Рефлексивные процессы и управление. Сборник материалов XI Международного симпозиума 16-17 октября 2017 г., Москва

В широком контексте понятие «манипуляция», как и понятие «рефлексивного взаимодействия» в первичном восприятии обывателя имеет негативный окрас. Тем не менее, в реальной жизни именно объект приложения этих технологий в большей степени характеризует их, как негативные или позитивные феномены. Комплексные междисциплинарные результаты исследования механизмов принятия решений и общих поведенческих реакций позволяют зафиксировать целый ряд когнитивных дисфункций, на которых и базируется большинство методов манипуляции, эксплуатирующих не сумевшую коэволюционировать когнитивную систему homosapiens с его динамично трансформировавшимся внешним окружением. Но современный руководитель, соответствующий высокому статусу морально-этического лидера, должен использовать рефлексивность во благо, а не во вред персоналу и организации, в целом. Формируя тип управленческих взаимодействий в паре «менеджер – подчиненный», базирующийся на схеме «выигрыш – выигрыш», идентифицируя условия, при которых личностный вектор интересов работника и вектор организационного развития совпадают, успешно маневрируя между эволюционно сформированными автоматизмами персонала, он должен апеллировать к их рациональности, постоянно расширяя рефлексивное поле принимаемых решений за счет наращивания когнитивной гетерогенности. Все это определяет рефлексивное управление, как методологию менеджмента современной организации и конституирует новый тип управленческих взаимодействий, нуждающийся в формировании приемов и технологий осуществляемых интеракций, в зависимости от ситуационного окружения и поведенческих особенностей задействованных в нем лиц. Будем полагать, что рефлексивное управление строится на учете ценностно-целевой топологии и поведенческой дисфункциональности субъектов для гармоничного включения их мыследеятельностного потенциала в процесс выработки пространства организационных целей (решений) и их достижения (реализации). Таким образом, ключевым отличием понятия «рефлексивное управление» в предлагаемой трактовке будет являться энактивация рефлексивно-активных субъектов в процесс выработки пространства решений, базирующийся на включение их когнитивного и аксиологического потенциала, с целью повышения качества и конгруэнтности принимаемых решений.

Научным обоснованием необходимости создания организационных рефелексивно-активных сред является масштабное исследование влияния открытости инновационной проблематики на возможность решения возникающих творческих задач, которое выявило, что в 75 % случаев специалистам из других сфер деятельности априори было известно решение, которое оказалось не доступным для закрытых исследовательских подразделений [2]. В этом контексте цитата А. Эйнштейна «наше мышление создает проблемы, которые невозможно решить с помощью мышления того же типа», подчеркивает, что нарастающая сложность и неопределенность окружающей среды вынуждают создавать управленческие технологии, в которых бы максимально использовались рефлексивные способности персонала организации. Поэтому сущность управления, представляемая классиком менеджмента Мэри Паркер Фоллетт, как умение добиться личных и организационных целей за счет усилий других людей, в современных условиях требует расширения за счет включения персонала, как человеко-размерных систем, сопоставимых по уровню когнитивного совершенства с субъектом управления, в процесс разработки моделей возникающих управленческих ситуаций. Все это актуализирует предположение, что не высокий уровень профессионализма и специализированных знаний определяет успешность решения поставленной задачи, а высокая степень когнитивной гетерогенности субъектов, принимающих участие в разработке управленческого решения, что подтверждает необходимость использования рефлексивного подхода к осуществлению управленческих взаимодействий.

Подобная конвергенция творческих усилий субъекта управления и управляемых субъектов позволит наполнить поле решений актуальными альтернативами и через нахождение конгруэнтных параметров порядка определить эффективные конфигурации функционирования и траектории развития организации. В процессе управленческого сотворчества между субъектами происходит рефлексивный обмен образами (посредством межсубъектной интериоризации проблемного поля и поля возможных решений), тонкая подстройка (посредством их соизмерения и соотнесения друг с другом), естественная коэволюция их когнитивных систем в направлении оптимального пространства возможных альтернатив. Кроме этого, интеграция управляющей и управляемой подсистем способствует выработке конгруэнтных управленческих решений за счет оптимального использования когнитивного потенциала участников. Дж. Гилфорд в своей концепции интеллекта вводит понятия конвергентного (нахождение единственного, лучшего решения) и дивергентного (множество решений одной проблемы) мышления, которые согласуются с особенностями рефлексивного управления. Управляемые субъекты, представляющие различные сферы деятельности, являются носителями конкретных компетенций и в своем многообразии соответствуют дивергентному типу мышления, что привносит в процесс принятия организационных решений широкий спектр альтернатив, нивелируя тем самым когнитивную ограниченность субъекта управления и реализуя на практике метафору «расширенного разума». В отличие от них субъекты управления, как носители целевых ориентиров, сфокусированы на мысленном сопоставлении имеющихся возможностей и возникающих идей, сужая и концентрируя идейное разнообразие, что является отличительной чертой конвергентного мышления. В отношении использования чисто конвергентного, реактивного, бесконтекстного управления, можно сказать словами Э. Морена: «Партикулярный, разделенный на отдельные области, механистичный и редукционный разум разрушает комплексность мира и представляет мир в раздробленных фрагментах, рассматривая проблемы фракционно, отдельно друг от друга; разделяя то, что объединено, превращая многогранное в одномерное» [3]. Поэтому концептуально различная направленность интеллектуальных процессов указанных субъектов способствует формированию исчерпывающего поля решений, что позволяет преодолеть «логические разрывы» возникающие в процессе управления.

Таким образом, инициацию управленческого взаимодействия в рамках рефлексивных структур предлагается осуществлять не через традиционные управленческие воздействия, посредством уже сформированных субъектом управления моделей и алгоритмов предполагаемой деятельности, а через информационные взаимодействия руководителя и подчиненных, являющиеся квинтэссенцией его рефлексивной компетенции и обнаруживаемых в формировании проблемного поля, аксиологических норм поведения, в либерально-демократическом стиле управления, поддержке и стимулировании рефлексивных процессов, развитии кроссфункциональных и трансинституциональных взаимодействий и т. д. Это будет способствовать преодолению ограниченности управления в схеме «субъект – объект» за счет расширения когнитивной гетерогенности субъектов, вовлекаемых в процессы управления и выработки пространства решений.

Литература

1. Лефевр В. А. Лекции по теории рефлексивных игр / В. А. Лефевр. – М.: Когито-Центр, 2009. – 218 с.

2. Lakhani К. R. The Value of Openness in Scientific Problem Solving / К. R. Lakhani [et al.]. – Boston: Harvard Business School Press, 2007. – 58 р.

3. Морен Э. К пропасти? / Э. Морен. – Пер. с франц. Г. Наумовой. – СПб.: Алетейя, 2011. – 136 с.

С. А. Березин (Сибирский институт управления – филиал РАНХ и ГС, г. Новосибирск) Пространство принятия решений: рефлексия, рекурсия, репрезентация

Аннотация. Рассмотрены несколько типов пространств принятия решений, так или иначе связанных с понятием рефлексии.

Ключевые слова: рефлексия, рекурсия, репрезентация, решение.

S. A. Berezin (Siberian Institute of Management, Novosibirsk)

DECISION – MAKING SPACE: REFLEXION, RECURSION, REPRESENTATION

Abstract. Several types of "decision making spaces" related to the concept of reflexion have been considered.

Keywords: reflexion, recursion, representation, decision.

Естественным вступлением – к изложению данных тезисов является, по-видимому, отсылка к заметке В. А. Лефевра, которая, в свою очередь, рефлексирует знаменитую статью Е. Вигнера: «Мы можем всего лишь вообразить, что как математические структуры, так и метафизические конструкции связаны с архитипическим пластом нашего мышления, который неведомым нам сегодня путем коррелирован с объективными законами Универсума.» [1, c. 422]. В самом деле, использование математических моделей в управлении или в принятии решений (далее, для краткости, «ПР») и дало возможность обсуждать и развивать новые направления науки и ее приложений в разных областях человеческой деятельности.

Богатое содержание самой известной и простой, на первый взгляд, модели В. А. Лефевра трактуется психологом, например, следующим образом: «Его модель «готовности к биполярному выбору» связывает воедино субъективные и объективные аспекты активности. Изящная формула, неожиданное место в которой отводится оператору материальной импликации «->», в два шага связывает мир внутренний, субъективный Я, и мир внешний, объективный, по ту сторону Я. В этой формуле всего четыре символа: а1 – «давление среды», а2 – «образ давления среды», а3 – «интенции» и А – «готовность к биполярному выбору»:

А = (а3 -> а2) -> а1, (1)

где ai принимает значения 0 или 1.

В этой формуле «вполне наглядно выявлена связь между мирами по обе стороны Я, или, скажем так, идея отраженности внешних контактов индивидуума со средой во внутреннем пространстве его бытия: одно как бы свернуто в другом.» [2, с. 6]

Образно говоря, решение задается здесь тремя «координатами» в некотором «пространстве». В более наглядной интерпретации решение в процессе ПР само оказывается комбинацией частей, его составляющих, как, например, трактуется нечеткая операция «слияния» двух нечетких («расплывчатых») множеств – аналог классических теоретико-множественных операций пересечения и объединения:«…мы будем говорить, что решение – понимаемое как расплывчатое множество – является слиянием целей и ограничений. Таким образом, «слияние» приобретает смысл «пересечения» или «алгебраического произведения» в зависимости от интерпретации союза «И»…, кроме того, ему может быть приписано какое-либо другое конкретное значение, если возникает необходимость в специальной интерпретации союза «И»… Коротко обобщенное определение решения можно сформулировать следующим образом:

«Решение = Слияние целей и ограничений»… ([3, c.188]).

Здесь по-видимому стоит подчеркнуть, что в приведенном выше символическом равенстве «решение» также параметрически зависит от трех составляющих: целей, ограничений и способов их комбинации – слияний. Более того, «слияние», интерпретируемое классиками в приведенном выше фрагменте как пересечение множеств может быть интерпретировано в ходе решения иных задач и как их объединение.

Еще одна особенность, отмеченная в обзоре в статье [2, с.8], – трактовка рефлексивной цепочки как «многоэтажной степени», которая является, как известно, итерацией умножения, т. е. частным случаем схемы рекурсии. Эта схема играет важную роль в теории алгоритмов, например, показано, что «достаточно большой» класс рекурсивных функций, а именно, все примитивно рекурсивные 1-местные функции могут быть получены из двух простейших подстановками и применением операции «итерации общего вида»:

(f | h)(g), (2)

где f, g,h – функции одного аргумента из N в N, N = {0,1,2, …},

f – итерируемая функция, g— начальная функция, h— счетчик итераций.

Операция, задаваемая формулой (2), является простейшей рекурсивной схемой, частным случаем так называемой «примитивной рекурсии», тем не менее, ее достаточно для получения всех одноместных примитивно-рекурсивных функции из начальных 0, х, х+1. А это означает, в свою очередь, что любое рекурсивно-перечислимое множество может быть получено как множество значений такой функции, т. е. множество, полученное некоторым алгоритмом, может быть представлено в таком виде.