Рефрен Феникса
Шрифт:
— И после него, — Фарис наградил Грейс уничижительным взглядом. — Битвы в Катастрофе будут продолжаться до тех пор, пока демоны будут действовать исходя из убеждения, что их рады видеть в нашем святом месте.
— Да брось, Фарис, — Грейс сверкнула коварной улыбкой. — Здесь даже нет камер, перед которыми надо красоваться.
Фарис открыл рот, чтобы парировать аргумент, но я вклинилась в разговор, пока эта перепалка не стала следующей Битвой Катастрофы, а мой блестящий новенький дирижабль не превратился в сопутствующий урон.
— Расскажите мне про Битву Катастрофы, — попросила я их.
— Демоны
— Моя сестра поспорила бы с этим заявлением, — сказала Грейс. — Аве не везёт.
— Ну конечно.
Я фыркнула. То, как Фарис посмотрел на меня, наводило на мысль, что он не планировал, чтобы его слова прозвучали двусмысленно. Наверное, он даже не знал значения этого слова. С другой стороны, когда дело касалось богов и демонов, никогда нельзя сказать наверняка.
— Ава побеждает за счёт навыков, а не удачи, — заявила Грейс.
Его голос сделался ещё ниже.
— В тех редких случаях, когда Ава побеждает, это делается за счёт жульничества.
Она бросила на него угрожающий взгляд.
— Не говори плохо о моей сестре, Фарис, иначе тебя ждут плачевные последствия.
— Дрожу от страха.
— Как тебе и полагается, самонадеянный напыщенный индюк, — рявкнула она.
— Белла рассказывала мне о Битве Катастрофы, — сказала я, перебивая их идиотскую ссору. — Она говорила, что одному из отрядов демонов поручили разрушить вражеский лагерь с припасами в горах.
— Да. И боги устроили им засаду на тропе, — Грейс обвиняюще показала пальцем на Фариса. — Вот тебе и действия украдкой, и нападение из теней. Только три демонических солдата пережили засаду.
Три демонических солдата плюс Тея, мать Беллы. Я гадала, знала ли Грейс, что сын Авы, Халон, спас жизнь Теи.
— Твоя версия случившегося чрезвычайно подозрительна, Грейс, — сказал Фарис. — Ты полагаешься на рассказ трёх выживших демонов о том дне, и мы все знаем, что демоны — лжецы. Ни один из моих солдат не выжил. Больше сотни богов убиты! Так что мы никогда не узнаем, что случилось там на самом деле.
— В сражении в долине погибло намного больше солдат, — сказала я. — С обеих сторон.
— Да, — подтвердил Фарис.
— Это характерно для сражений между богами и демонами?
— Нет, обычно потери не так высоки, — ответила Грейс. — Мы бессмертны, но не очень-то хорошо восстанавливаем свою численность.
Это из-за кошмарной фертильности могущественных божеств, которая была ещё хуже, чем фертильность ангелов.
— Обычно демоны и боги просто красуются и обмениваются оскорблениями, иногда швыряются показушной магией, — сказала мне Грейс. — Но они сразу же трусят, как только дело приобретает серьёзный оборот.
Фарис выпятил грудь как помпезный павлин, которым он и являлся.
— Я не соглашусь с намёком, будто я когда-то трушу.
— Принято к сведению, — холодно сказала Грейс. — Но ты не можешь не согласиться с фактами, Фарис.
Он нахмурился.
— Почему Битва Катастрофы отличилась? — спросила я. — Почему потери были так высоки?
— Меня там не было, но насколько я понимаю, обстановка накалилась очень быстро, — сказала Грейс. — Обе стороны потеряли так много солдат ещё до того, как кто-либо подумал струсить.
— Первые погибшие солдаты — это те, что в горах? —
спросила я.— В основном да, — ответила она. — Благодаря Халону.
То есть, Грейс знала о Халоне и Тее.
— Халон? Что сын Авы делал в горах во время Битвы Катастрофы? — Фарис нахмурился. Он явно не знал об этом.
— Что делал Халон? Похоже, надирал задницы твоим солдатам, — сообщила ему Грейс. — Несмотря на уступающую численность его сил. Должно быть, ему было за что сражаться.
Например, за жизнь Теи.
— Ты знаешь больше, чем говоришь, Грейс.
— Да. Как и всегда, мне известно больше, чем тебе, Фарис, — ответила она с приторно-сладкой улыбкой.
— Я узнаю, что тебе известно, — он говорил спокойно и ровно, но я видела, что он буквально кипит. Холодая, угрожающая ярость сочилась из каждого его слова.
— Удачи тебе с этим, — её улыбка сделалась откровенно язвительной.
Грейс почти начинала мне нравиться. Я определённо видела, откуда я унаследовала свой нрав.
Но мне надо быть осторожной. Демоница может манипулировать мной, пытаться заставить меня думать, будто мы одинаковые. Ну, мы не одинаковые. Вовсе нет. Я не похожа ни на одного из своих родителей, ни на бога, ни на демона.
— Я видела, как небольшое количество эмоций может приумножить силы божества, — сказала я, обращаясь к Грейс. — Или же сократить их силы.
— Это правда в отношении некоторых, — согласилась Грейс.
— Ты думаешь, Ава растравила Халона, чтобы он принёс ей большую победу? — спросила я у неё.
Пронизывающий взгляд метнулся ко мне.
— Ты тоже что-то знаешь.
— И каково это — быть единственным, кто не в курсе секрета? — любезно поинтересовалась я у него.
Выражение лица Фариса служило красноречивым ответом.
— Победа в Катастрофе была единственным, что тогда находилось на уме у Авы, — ответила мне Грейс. — Моя сестра никогда не упускала возможности.
— Понятно, — я кивнула. — Этот разговор был очень информативным.
Я едва сдержалась, чтобы не поблагодарить её. Благодарить божество опасно; она может решить, что теперь ты у неё в долгу. Как и ангелы. Только божества ещё хуже. Намного, намного хуже.
Даже после того, как мои родители покинули садовую библиотеку, оставив меня наедине со спутанной кучей вязания, которая ни во что не складывалась, мой разум возвращался к Битве Катастрофы. Там что-то произошло. Что-то ещё. Что-то важное. Что-то, спрятанное под поверхностью, за кулисами. Я просто знала это. Откуда-то знала. Я не могла объяснить, откуда мне это известно.
Я не сомневалась, что в тот день случилось что-то важное, и дело не только в том, что Ава замышляла сохранить Тею в живых и удостовериться в рождении Беллы. Там случилось что-то ещё. В тот день в Катастрофе разыгрался какой-то грандиозный замысел, неизвестный сражавшимся там солдатам.
Глава 28. Дверь в дне
Дирижабль прибыл к Серебристому Берегу ранним утром следующего дня. На сей раз никакие монстры не пытались сбить нас, пока мы пересекали Чёрный Лес. На самом деле, если не считать ночного визита Грейс и Фариса, путешествие не сопровождалось никакими примечательными событиями.