Реинкарнатор

— Что, господин губернатор, не терпится? — спросил бес. — Можете пить шампанское!

Не то что Валерий Яковлевич Брюсов не верил в возможности своего новоявленного партнера, но открывать шампанское он остерегся до получения сведений из избирательных участков.

Многих председателей избирательных комиссий в этот вечер ждали неприятные сюрпризы.

На избирательном участке номер сто двадцать три председатель лично бросил в урну сто двадцать бюллетеней, гарантирующих победу Жухраю. При подсчете выяснилось, что из всех избирателей за прежнего губернатора проголосовало шесть человек. Председателя едва отпоили валокордином.

— Не может быть, — лепетал он, безумно поглядывая по сторонам. — Не может быть… Своей рукой… лично…

На другом избирательном участке к девяти часам вечера проголосовало всего десять процентов избирателей. К десяти часам проголосовало девяносто процентов, но постовой милиционер не заметил, чтобы мимо него в последний час проходили толпы народа. Надо ли говорить, что и на этом участке избиратель голосовал за Валерия Яковлевича Брюсова?

Сведения, поступающие из сельских районов, внушали некоторую надежду. Однако городских избирателей Иван Николаевич Жухрай проиграл. Надо сказать, что дело свое бес знал, а усердия у него было значительно больше, чем у любого агитатора.

Впрочем, читатель, опустим описание процедуры свободных выборов. Процедура это нудная и к тому же абсолютно неинтересная широким слоям граждан. Сколько раз за свою жизнь мы были избирателями и искренне считали, что от нашего голоса что-то зависит! Увы! Сильные мира сего знают, как добиваться необходимых результатов, а быть может, каждый из них в разное время заключал договора с представителями организации, скупающей души с незапамятных времен. Но даже если прошлые победы канувших в историю деятелей были следствием исполнения нечистой силой своей части договора, тем интереснее нам будет следить за механизмами, которые были задействованы на выборах губернатора Царицынской области.

А еще интереснее нам следить за тем, что происходит в избирательных штабах.

К часу ночи, когда в штабы начали поступать первые сведения о результатах выборов, в штабе губернатора начали понимать, что пора открывать водку. Официальных указаний о том еще не поступало, но первые пьяные уже начали обживать общественные туалеты. В одной из комнат звенела переборами гитара, и бородатый активист разнузданно пел Галича. Кто же знал, что по жизни этот активист напоминал настоящую редиску — под тоненькой красной кожицей скрывалась сахарная белая мякоть.

Жухрай просмотрел подготовленную штабом сводку, бросил ее на стол и криво усмехнулся.

— Где Куретайло? — спросил он.

Увы! Куретайло был в больнице. Впрочем, неудобство от пребывания своей правой руки на больничной койке испытывал лишь губернатор. Сам Куретайло, просмотрев новости по местному каналу, выключил телевизор и достал из тумбочки бутылку коньяка. Итак, он не ошибся. Карта старого губернатора оказалась слишком мелкой, а все тузы были у Брюсова. Теперь следовало подумать о том, как строить взаимоотношения с новым губернатором. Несомненно, надо оказаться полезным ему, и не просто полезным, а жизненно необходимым. Выпив рюмку коньяка, Куретайло обнял подушку руками и начал выстраивать стратегию своих взаимоотношений с новым губернатором.

Жаль, что старый губернатор об этом не знал, в противном случае он не преминул бы сделать достоянием широкой общественности взаимоотношения своего заместителя с фирмой «Аврорус», более того, правоохранительные органы немедленно получили бы команду разобраться с гражданином Куретайло по всей строгости российских законов.

Около двух часов ночи Иван Николаевич Жухрай потребовал водки и устало констатировал, что новая номенклатура одержала сокрушительную победу над старой. Члены штаба старались не смотреть на своего кандидата.

Закусив ломтиком балыка холодную водку, Жухрай обвел взглядом мрачные лица соратников и загадочно объявил, что борьба еще не закончена, более того, с победой соперника она вошла в свою последнюю стадию. Соратники недоуменно переглянулись. Отрыв мэра от губернатора выглядел так внушительно, как выглядел бы результат забега, в котором участвовали, скажем, заяц и черепаха. Всем показалось, что губернатор сошел с ума. О каком продолжении борьбы могла идти речь, когда надо было бежать в кабинеты и жечь служебные документы, которым никак нельзя было попасть в руки врага?

Между тем теперь уже бывший губернатор Царицынской области Иван Николаевич Жухрай приказал разлить водку по стаканам, первым поднял свой и провозгласил тост, показавшийся вначале непонятным и нелогичным даже самым верным последователям проигравшего выборы чиновника. Губернатора не поняла даже первый секретарь Царицынского обкома партии Алевтина Опоркина, хорошо знавшая чаяния и желания простого россиянина. Подняв свой стакан, губернатор подмигнул сразу всем присутствующим.

— За поражение, — сказал он. — За сокрушительное поражение, которое еще обернется оглушительной победой!

Сделав такое загадочное заявление, Иван Николаевич Жухрай вышел в другую комнату, вызвал водителя и отдал ему соответствующие распоряжения.

Отправив водителя, губернатор воровато огляделся и достал сотовый телефон. Еще раз оглядевшись, он набрал номер и, когда собеседник взял трубку, негромко сказал.

— Положение критическое, и я нуждаюсь в вашей помощи. Машина за вами уже пошла.

Посидел немного, негромко и рассеянно насвистывая «Интернационал», потом вновь решительно взялся за телефон. Номер был занят, и Ивану Николаевичу пришлось повторить вызов несколько раз. Наконец на другом конце провода трубку подняли.

Иван Николаевич назвал себя, ласково подышал в трубку, выслушал сказанное ему в ответ и отключился.

Вернувшись в комнату, где уже шло мрачное и неулыбчивое веселье, он сел на пустой стул, налил себе водки и потянулся стаканом к Алевтине Опоркиной. Первый секретарь, страдальчески морщась, мужественно выпила свою водку и торопливо запила ее минеральной водой.

— Что я в Москву сообщу? — горестно вопросила Алевтина Васильевна, задумчиво вздернув реденькие брови. — Боюсь, не поймут нас там.

Жухрай лихо выпил, подмигнул мятущемуся секретарю и бодро пропел:

И вновь продолжается бой!И сердцу тревожно в груди!И Ленин — такой молодой,И юный Октябрь впереди!

— Ах, Иван Николаевич, — вздохнула Опоркина. — Не солидно ты себя ведешь! Какой уж тут октябрь впереди, когда январь на носу! Мы с тобой не выборы, мы с тобой поединок за души трудящихся проиграли!

— Души? — Иван Николаевич Жухрай погрозил партийному руководителю пальцем, потом огляделся и приложил палец к губам: — Ти-хо! Об этом, дорогой мой секретарь, никому ни слова!