Редкостная Золушка

— Это грузило. — На его ладони лежала большая капля из алюминиевого сплава.

— Дааа… — я зевнула, тем самым показывая свою заинтересованность. Отпила из кружки горячий кофе и принялась за глазунью.

Уснули мы незадолго до рассвета. Поэтому сейчас то, что делал Павел было для меня продолжением сна, не более того.

— Грузило нужно хорошо закрепить леской специальным узлом.

— Ага, — я глотнула еще кофе и посмотрела на Павла. Он как раз мусолил леску языком. Даже проснулась. — Ты там что, языком узлы вяжешь?

— Надя, будь у меня такие способности, ты бы это уже знала.

— Ну мало ли, Паш, вдруг ты припас козырь.

Ничего не ответил, продолжая мусолить леску…

Как оказалось, рыбалка — дело тонкое. Тут играло роль даже время. В утренние часы рыба была голодной, поэтому ее проще было заманить ее наживкой.

Наконец, сборы были окончены и мы, погрузив весь рыбацкий скарб в надувную лодку, отплыли от берега.

— Вон там, видишь, рыба плавится? — Я посмотрела в указанном направлении, увидев лишь расходящиеся по воде круги. — Вон, снова, у той коряги…

Постепенно и меня затянул этот азарт. А когда я еще и получила в руки свою первую удочку, то и вовсе потеряла счет времени.

Паша уже успел вытянуть двух щук, но вынужден был их отпустить. Потому что, как оказалось, к этой части рыбалки я готова не была.

Жалко ведь…

Поэтому вот уже как полчаса я рыбачила одна. Паша же, развалившись в лодке, курил и наблюдал за мной.

Замахнулась, закинула золотую "шумовку", закрутила леску на удочку. Ничего сложного. Простая монотонность, но такая занимательная…

С детским восторгом подтягивала к себе запутавшиеся на остром крючке водоросли, и вновь закидывала…

Неужели я опять подцепила траву…

Нет, на этот раз ощущения были другими.

— Паш, — зашептала я. В следующую же секунду перейдя на визг. — Паша, там что-то дергает!

— Надя, спокойно. Медленно подводи, да, вправо, влево. Не дергай, сорвется.

Я уже достаточно близко подтянула к лодке леску, чтобы увидеть в воде темное продолговатое пятно, то и дело, норовившее сорваться с крючка.

— Там рыба, Паша! — закричала я так, что согнала с деревьев птиц.

— Большая, сорваться может. Сейчас подцепим ее сачком.

— Паша, Паша, я поймала рыбу! — я не прекращала верещать, пока здоровенная щука не оказалась в лодке.

— Отпускаем? — спросил Паша, уверенно хватая щуку в районе жабр и снимая с крючка.

— Ни за что!

Лишь только отблески рассвета…

По случаю своей первой удачной рыбалки я предложила приготовить ужин. Паша почистил картошку, нарезал овощи, распотрошил рыбу, натер ее серо-зеленые бока солью, но в фольгу ее завернула я…

Рыба, запеченная на углях немного отдавала болотистым запахом, но как по мне, это была самая вкусная еда за всю мою жизнь.

— Ну какая я молодец, — кажется, уже в десятый раз за сегодняшний вечер я произнесла эти слова, следуя тому простому принципу: сама себя не похвалишь…

— Умница, — так же в десятый раз похвалили меня Павел. И не надоедает же ему…

Вечер постепенно сдавал свои позиции.

Вот теперь уж точно я уснула, как только упала на спальник, удобно примостившись на Пашиной руке. Где-то на задворках убегающего сознания почувствовала легкий поцелуй…

Проснулась первой. Утро начало потихоньку зарождаться. Полежала немного, понимая, что уснуть уже точно не смогу.

Встала и, стараясь не шуметь, вышла из домика. Огляделась.

Лес, озеро, надувная лодка на берегу, мангал, столик с двумя стульями — все это стало очень дорогим для меня. Как жалко, что сегодня нам предстоит уехать отсюда.

Медленно побрела к озеру, наблюдая, как над темным лесом светлеет полоса. Как же хотелось остановить ход солнца, чтобы побыть здесь еще хотя бы день…

— Еще этого не хватало, — сказала я, обращаясь сама к себе, стирая с щеки слезу.

Что вообще со мной происходит?!

Услышала за спиной скрип дощатого крыльца. Постаралась проморгаться, стирая рукавом кофты влагу с глаз.

— Привет, — Паша подошел ко мне и обнял. Хорошо, что я сейчас стояла к нему спиной. Не хотела, чтобы он видел, как по моим щекам катятся слезы.

Я махнула головой в качестве ответа на его приветствие, не сдержав при этом предательского всхлипа.

— Надя? Ты что, плачешь?

— Нет. — ответила. Даже самой стало себя жалко — так много печали было в голосе.

Не поверил, сломав всяческое сопротивление с моей стороны, развернул к себе, отнимая руки от лица. Взял меня за подбородок. Поддалась легкому нажиму пальцев, подняла голову и посмотрела на него.

— Что случилось? — спросил Паша, и от его полного беспокойством и какой-то рвущей душу нежности захотелось не просто заплакать, а разрыдаться навзрыд.

— Не хочу возвращаться в город, — наконец призналась я. Но даже не это было главной причиной моих слез. Казалось, прощаясь с этим местом, я прощаюсь и с ним.

Я никак не могла найти обоснование своему иррациональному страху. Эта мысль втемяшилась в подкорку мозга, не отпуская.

— Я вернусь из командировки и мы снова сюда приедем. Хочешь?

— Да, — я шмыгнула носом, стирая слезы с лица рукавом кофты.

Паша опять меня обнял. Прижалась к его груди. Пропустила руки под краем кофты. Погладила его спину, уже как-то привычно ощущая под пальцами зарубцевавшиеся шрамы…

К обеду мы выехали.

Я смотрела в боковое зеркало заднего вида пока широкие стволы деревьев не скрыли собой озеро.

Странно, но когда мы выехали на трассу, мне стало намного легче. Наверное, я просто приняла тот факт, что эти два поистине волшебных дня прошли. Сейчас значение имел лишь сегодняшний вечер. И ночь.

Это все же лучше, чем вообще ничего…

Приехав в город, мы сделали остановку у дома Павла. Ему нужно было взять какие-то документы, необходимые в командировке.