Рефорсажъ

– Шумыш-то ладно, а вот у нас зверьки не кормлены, - заметила белка.

– Не смеши... Мухвель там на что?
– фыркнул Раз, - Вот он точно никуда не денется.

– А, ну да. Тогда в пух, - согласилась Елька, - Надо уж заодно расслушать, что там есть на этом Пролесье.

– Лисо там есть. В основном да, лисо, - подтвердил собственное цоцо грызь, - Лисо необычное, со своими способностями и уклоном от средней статистической линии, что и является главным ресурсом. конечно это дело далеко не быстрое, но думаю что то самое они освоят в производстве.

– Нам с этого прямых орехов нет - почесала ухи белка, - Но есть кривые. Ведь то самое крайне полезно для Щебня, и вероятнее всего хорошо подойдёт для ШМК.

– И это кривые орехи? Для нас?

– Угу. Ведь если ШМК не будет отщебнёвана таким способом, то придётся другим. И придётся скорее всего нам - ну не лично, но ты понимаешь.

– Короче выцокнуться, - выцокнулся короче Разбрыляк, - Не избивай мозг, пырючись на планету.

– Сто пухов.

Пока одни вспушались, другие запушались, и всё такое, корабли преодолевали пухову тучу световых лет, и соответственно лопали активное вещество. Узрев, что "топлива" осталось пух да нипуха, грызи решили дойти до очередного поворота на маршруте, и окучить ближайшую звезду. Это означало, что когда от запасов топлива остался минимум, иголка - а вместе с ней и фрег - прекратили условно ускоряться и стали от этого условно замедляться, но по инерции - опять-таки условной инерции - могли пройти ещё ого-го сколько. Соль также состояла в том, что оптимальный курс почти никогда не являлся прямым, а наматывался на источники мощного тяготения, из-за чего содержал "повороты", или как их называли космонавты - "перегибы".

Пока корабли достигали заданной области пространства, прошло уже достаточно бортового времени, чтобы грызей сменили Фелиса с Суриком - всё таки сидеть безвылазно в одних и тех же креслах это чересчур. На т\э картина окружающего космоса менялась на ушах, красно-синяя окраска сферы тускнела, а по экватору появлялся пояс чёрного "неба" со звёздами. Красноухая внимательно, но без никакого напряжения проследила за процессом - группа вылезла со сверхскорости совсем невдалеке от звезды и стала подгребать ещё ближе, дабы задействовать захват вещества из короны.

Вид был весьма впечатляющий - синеватого оттенка огромная звезда имела широченную корону с протуберанцами такого размера, что туда уместились бы мелкие звёзды целиком. И по краям всё это плазменное великолепие переливалось различными градациями основного цвета, создавая местами усиленное сияние. Фелиса была довольна увидеть такое, особенно с борта корабля, который пронизывал корону на громадной скорости, слизывая разреженный газ. Глянув на Сурика, она сочла, что и он тоже не расстроен, потому как лис подвысунул язык, уставившись в экран. Да, звёздную корону нельзя пожамкать лапами, зато она отлично светится... правда, светится в обработанном изображении, на самом-то деле смотреть на неё нельзя, а через простое затемнение не будет видно спектра и сияний.

Более того, по мере привыкания головы к картине Фелисе начинало казаться, что корабли летят над круглым светящимся озером голубого цвета, в клубящемся над ним тумане. Она знала, что на экране картина не меняется, но почему-то слегка прыгало восприятие - видимо, мозг пытался лучше адаптировать информацию для сознания. В любом случае, это было достаточно красиво, чтобы лиса, поглядывая на параметры на приборах, таращилась туда с улыбкой на морде, подперев голову лапкой. То с одной, то с другой стороны пролетали группы светящихся прозрачных пузырей, обозначавшие видимо выбросы газа, так как размеры их измерялись тысячами километров.

И даже больше - если долго таращиться на экран, начинается сужение восприятия; именно это проделывала лиса на Сурике, когда баловалась бесконтактным тисканьем. Всё вокруг расплывалось и уходило от внимания, а картина на экране, наоборот, заполняла всё сознание. Фелисе отчётливо казалось, что она уже сама летит над сверкающим бледно-синим... озером? Пузырём?... Не суть важно. Красноухая буквально ощущала, как солнечный ветер взъерошивает шерсть, а исходящее от звезды тепло было на обжигающим, а жутко приятным. Лиса непроизвольно протянула лапу и коснулась поверхности, ощутив под подушечками на пальцах нечто приятное и при том ни на что не похожее. Правда, удивление от этого оказалось достаточно сильным, чтобы иллюзия пропала.

Фелиса с действительно обалдевшим видом посмотрела на свою лапу, висящую в воздухе, попробовала вернуться в изменённое состояние, но у неё не получилось - экран показывал обычную поверхность звезды, ничем не примечательную. Вспомнив о бдительности - видимо, даже близость грызей просто действовала - лиса проверила данные приборов, отвечавших за чистоту обитаемого отсека от внешних воздействий. Опять же, для исключения всяких двучтений "глюкометр" был выведен на отдельную панель и имел лампочки разного цвета и переключатели. Трёххвостая повернула пакетник на положение "прозвонка", потом "сброс" и "рабочее". Загорелись восемь зелёных огоньков, что весьма надёжно свидетельствовало о чистоте эфира.

Соль заключалась в том, что в нетрезвом уме и\или нездравой памяти шанс проделать все операции и увидеть именно восемь зелёных лампочек приближен к нулю. Лиса произвела проверку, чтобы убедиться, что звезда самая обычная, а не обладает плазменным разумом, насылающим видения. И порадовалась тому, что именно обычная звезда может оказаться столь прекрасным явлением, если слушать чистыми ушами. Фелиса повернулась к Сурику и улыбнулась - судя по всему, только щелчок переключателя вывел его из похожего состояния. Они и не подумали тявкать, потому как видели всё на мордах друг друга. От этого стало жутко радостно, Сурик сгрёб лисичку в объятья, вытащив на своё кресло, и зарылся носом в её уши.

Два пушистых трёххвостых зверька тихо хихикали от счастья, в то время как их корабль с громадной скоростью облетал гигантскую звезду, а следом за фрегом свистела массивная иголка; сооружение в несколько километров терялось на фоне светила гораздо сильнее, чем иголка в стоге сена.

Бледные нормы

Шепчут - на север, вы в сером, вы звери

( изъ песни )

5 - На север

Фелиса, как впрочем и Сурик, даже не успели особенно опушнеть от факта своего нахождения над звездой, когда произошло событие. Лиса отчётливо почувствовала переключение режимов временной компрессии - как будто под ушами шёлкнуло, слегка изменилось восприятие всмысле цветов и звуков, она уже привыкла различать, когда больше, а когда меньше. Сейчас было сильно больше - помещение оказалось загнано почти в бесцветность, а зона ускоренного времени фокусировалась на креслах экипажа. Фелиса тупо уставилась на вентилятор в трёх шагах от неё, который еле вращался, но при этом она понимала, что на самом деле крутится он как раньше, просто так кажется.

ЭВМ выдала причину полундры, сказав характерное "бып". Настолько характерное, что любому космонавту, даже если он никогда не летал ни на чём кроме симулятора, это "бып" может пригрезиться во сне и вызвать вскакивание с поднятым хохолком. Лиса достаточно спокойно созерцала данные тактик-экрана, а именно - что из-за диска звезды, прямо через протуберанцы, прёт волусячий крейсер, чёрный и ощетиненый острыми отростками, как ёрш. Локация, подумала лиса, и сама себе быстро ответила - какая в намотку локация, что на фреге, что на иголке слабые анализаторы и оборудование, для военного корабля ничего не стоило подойти хоть вплотную - что он собственно и сделал.

– Феель?
– слишком глухо и длинно тявкнул Сурик, как через толщу воды.

Фели было не до того, хотя она успела подумать, что слышимо между креслами время тоже не так сильно разогнано, вот и тормозит звук. Лиса быстро соображала диспозицию - похоже что волусь рассчитывал на большее, видимо вообще хотел захватить иголку, но и теперь дело далеко не мёд. Фелиса сделала пару щелчков курсером, чтобы усилить слух локаторов в заданом направлении, потом повернулась к Сурику:

– Спокойно, большеухое.