Река меж зеленых холмов

Осваивать акушерское ремесло на ходу, без знаний и без наставника, а особенно в сложных случаях, означает потерять и ребенка, и мать. Но сейчас ситуация другая. Рядом есть специалист, и она вполне может привлечь его для решения проблемы. Деньги? В скрытом внутри ее "тела" тайнике лежит десять тысяч вербов сотенными купюрами. В крайнем случае она ему просто заплатит. Заодно она посмотрит, как работают местные специалисты, называющие себя "врачами". Есть надежда, что в их арсенале не только пляски с бубнами. Иначе предполагаемое ей на следующий день совещание по вопросам здравоохранения смысла не имеет ни малейшего.

– Касим, скажи, что мы поможем его маме, - решительно сказала она, поднимаясь.

– Побудь пока с ним, а я пообщаюсь с саном Таорхом.

Она подошла к двери дома и постучала в нее сначала костяшкам пальцев, а затем - ладошкой. Чуть погодя из-за двери раздался недовольный женский голос, на кленге осведомившийся, кого и с какой целью духи приволокли сюда так поздно вечером.

– Мне нужно поговорить с саном Таорхом, - громко сказала Карина на общем.
– Срочно. Проблемы с роженицей, осложненные роды.

Заскрипело, затрещало, лязгнуло, и в приоткрывшуюся щель выглянуло немолодое женское лицо, недоверчиво вглядывавшееся в нее.

– Что тебе, мальчик?
– недовольно спросила женщина, тоже перейдя на общий.
– Что за роды?

– Осложненные. Мне нужно поговорить с саном Таорхом.

– Он уже лег спать. У тебя есть деньги, чтобы заплатить за лечение?

Спать? Карина сверилась со внутренним часами - всего лишь начало девятого. Хм…

– Сан Таорх с интересом узнает о моем визите, - отрезала она.
– Пожалуйста, разбуди его.

Женщина с сомнением посмотрела на нее, но в конце концов отодвинулась.

– Входи, - хмуро сказала она, отступая от двери и позволяя той распахнуться полностью, открывая доступ в крошечную прихожую с короткой деревянной лавкой.
– Сядь здесь, момбацу сан Таорх выйдет через несколько минут.

"Несколько минут" вылились в четверть часа. Похоже, врач либо успел крепко заснуть, либо просто не шевелился. Карина с трудом подавляла в себе раздражение. Чего он тянет? Когда, наконец, внутренняя дверь дома распахнулась, пропуская дородного мужчину, завернутого в ворох цветастых, по местному обычаю, тканей, она резко поднялась ему навстречу.

– Что случилось?
– осведомился врач, сладко зевая.
– Кто рожает?

– Добрый вечер, момбацу сан Таорх, - вежливо сказала Карина.
– Приношу извинения за поздний визит. Меня зовут Карина Мураций.

Какое-то время врач бездумно смотрел на нее, осовело хлопая ресницами, потом его глаза округлились.

– Карина… Мураций?
– пробормотал он и принялся часто и низко кланяться.
– Момбацу сама Карина, я… не ждал… Я думал, завтра…

– Да, разумеется. Я не предупредила о своем визите. Но так получилось, что в вашем городе с утра не может родить женщина, а ее сын плачет у тебя под стеной, потому что у них нет денег для оплаты твоих услуг. Я хочу, чтобы бы ты ей помог. Мне интересно, как в ваших краях принимают роды. Сколько ты хочешь денег за свои услуги?

– Денег… - пробормотал врач.
– Я беру сто вербов за осмотр, а дальше - по обстоятельствам. Момбацу сама Карина, не надо денег. Из уважения к тебе я сделаю все, что нужно. Где роженица?

– Не знаю. Провожатый ждет снаружи. Пойдем быстрее, я боюсь за ее жизнь.

– Да-да, сама Карина. Идем. Я готов.

– А инструменты?
– удивилась Карина.
– Ты не хочешь их взять?

– Ка…какие инструменты?

– Понятно. Хорошо, идем.

Топать пришлось версты три, в гору и на самую окраину города. Касим вел за руку все еще всхлипывающего мальчугана, а Карина шла за ним, едва сдерживая настойчивое желание подхватить всех троих своих спутников манипуляторами и бегом припустить в нужном направлении. Не поможет - от страха малыш еще потеряет сознание, и тогда придется тратить время, чтобы привести его в чувство. К моменту, когда они достигли покосившейся халупы на границе с лесом, она почти кипела от нетерпения.

В хижине тускло горела медная масляная лампа. На лежанке у входа лежала и еле слышно стонала женщина, возле нее на деревянном обрубке сидел и раскачивался, ухватившись руками за голову, мужчина - вероятно, ее муж. В дальнем углу прижались друг к другу еще двое голых ребятишек, мальчик и девочка, лет трех и пяти с виду. Они сидели молча и смотрели на ввалившуюся в хижину компанию большими круглыми глазами. В нос ударила вонь мочи и кала, идущая от женщины, и сквозь нее - едва ощутимый запах крови.

– Эй, ты!
– резко сказал врач на общем, ткнув в плечо мужчину, нехотя поднявшего на него взгляд.
– Она твоя жена? Что с ней?

Тот потряс головой.

– Не понимаю, - ответил он на кленге.

– Вот чурбан… - пробормотал Таорх.
– Она твоя жена? Что с ней? Давно рожает?
– повторил он на том же языке.

– С утра, момбацу сан. Никак не родит… - взгляд мужчины оставался тусклым и безучастным.

– Воды отошли? А… - врач махнул рукой.
– Без толку с ним говорить.
– Он поморщился.
– Ну и вонь! Ну-ка, - он снова пихнул мужчину в плечо.
– Нагрей воды. Много. Да шевелись же ты, дурак!

– Да, момбацу сан, - проговорил мужчина и вяло поднялся.
– Сейчас нагрею…

– Плод еще жив, - проговорила Карина, всматриваясь женщину через сканер.
– Сердце бьется, хотя и слишком слабо, мозговая активность присутствует. В тканях матки есть небольшие разрывы, но пока очень небольшие, я могу их срастить. Сильного внутреннего кровотечения нет, но все равно она потеряла уже много крови и серьезно ослабла. Сан Таорх, я плохо понимаю в акушерстве. Скажи, если ребенок расположен к каналу матки плечом, а голова смещена влево, это очень плохо.

– Ты видишь… - пораженно спросил врач.
– А-а… да-да, конечно, момбацу сама Карина. Ты видишь. Я слышал про тебя многое. Да, так плохо. Очень плохо. Косое положение ребенка - он не выйдет самостоятельно. Женщина умрет. Я не смогу ей помочь.

– Как - не сможешь?
– Карину словно огрели пыльным мешком по голове.
– Что значит "не сможешь"? Если ребенок не может выйти естественным путем, нужно делать кесарево сечение! Ты умеешь?

– Момбацу сама Карина, - раздраженно проговорил врач.
– Мой отец принимал роды. И моя мать принимала роды. И мой дед и бабка по матери - тоже. Я потомственный акушер, и я за свою жизнь принял не одну сотню младенцев. Я говорю тебе - никто не может ей помочь. Она умрет вместе с ребенком. Мне нечего здесь делать. И тебе тоже. Мы лишь напрасно тратим время.

Напрасно тратим время? Карина тихо зарычала. Ну уж нет! Они обязаны хотя бы попытаться спасти роженицу!

Врач выжидающе смотрел на нее. Муж тоже остановился возле большого закопченного котла в углу хижины и замер. Похоже, он все-таки немного понимал общий, потому что его и без того тусклый взгляд потух окончательно, а руки безвольно повисли вдоль тела.

Так. Демиург она или кто?

– Сан Таорх, - резко сказала она, - я не могу тебе приказывать. Если ты не намерен ничего делать, иди домой. Я компенсирую тебе потраченное время - завтра. Но я намерена сделать все, что в моих силах, чтобы ее спасти. Если хочешь - помогай.