Рефорсажъ

– Кло!
– распушили хохолки Цыцыш и Оршина.

Грызи снова провели ряд действий, выражавших довольство - типа мотания ушами и вспушения, а также кудахтанья, вытья и вытаращивания одним глазом. Лисо терпеливо поржали, пока это закончится, и поехали на трамвае обратно к своему фрегу. Надо заметить, что их одолевало плохо скрываемое чувство выполненного долга. На самом деле даже пере-выполненного, потому как изначально никто не затявкивался о том, чтобы вытворять такие маневры. Спустя малое время фрег отбыл по направлению к Пролесью, в группе с иголкой - пристыковать было некуда, перейти самим - тем более, так что летели таким образом, да оно и не создавало неудобств.

– Эй грызо, что это ты делаешь?

– осведомилась Фелиса, глянув через плечо Разбрыляка.

– Действия, - точно цокнул тот, - А что?

– А то, зачем ты опять готовишь программу рефорсажа?

– На всякий случай, само собой, - пожал плечами грызь.

– Нет уж, хватит с нас всяких случаев!
– взвыла лиса.

– Это мы так думаем, а случаи могут думать по другому. Что будешь делать, если внезапно столкнёшься с волусями?

– Офигею для начала, - не менее точно ответила Фелиса, - Но да, если внезапно, то ничего не останется, кроме как ударить всей мощностью. А прога не готова... Опять косяк.

– Ты бы подумала об этом только чуть позже, - хмыкнул Раз, возвращаясь к теме.

Красноухая не была в этом полностью уверена, но теперь уже не узнаешь. По крайней мере она видела, что программное обеспечение готово к внезапности, шанс на которую хоть и мал, но присутствует. В отличие от пролесских, эта иголка рефорсировалась ещё быстрее, практически моментально превращаясь из корабля-буксира в корабль-снаряд. По большому счёту, лиса не принимала эти шансы всерьёз, потому как действительно была уверена, что случаев уже хватит. У неё до сих пор стояли перед глазами волуси, сдавшиеся на фрегате, и удар иголки по облакам - кому тявкнешь дома, ещё не сразу поверят...

В остальном полёт продолжался в прежнем режиме: две пуши могли занять жилблок, две - кухню, и ещё две - места перед пультами в командном отсеке. Корридоры на фреге были не такие, чтобы там ставить кушетки - протиснуться и то хорошо. Дрыхнуть конкретно было доступно в комнатушке, дремать - на креслах, а вот на кухне приходилось таращиться в переносные терминалы или читать с бумаги, потому как особо больше делать нечего. Благо, имелся тот самый санузел с полной системой очистки воды, так что хоть не вылезай оттуда - по крайней мере, по помещениям не валялось линялой шерсти, что в пух. Ну и пушнина, сидевшая на самих тушках, оказывалась чистой и шелковистой, что тоже не мимо.

Как не особо привычный, первым взвыл Сурик. Сделал он это буквально, начав выть, как распоследняя лисятина в пролесском ивняке; Фелиса помахала у него перед глазами лапой и щёлкнула когтями, но это не возымело никакого эффекта. Пришлось конкретно брать за уши и встряхивать, только тогда лис пришёл в годность и перестал выть. Ещё неплохо помогало тисканье, но лиса точно знала, что в дальней перспективе это приводит к косякам.

– Сур, всего несколько дней!
– фыркала она, - Мы уже отсидели безусловно большую часть всего полёта, осталось всего ничего.

– Да понимаю, что несколько дней, - тявкнул тот, - Но даже несколько дней заниматься всякой пухнёй...

– Мы всегда занимаемся пухнёй, точно такой же как эта, - размеренно втявкивала Фелиса, - Это доступно?

– Не совсем. Есть некоторая разница между тем, чтобы читать отчёты, которые наверняка нам нахвост не нужны, и тем, чтобы, тявкнем, кормить свою семью.

– Ты понял, что тявкнул?
– усмехнулась лиса.

Сурик задумался, поводя огромными ушами, моргнул и попытался вспушиться, но у него опять не вышло.

– Ну, насчёт того, что прокорм семьи...

– Вот именно. Абсолютная чушь, - прямо тявкнула Фелиса, - Примерно в одном случае из миллиона, наверное, речь действительно идёт о прокорме. А в остальных случаях - о пухне, нужной только тому, кто её делает.

– Я имел ввиду что?
– уточнил лис, - Что есть действия разной степени важности.

– Нету, - невозмутимо мотнула ухом лиса.

– Всмысле, разной степени последствий, - поправился Сурик.

– Так сойдёт.

– Ну вот. И когда действия резко снижают эту степень от привычного уровня, это грузит голову.

– Вот, теперь точно тявкнул, - кивнула Фелиса, - Тут правда, я тебе ничем сильно помочь не могу, разве что компресс поставить...

– Ну нет, все трясут, а я под компрессом буду валяться? В жажу, - фыркнул трёххвостый.

– Я так и думала, - ласково посмотрела на него лисичка.

– Я так и думал, что ты так и думала. Кстати, а тебя не плющит?

– Неа, - зевнула Фелиса, - Когда я сдавала нормативы, пришлось выпить пачку тимерина. Это вещество такое ууу я тебе тявкну... Вот тогда я выла, ещё как.

– А что это такое?

– Тимерин воздействует на механизм памяти каким-то хитрым образом, в конечном счёте у тебя никаких побочных эффектов, кроме того, что тебе кажется, что день длится незнамо сколько.

– Месяц?
– ужаснулся Сурик.

– Нет!
– огорошила Фелиса, - Нисколько! Тебе вообще будет казаться, что время не движется. В каждый отдельно взятый момент ты будешь считать, что не прошло буквально нисколько времени.

– О намотка. И тебе пришлось через это пройти?

– Не развалилась, как видишь.

Не развалилась, подтвердила для себя Фелиса. За возможность оказаться сейчас на том месте, где она находилась, все эти опыты над собой казались крайне незначительной платой. Грызи наверняка вытворяли что-нибудь почище, но даже и не вспоминали об этом - потому что Ъ, как они сами бы объяснили.

Эти самые грызи в очередной раз отсиживали хвосты перед пультами - там, где имелись не только терминалы ЭВМ, но и аналоговые переключатели, на всякий случай. Кроме того, поглазеть яблоком на стрелочный прибор бывает куда как полезнее, чем опять видеть цифры на экране - чтобы не зацикливало. Хорошо себя чувствовал и мобильный огород, потому как Елька уже сгрызла оттуда два стручка гороха, а Разбрыляк - пучок луковых перьев. При посадке в кресла белок пуховые хвосты занимали всё свободное место сбоку, так что казалось, что помещение ограничено пушными стенками. Опять же, хвост легко подкладывался под голову, когда вздумывалось подремать.

– В лесок бы, - пространно цокнула Елька в семисотый раз.

– Бы, - также легко согласился Разбрыляк.

– Йа имею вслуху, что мы помотаемся по галактике куда больше, чем рассчитывали.

– Ну, это не новьё, - зевнул грызь, - Шумыш вон какой крюк выписал.

Елька хихикнула, припомнив Шумыша - а это был её собственный отец. В своё время он тоже тряс в космофлоте, и отправившись на какую-то рутинную работу на неделю, вернулся домой через пять лет, промотавшись по галактике, как носок по барабану стиралки. Причём это был ещё терпимый случай, бывало что проваливались по разным причинам гораздо на большие промежутки времени - на сотни лет, если вмешивалась технология, применённая криво. То тут, то там обнаруживали корабли, пропавшие во времена первых сверхсветовых полётов, а это уже многие тысячи лет! Главное, что никто ещё не наблюдал обратного течения времени, потому как по текущей теории считалось, что это невозможно. Если бы ко всем вещам, что творились в известной части Вселенной, прибавилось бы ещё непрямое время, оставалось бы просто опушнеть.