Редкие и драгоценные вещи

Я не дала ей шанса ответить. Вместо этого повесила трубку и подавила желание швырнуть телефон о стену. Стоя в нашей спальне, я была не в состоянии делать ничего, кроме как размеренно дышать. Я чувствовала себя странно оцепеневшей и сильной.

Это было бы истиной, если бы только по моему лицу не текли слезы.

Мускулистые руки мужа обхватили меня сзади и притянули к своему телу. Я подняла руки, чтобы ухватиться за его руки, и... просто потеряла самообладание.

— Итан, она… она сказала, что я должна пойти и н-навестить Лэнса и п-простить его... — Хлынувшие слезы встали перед глазами до такой степени, что я даже не могла что-либо видеть. — Она... она думает, что это поможет мне избавиться от моего неудачного опыта…

— Тсс, тише. — Он развернул меня и прижал к своей груди, его желанный запах окутал меня. Этот утешительный жест помог мне. — Знаю, — промурлыкал он. — Я слышал кое-что из того, что ты сказала. Тебе не нужно никуда идти, детка. Тебе не обязательно видеть кого-то или говорить, если не хочешь.

— Н-не могу поверить, что она попросила меня сделать это… Я скучаю по своему папе... — Я замолчала, мое рыдание набирало обороты с каждой новой слезой, которая выходила из меня, пока Итан не попытался успокоить меня.

— Лучше поспи. Ничего хорошего ни для тебя, ни для нашего малыша это не сулит, так что ложись. — Он подвел меня к нашей кровати и усадил на край. Затем наклонился, чтобы снять с меня обувь, работая бесшумно, но эффективно, и менее чем за минуту я уже была в постели. Итан навис надо мной, приблизив свое лицо очень близко.

— Ты можешь рассказать мне все, если хочешь, но я хочу, чтобы ты лежала и отдыхала. Ты измотана и расстроена, и это чертовски неправильно. — Его действия были мягкими, но тон его голоса противоположным. Итан нахмурился, что подсказывало, насколько он был зол из-за сложившейся ситуации. И моей матери. У них двоих не было абсолютно никаких шансов когда-либо стать друзьями. Я внутренне усмехнулась. Не обманывай себя. Вы с ней тоже не друзья.

Принеся мне прохладное полотенце, чтобы протереть лицо и стакан воды, он присоединился ко мне в постели. Молча, Итан утешал меня, прижимаясь своим большим телом к моему, снова и снова гладя меня по волосам, и слушал, как я пересказывала разговор с матерью во всех его ярких деталях.

Когда я, наконец, закончила, он задал мне вопрос. Его тон изменился с успокаивающего и мягкого на гораздо более твердый и серьезный.

— Бринн, ты когда-нибудь рассказывала маме о том, что случилось с Карлом Вестманом?

— Нет, ты сказал никогда никому не говорить о нем.

— И ты ничего ей не сказала?

— Нет, Итан, ни единого слова. Я даже никогда не упоминала о нем доктору Розуэлл.

— Хорошо. Это хорошо. — Он продолжал гладить меня по голове и проводить пальцами по моим волосам в течение минуты, прежде чем сказал: — Детка, я знаю, что об этом трудно говорить и думать, но никто никогда не должен знать о том, что произошло с Вестманом в ту ночь, когда он похитил тебя. Никогда. Ты должна принять этот опыт и просто отложить его в какую-то часть своего сознания, как будто этого никогда не было.

— Я-я знаю. Потому что они убили его, не так ли? Люди сенатора Оукли убили Карла, так как он пытался шантажировать их и держал видео в качестве залога за них, верно?

Он продолжал гладить меня по голове своими сильными пальцами, массируя кожу головы. Это было божественно и так контрастировало с неприятной темой, которую мы обсуждали.

— Думаю, это очень близко к тому, что произошло, хотя никогда не будет никаких доказательств, подтверждающих это. Его тело никогда не найдут. Вестман стерт с лица земли.

Я кивнула. Я не могла по-настоящему выразить свои чувства, но я поняла. Выбор слов Итаном поразил меня прямо в сердце. Стерт с лица земли.

Потому что именно это случилось с моим отцом. Стерт. Его больше нет для меня в этом мире. Я больше не услышу о любви ко мне в его голосе в наших с ним разговорах.

И причина, по которой он умер — из-за того, что случилось много лет назад. Последствия моих действий. Лэнс тоже был там, да, но именно мое решение дало зеленый свет его злодеяниям. Я пошла на вечеринку. Напилась и забыла про уважение к себе. Меня использовали и издевались надо мной, и я позволила этому опыту довести меня до такой степени, что была готова покончить с собой. Ничтожество. Но, в конце концов, в жертву была принесена жизнь моего отца.

— О чем думаешь? — Спросил он меня мягким голосом, уже во второй раз за сегодня.

— О том, как скучаю по своему папе, — выпалила я, эмоции были настолько сильными, что я почувствовала, как снова начинаю плакать.

— Детка... — Итан положил руку мне на живот и начал гладить. Жест был очень милым, но это только еще больше растрогало меня.

Слова начали литься рекой из меня, и я не могла их остановить.

— Сегодня мы ходили к врачам и видели снимки нашего малыша. Если бы папа все еще был здесь, я бы поделилась с ним этой новостью, и он бы с радостью слушал…, а еще был бы рад стать дедушкой. Я бы показала ему снимки — он бы захотел узнать, как я себя чувствую — боже, я так по нему скучаю... — Я замолчала, чтобы перевести дух. — Я не могу поговорить с ним сейчас, как и с матерью. У меня никого нет... Чувствую себя сиротой. — Я наконец сломалась, на этот раз внутри, но не менее эмоционально болезненно, поделившись своим горем о чем-то, что будет причинять боль ещё очень долго.

Итан почувствовал, как я беззвучно всхлипываю, но его ответом было просто крепкое объятие, показывая, что даже с моей большой потерей у меня все ещё был он. Трение о мой живот, должно быть, тоже стало немного сильнее, потому что именно тогда это и произошло.

Легкое трепетное щекотание внутри меня. Прикосновение с внутренней части моего живота, напоминающее взмах крыльев бабочки. Я замерла и накрыла руку Итана своей, надавливая на то место, где я это почувствовала.

— Что? — обеспокоенно спросил он. — Тебе больно…

— Я почувствовала нашего ребенка. Шевеление внутри. Как хлопанье крыльев бабочки. — Как послание от ангела.

Он держал меня за руку, вероятно, надеясь, что сможет почувствовать то же, что и я, но я сомневалась, что это возможно. Когда мы вместе лежали в постели, беспокоясь о угнетающих вещах, которые нельзя было изменить, я поняла кое-что очень важное. Я бы никогда не справилась с этим без Итана. Его сила помогла мне пройти через трудные времена.

Итан никогда не позволял мне сдаваться.

Слова, которые слетели с его губ после, показали, насколько я была благословлена, когда он нашел меня, несмотря на мои потери.

— Я люблю тебя, — шептал он мне на ухо, — и этот маленький человек любит тебя… очень сильно. — Он растопырил пальцы, водя ими по моему животу в знак нежного обладания, когда говорил мне последнюю часть. — Он там, наблюдает. Твой отец. Теперь он любит тебя из другого мира, но его любовь никуда не исчезла, Бринн, и так будет всегда.

***

Оукли не потратил впустую ни дня, чтобы связаться с нами. Я думал об этом за несколько дней до того, как поступило обращение. Но нет, полагаю, что нет. У сенатора было не так уж много времени для работы. До выборов в США оставалось меньше месяца, и время ни для кого не останавливалось. Я прокрутил этот сценарий в уме, как только увидел репортаж в ресторане за обедом. Этот хуесос собирался использовать военную травму своего сына, чтобы продвинуть напарника на президентское кресло. И это должно было сработать.