мало, поэтому бежалось легко, а в душе будоражилась какая-то радостная эйфория. «С чего бы это?»; Рэдий мысленно попытался образумить самого себя, но бушующий в крови адреналин смёл все сомнения разума и придал ускорение телу.
– Нас не догонят – громко выкрикнул русоволосый мальчик и довольно шустро ломанулся к броду, напрямик через пшеничное поле.
Его преследовала ватажка местных малолеток и тоже побежали по полю, хотя у Рэда была надежда, даже почти уверенность, что они не решатся топтать лэронский надел, который обрабатывается всем взрослым населением деревни. Все преследователи были старше беглеца на несколько лет и не смотря на его хорошую физическую форму для шестилетки, начали уверенно сокращать расстояние. Когда до брода оставалось всего каких-то двадцать шагов, Рэдий отчётливо понял, что его вскоре обязательно настигнут. Мгновенно приняв решение и не теряя при этом набранной скорости, он развязал тесёмки кошеля и широким взмахом сыпанул за спину содержимое кожаного мешочка. Середину брода пришлось преодолевать вплавь, но это только взбодрило мальчишку и он уверенно пересёк водную преграду. Рэдий решился обернуться, лишь когда взобрался на крутой откос противоположного берега и тут же злорадно усмехнулся. Преследующая его ватага местных малолетних грабителей поголовно ползала по траве и торопливо собирала рассыпанные монеты. «Я запомнил ваши рожи и никого не обделю своим вниманием. Порву волков позорных»: мысленно поклялся Рэдий и припустил в сторону проклятого леса. Уж туда точно не сунутся не только эти мелкие уроды, но и их суеверные родители. Со слов лекарки Хельды, у его отчима там располагалась охотничья заимка. И хоть это место считалось очень опасным, но именно там можно было безопасно от местного населения обдумать сложившуюся ситуацию. Поэтому смело углубившись в лес, он спокойно перешёл на шаг и быстро вычислив в какой стороне находится север, двинул в этом направлении. Когда уставшие ноги начали мелко подрагивать, Рэдий сделал привал на первой попавшейся полянке. Первым делом проверил сохранность еды и выложил две толстые лепёшки, которые изрядно намокли при переправе, прямо на траву. Рядом с ними пристроил большой кусок козьего сыра и на этом угомонился, больше ничего съедобного у него не было. Затем вытряхнул всё содержимое котомки чуть в стороне и провёл тщательную инвентаризацию имущества. На золото он не стал пока отвлекаться, запасную одежду небрежно сунул назад, а вот нож взял в руки и глубоко задумался. Клинок был длиной не менее тридцати сантиметров
и обоюдоострым. Поэтому после обдумывания нескольких вариантов применения единственного оружия, Рэд решил примотать нож к палке и получить таким образом короткое копьё, длинное ему пока не по силам. По-крайней мере на расстоянии полтора метра, он тогда сможет пырнуть любого противника. На изготовление задуманного оружия ушло не менее часа, хотя никаких особых трудностей для этого не было. Просто сказывалась слабая физическая сила, да и веса порой не хватало. Рэдий воинственно помахал импровизированным копьём и остался очень доволен своей сообразительностью. Удобно для применения и вполне смертоносно для врагов, а большего в данных условиях ничего и не было. «Курочка по зёрнышку клюёт»: довольно пробормотал мальчишка и быстро собрав свои пожитки, двинулся дальше на север. Ночевать пришлось в лесу и не придумав ничего лучшего, он забрался на дерево и с помощью оставшейся верёвки привязал своё усталое тело к толстенному суку, примерно в трёх метрах от земли. Спал, как убитый, а вот когда проснулся с первыми лучами светила, то долго растирал онемевшую руку. Колики постепенно прошли и с удовольствием пустив струю прямо с ветки, он азартно приступил к завтраку. Кусок ещё не успевшей зачерстветь лепёшки зашёл хорошо, почти как деликатес, но на этом его перекус и закончился. Из соображений бережливости, Рэдий решил экономить пищевые запасы, конечно, насколько это вообще возможно в данной обстановке. Закинув котомку за спину и крепко ухватившись за древко самодельного копья, он продолжил поиски заимки. Его далеко не детское упорство всё же дало положительный результат, ещё до заката местного светила. Охотничий домик пребывал в полуразрушенном состоянии, что вызвало горестный вздох у русоволосого мальчика. Двери заимки были распахнуты настежь и чудом держались на одной петле, заходи кому не лень. Они и заходили, всё внутреннее пространство было старательно загажено звериным калом и проверено острыми зубами на прочность. Окна тоже зияли пустыми глазницами, даже малейшего намёка, что они вообще здесь хоть чем-то прикрывались, сейчас не просматривалось от слова совсем. Зато порадовала крыша, она была по-прежнему обтянута какой-то плотной тканью и лишь в двух местах пропускала внутрь тоненькие лучики света. Стены лесного домишки в нескольких местах зияли длинными щелями, но пробраться через них внутрь не сможет даже более-менее крупная змея. После тщательного исследования временного жилья, Рэдий пришёл к выводу, что жить в этой избушке всё-таки можно и задумчиво почесав коротко стриженую голову, приступил к изучению обнаруженного здесь оружия. Все металлические детали густо покрылись вездесущей ржавчиной, ружейный приклад сильно рассохся и потрескался, отчего выглядел ещё более неказистее, чем был сделан изначально. Арбалет тоже пострадал и даже местами был испробован на зуб, но взвёлся в боевое положение с первой попытки. Даже довольно малых сил Рэдия было вполне достаточно для этого действа. Неотъёмный реечный ворот давал возможность проделывать процедуру взведения даже не очень сильному человеку, чем и воспользовался не по годам развитый мальчик. Он выбрал несколько болтов (арбалетная стрела), которые выглядели по его мнению пригодными для точной стрельбы и пошёл проверять работоспособность оружия. После пятого выстрела от края поляны, он уверенно смог попасть в дверь заимки, причём довольно близко к середине. Потом сократил дистанцию до двадцати шагов и выстрелил ещё три раза. Болты легли довольно кучно, что позволило Рэду твёрдо надеяться на быстрое приобретение снайперских качеств. А вот если после сотого выстрела в его разуме «очнётся» гипнограмма, заложенная в него при поступлении в абордажную роту в прошлой жизни, то он несомненно станет здесь очень опасным субъектом, как для обычной дичи, так и для двуногой. Вообще-то в него было внедрено целых шесть гипнограмм, но остальные смогут себя включить лишь после приобретения организмом соответствующих им параметров развития. Активация трёх гипнограмм зависела от физического состояния тела, остальные включались от обладания носителем ментальной энергии в приемлемом для этого количестве. Более подробной информации у Рэдия не было, потому, как никогда раньше этим не интересовался. А здесь и сейчас, он будет терпеливо стрелять, пока однозначно не поймёт, стоит ли на них вообще рассчитывать. Ровно на сто первом выстреле из арбалета, мальчишка радостно улыбнулся и даже запрыгал от охватившего его восторга. Гипнограмма корректировки прицеливания и вычисления расстояния до цели штатно включилась и поселила в нём твёрдую уверенность, что уж теперь-то сможет достойно побороться за свою жизнь. Неспешно зарядив арбалет, Рэдий выстрелил с разворота, практически не целясь, и гарантированно попал в центр двери.– Пойдёт для начала – удовлетворённо произнёс русоволосый мальчик и пошёл подготавливать жильё к ночёвке.
Его несостоявшийся отчим был человеком запасливым и предусмотрительным. В деревянном ящике, глубоко вкопанном в землю в дальнем правом углу, россыпью лежали несколько десятков гвоздей, одноручная пила и плотницкий молоток. Дверные шарниры были надёжно прибиты на прежнее место, а заодно укреплён и запорный механизм двери. Скорее сами двери сломают, чем металлическую щеколду, которая фиксировалась гвоздём в середине косяка. Кругом по-прежнему царили грязь и беспорядок, а на душе у Рэдия заметно полегчало. Хоть спать теперь можно будет более-менее спокойно, а уже завтра он возьмётся наводить армейский порядок во вверенном судьбой помещении. Рэд тщательно смёл с полати весь мусор и положив под голову сменную одёжку, расслабленно вытянул уставшее тело на жёстком ложе. Его правая рука лежала на арбалете, на юном лице блуждала улыбка, а разум пребывал в состоянии глубокой фазы сна. Несколько раз за ночь в окна его избушки заглядывали любопытные рожицы мелких зверьков, но ни один из них не рискнул сунуться внутрь.
Утро начинается с отправления естественных надобностей, но прежде чем выйти наружу, Рэдий внимательно осмотрел окрестности через окна и многочисленные щели и только после этого облегчился за углом. Далеко отходить не рискнул, ещё не привык в одного жить в глухом лесу и даже наличие в руке копья не сильно-то и бодрило в этой глухомани. За каждым кустом мерещились злобные хищники, только и мечтающие отведать молодого человеческого мяса. Умываться было нечем, а весело журчащий ручей находился хоть и недалеко, но соваться в лес пока не развеется утренний туман, он решительно не хотел. Мальчик судорожно передёрнул худыми плечами и начал делать специальный разминочный комплекс космических абордажников, из невероятно далёкого Союза Независимых Миров. После довольно продолжительной разминки, он устало вернулся в заимку, зафиксировал щеколду гвоздём в косяке и слегка позавтракал. Съеденные всухомятку третья часть половины лепёшки и кусочек козьего сыра, тем не менее придали моральных сил и заметно взбодрили душевно. «Это они будут меня бояться, причём все без исключения»: довольно уверенно подумал Рэдий и приступил к более тщательному осмотру ружья. По-большому счёту, оно тоже оказалось в рабочем состоянии, но такая тяжёлая для шестилетнего мальчика «бандура», была малоэффективна в слабых руках ребёнка. Для очистки совести бывшего вояки, Рэд тщательно почистил ружьё от ржавчины, обильно смазал его оружейным маслом, которое нашлось в схроне отчима, и положил на соседний топчан. Стрелять из него пока не рискнул, отдачей могло и кости сломать, но достал из патронташа бумажный патрон, да и пистон не забыл прикрепить с торца. Он вообще ни разу не стрелял из огнестрельного оружия, впрочем, как и из арбалета, но знал назубок все образцы смертоубийства, применяемые на диких планетах. Их подробные характеристики и пробивные возможности вдалбливались опытными преподавателями ещё на первом месяце обучения в военном училище. Вот и пригодились эти знания, которые в прошлой жизни все кадеты считали откровенной блажью инструктора по выживанию в чрезвычайной ситуации. Пока возился с ружьём, в лесу окончательно рассвело, а вместе с ярко оранжевым светилом поднимался и боевой дух Рэдия. Вытащив из под груды какого-то тряпичного хлама пятилитровый котёл, он цапнул свободной рукой копьё и отправился добывать воду. Ручей обнаружился даже ближе, чем показалось ему с перепуга утром. Специально срубленное дерево заменяло собой мост, а заодно с него было удобно набирать воду, не марая обувь в топком берегу ручья. Рэдий с удовольствием воспользовался плодами труда предприимчивого отчима и азартно приступил к чистке котла. Уже через час он сидел у костра в трёх метрах от заимки и нетерпеливо ожидал, когда же сварится мясо невообразимо пёстрой птицы, которая едва не сбила его с ног. Она реально хотела напасть на Рэда, но и он не сплоховал, а с первой же попытки вогнал тридцатисантиметровый клинок копья в мощную грудину «охеревшей в атаке» птичке. Скорее всего, этот безмерно «дерзкий птиц» вообще не умел летать, а лишь борзо бегал по земле на несуразно мощных ногах. Как бы там ни было, но первая добыча уже варилась в котелке, распространяя аппетитный аромат по всей округе. Мясо оказалось вполне съедобным, а вот бульон превзошёл самые смелые ожидания. Густо наваристая юшка вливалась в молодой организм живительной влагой и казалось насыщала не только желудок, но и душу. Рэдий наелся «до отвала» и чуть ли не ползком добрался до своей лежанки. Он даже копьё забыл возле костра, да и дверь на щеколду не закрыл. Но сегодня он был настоящим героем и даже Проведение сжалилось над ним и не подсунуло очередную подлянку, которыми щедро одаривало с первых дней рождения. Сначала за дверьми раздались яростные рыки мелких хищников, а потом и вовсе послышался шум отчаянной драки, но Рэд и ухом не повёл по этому поводу. Котёл был горячим, да и висел над ещё тлеющим костром, так что оставался вне зоны доступа зверей, а небрежно брошенные в сторону кости пусть делят, ему побоку их проблемы. С этой самодовольной мыслью, русоволосый мальчик беззаботно переселился в мир грёз и сразу улыбнулся чему-то столь приятному, что не смог бы обуздать свои эмоции, даже если бы сильно этого захотел.
3
Уже через три месяца проживания в глухомани проклятого леса, Рэдий и сам стал превращаться в дикое животное. Своё обещание, что его будут здесь все бояться, он выполнил на девяносто девять процентов. Даже семейство шакалов панически разбегалось при его появлении и только сородичи «дерзкого птица» продолжали с ослиным упорством качать свои права. Вот и сейчас Рэд варил в котле очередную пернатую борзоту, а сам разрабатывал план посещения некогда родного поселения Лесной. Уж больно истосковался его желудок по соли и обычным лепёшкам из ржаной муки. Всю выращенную пшеницу местные отвозили своему лэрону (младшая ветвь аристократии в этом королевстве) в качестве части налогов, а сами питались лепёшками из более урожайной ржи. Но Рэдий сейчас был бы рад любому мучному изделию и его совсем не волновало, из чего оно будет изготовлено. Для массовой потравы собачьего поголовья ещё вчера был сварен отвар из «бесова цветка», теперь только осталось пропитать им приманку и подбросить поближе к деревне. Как только в посёлке сломается местная сигнализация, у него появится реальная возможность прошерстить амбары бывших соседей. Замков в поселении отродясь не водилось, что многократно увеличивало шансы Рэда на благополучный исход экспроприации дефицитного пропитания. «Всё, решено. Прямо завтра с утра и отправлюсь на разведку»: уверено прошептал Рэдий и ткнул тонким прутиком в толстую ногу пернатого переростка.