Река голубого пламени

Но марионетки не могут что-либо изобретать, так ведь?Во всяком случае, Орландо сомневался, что такое возможно. Ведь только живые существа могут выдумывать разные истории…

Через Кухню потянуло прохладным ветерком с реки, и его легкое прикосновение к лицу разбудило Орландо. Фредерикс сидел, уставясь на костер, превратившийся в горку угольков, по которым пробегали крошечные умирающие огоньки. Кто-то (Орландо сперва решил, что шепчет его друг) прошептал:

— … Ты умрешь здесь…

Орландо сел. В угольках шевелилось лицо — мультяшный дьявол, которого они уже видели раньше в пузатой печи. Он смотрел на Фредерикса со злобным вожделением и подмигивал, а тот разглядывал огненного дьявола с серьезностью, от которой Орландо занервничал.

— Не надо было тебе приходить сюда, —заявил демон, ехидно ухмыляясь. — Здесь тебя ждет конец…

— Фредерикс? — Орландо подобрался ближе и потряс друга за плечо. — С тобой все в порядке?

— Орландо? — Фредерикс тряхнул головой, словно до этого дремал. — Да, все нормально… кажется.

— Не надо было тебе слушать этого фена, —Орландо сердито ткнул в угли палкой. Демон на мгновение исказился, но тут же вернул прежний облик и засмеялся.

— Этого? — Фредерикс пожал плечами. — Нет проблем. Это все равно что смотреть какое-нибудь старое кино. Он просто болтает и болтает, повторяет одно и то же. Я даже внимания на него не обращал.

Огненный дьявол, словно услышав и поняв его слова, скривился и растворился в язычках пламени со смелым шипящим смехом, в котором, однако, прозвучало легкое разочарование. Потом какое-то время слышалось лишь потрескивание догорающего костра.

— То, что произошло в морозильнике, — сказал наконец Фредерикс. — После Спящей Красавицы. То… другое. Это ведь было реальным, да?

Орландо не было нужды уточнять, о чем говорит друг.

— Да. Наверное. Но я точно не знаю, что это было…

— Но это было реальным. — Фредерикс потер глаза. — Это… все слишком страшно, Орландо. Как мы в это ввязались? Что происходит? И то, что случилось… то был настоящийдьявол, я думаю. Как в чертовом средневековье. Реальный и фактический.

— Ну, не знаю. — Орландо снова ощутил то, что испытывал тогда, но уже словно с отдаления. Нечто настолько зловещее и настолько всеобъемлющее могло быть вызвано в памяти лишь как тусклая копия. — Мне казалось, что оно было повсюду. Больше похоже на бога.

— Но понимаешь, я никогда не сознавал этого прежде. — Фредерикс повернулся к нему, на худощавом лице Пифлита читалось почти безумное возбуждение. — То есть даже когда я понял, что мы здесь застряли… даже когда я вышел в офлайн, и это меня настолько… обожгло… —Фредерикс мучительно подбирал слова. — Я и не думал, что может существовать нечто подобное. Где угодно, ни в ВР, ни в РЖ, или еще где. То было зло.Как что-то злобное из Срединной Страны, только настоящее.

Для Орландо пережитое оказалось более сложным, чем приключения в Срединной Стране, но ему не хотелось спорить. Он знал, о чем говорит Фредерикс — часть его тоже продолжала думать обо всем этом как о некой игре. Теперь он знал — до самого мозга костей, — что существует нечто, гораздо более страшное, чем он в состоянии вообразить. И что порождаемый им ужас гораздо хуже, чем даже хорошо знакомый Орландо страх смерти.

— Да. Это было… — Как выразить такое словами? — Это было самое серьезное событие в моей жизни, — сказал он наконец. — Я даже подумал, что у меня сейчас взорвется сердце.

Снова наступило молчание, нарушаемое лишь потрескиванием костра и тоненьким похрапыванием черепахи.

— Не думаю, что нам удастся выбраться из этой передряги, Орландо. Здесь что-то так накрылось медным тазом, что исправить уже нельзя. А я хочу домой… очень хочу.

Орландо взглянул на друга, изо всех сил старающегося не зарыдать, и внезапно, неожиданно ощутил, как что-то внутри него раскрылось. Как будто давно запертую дверь с проржавевшими от бездействия петлями внезапно распахнули пинком. За дверью же оказался не яркий весенний день, но и не темнота. Там было просто… нечто иное. И дверь эта открылась внутри него — в его сердце, предположил он, — а за этой дверью ждал остаток его жизни, каким бы он ни оказался, длинным или коротким.

Это ощущение ошеломило его, и долгое мгновение Орландо даже казалось, что он вот-вот потеряет сознание. А когда он снова стал самим собой, то понял, что обязан сказать:

— Я тебя вытащу из всего этого, так или иначе. Клянусь, Сэм. Слышишь? Обещаю, что верну тебя домой.

Фредерикс повернулся к нему, слегка склонив голову, и взглянул ему в лицо:

— Это как-то связано с отношениями мальчиков и девочек, Гардинер?

Орландо рассмеялся, хотя и немного уязвленный словами Сэм.

— Нет, — ответил он, и это была правда, насколько он мог судить. — Не думаю. Я говорил как друг.

Потом они улеглись рядом, чтобы проспать до утра. Судя по дыханию, Фредерикс довольно быстро заснул, но Орландо еще долго лежал, глядя в темный потолок Кухни и жалея, что на нем нет звезд.

На следующий день они плыли всего около часа, когда индеец направил каноэ к берегу. Он выбрался из лодки с ребенком на руках, дал знак черепахе, чтобы она последовала за ним, но когда из каноэ начали выбираться Орландо и Фредерикс, вождь покачал головой:

— Нет. Вы брать каноэ. — Он показал вниз по течению. — Конец река там. Очень близко.

— Но что ты станешь делать? — Орландо перевел взгляд с индейца на обманчиво спокойную реку, которая здесь сужалась и лениво текла через заросли бутылочных кустов. — Твой дом… твоя жена…

Вождь снова покачал головой:

— Моя сделает новый каноэ и плыть домой. Вы брать это. Подарок от меня, жена и ребенка.

Фредерикс и Орландо поблагодарили своего благодетеля. Потом они поменялись местами, и Орландо взялся за весло. У черепахи от избытка эмоций даже запотели стекла очков, и она попыталась протереть их пальцами. В конце концов, решил Орландо, к ним надо относиться как к людям, и не важно, кто они на самом деле.