Река меж зеленых холмов

– Да?
– озадаченно наморщил лоб парень.
– А, вспомнил. У вас в Граше девиантов, кажется, "синомэ" называют. "Взгляд смерти" на каком-то вашем языке. Ты синомэ, верно? Да не бойся ты, я ведь тоже девиант. Правда, категория у меня только четвертая, зато я пальцами могу цвета различать. И с пластика и бумаги ими читать умею. До старшей школы так классно было со шпаргалками - сидишь на контрольной, в дисплей уставившись, одной рукой на тест отвечаешь, а другой в кармане в шпору подсматриваешь! Потом, правда, учителя фишку просекли, чуть из школы не выгнали, когда поймали. Хорошо, директор вступился, господин Сэки, Сэки Арикуй. Ему под семьдесят, но он классный дедуля. У него самого, говорят, племянник девиант. Ты не думай, я не сплетничаю, - поспешно добавил он.

– Все и так знают. Между прочим, у нас в школе училась сама Карина Мураций. Ну, не совсем училась, только экзамены экстерном сдавала, зато ее брат с сестрой учились по-настоящему. Фотка Яны Мураций до сих пор на доске почета висит как лучшей ученицы десятилетия. Э… так что ты умеешь? Ты вообще насколько сильная? Сколько килограммов манипуляторами поднять можешь?

Мизза в сомнении посмотрела на него. Синомэ? Он тоже синомэ? И он учится в настоящей школе? И учителя там знают, что он синомэ?

Значит, на Востоке синомэ не ненавидят? И не боятся?

– Я невидимыми руками только пятнадцать килограммов поднимаю, - призналась она.
– Хорошо, что я слабая. Была бы сильной, наверное, убили бы сразу.

– Убили?
– поразился Омо.
– Тебя? За что? За высокую категорию?

– Ну да, - Мизза удивленно взглянула на него.
– Сильные синомэ сразу с ума сходят, это всем известно. Их убивают, когда они все крушить начинают. У сана Сифата дочку убили в прошлом году, она весь дом разнесла и двух слуг искалечила.

– Не понял, - Омо потряс головой.
– У вас что, регулярный скрининг не проводится? Ну, не определяют, у кого эффектор вот-вот проснется? У нас в возрасте от восьми до десяти малышню каждые три периода поголовно через сканеры прогоняют. Если кого с пробуждающимся эффектором выявляют, сразу отправляют в специальный интернат, где они в ошейниках живут, пока эффектор полностью не проснется. А потом учат с ним управляться. Я в таком два периода проторчал, пока у меня не прорезался. Некоторых, правда, заранее не выявляют, у них внезапно просыпается, но такое редкость. Один случай в год или два на всю Катонию, и категория всегда не выше второй. С первой, кажется, еще ни разу никого не пропустили. И мелких заранее учат, как дел не натворить - ну, там лечь на пол, закрыть глаза, расслабиться и не пытаться двигаться, пока ошейник не наденут.

Мизза села на траву спиной к нему, обхватила коленки руками и угрюмо уткнулась носом в колени. Значит, все действительно может быть иначе? Значит, тот здоровяк, Саматта, не соврал, что у него есть дочери-синомэ? Нет, он не врал, она же видела, но она не верила ему сердцем. А теперь… Значит, у них там, за морем, она могла бы жить, как и другие люди, не скрывая своего уродства? В глазах защипало.

– Эй, ты чего?
– парень тронул ее за плечо, и она вздрогнула и сжалась.
– Мизза? Ты чего, расстроилась? Нижайше извиняюсь. Что-то я сегодня все время не то говорю. Ну, не плачь. Ты ведь жива. Хочешь, я тебя с остальными операторами познакомлю?

Мизза покосилась на него через плечо.

– Кто такие операторы?
– спросила она, лишь бы что-то сказать. Иначе она разревется - а она не хочет реветь перед незнакомым парнем. В конце концов, она уже почти взрослая.

– Ну, люди, которые с куклами связаны. Как ты.

– И как ты?

– Нет, я больше не оператор. Я могу сюда приходить, канал мне оставили, но строить - уже нет. Надоело, вот Мириэра и ушла к Умайе. А где твоя кукла? Куда она делась? Меня Мириэра дольше, чем на десять минут, одного не оставляла.

– Она ищет, - в коленки пробурчала Мизза.
– Тех, кто горы строил. И деревни, которые мы не делали. Летает взад и вперед, высматривает. Сказала, чтобы я за ней хвостиком не таскалась, а занималась делом.

– Летает?
– поразился Омо.
– Высматривает? Зачем? Она же может в любой момент с кем угодно связаться! Она у тебя что, дефектная?.. Ой, извини еще раз. Язык у меня сегодня какой-то слишком длинный. Давай я Мириэру позову, а уж она пусть разбирается. Она у нас координатор, самая умная и все знает. Мириэра!

– его голос внезапно завибрировал и заполнил весь мир.
– Мириэра! Появись, пожалуйста. Ты нужна.

Мизза вскочила на ноги и отпрыгнула от парня в сторону, сжимая кулаки.

– Ты чего?
– ошеломленно спросил тот.

– Это ты чего?!
– огрызнулась она.
– Ты что сделал?

– Ничего, - пожал тот плечами.
– Мириэру позвал. Мизза, ты, главное, не бойся. Все нормально. Здесь же виртуальность, здесь с тобой ничего случиться не может.

Переспросить, что такое "виртуальность", Мизза не успела. Нежно прозвенели невидимые колокольчики, и в воздухе возникло золотистое сияние. Когда оно исчезло, перед ней висели две девочки. Одна - лет десяти или одиннадцати, худая, с длинными волосами, собранными на затылке в конский хвост, с кожей того же цвета, что у Омо, и совершенно голая. Вторая казалась заметно старше. Она носила странное длинное платье из блестящей синей материи, все в складках, сборках и кружевах. На ее груди блестела большая золотая брошь с красным камнем, а темя охватывал серебряный обруч. Белокурые волосы свободно ниспадали по спине до самых пят, а зрачки карих глаз на бледном, как у северян, лице горели ровным зеленым светом.

– День, Омо, - произнесла одетая таким же звенящим серебристым голосом, что и возвестившие ее появление колокольчики.
– Рада тебя видеть. О, у нас новенькая. Здравствуй, молодая госпожа. Меня зовут Мириэра.

– Здравствуй, момбацу сама, - несмело проговорила Мизза, рассматривая ее широко распахнутыми глазами.
– Я… - Она запнулась.

– Ее зовут Мизза, она из Граша, и она ничего не знает, - встрял Омо.
– А ее кукла…

– Между прочим, Омо, она и сама может сказать, - голая девчонка подбоченилась.
– А ты со мной не поздоровался, нахал. Раз в полгода заглядываешь, и даже "здрасьте" забываешь сказать! Ты как, уже перестал играть с куклами своей сестры?

– Умайя, - прозвенела Мириэра, - оденься. Ты смущаешь госпожу Миззу.

– Да?
– девчонка удивленно посмотрела на куклу.
– Ну, как скажешь… - Она окуталась дымкой и вдруг оказалась одетой в короткие трусы и майку.
– Так лучше?

Умайя плавно опустилась на траву, сложила руки перед животом и низко поклонилась.

– Госпожа Мизза, - проговорила она, выпрямляясь.
– Я рада приветствовать тебя в Ракуэне. Всегда хорошо, когда видишь здесь новые лица, особенно персон из новой страны. У нас еще никого не было из Граша, ты первая. Ничего не бойся. Здесь ты в безопасности и среди друзей. Никто и ничто не причинит тебе вреда.

– Спасибо, момбацу сама… - ошеломленная, Мизза запнулась. Она поняла, что забыла, как зовут куклу.

– Мириэра. Мое имя - Мириэра. Оно для тебя непривычно, так что не волнуйся, если не запомнишь сразу. Мой нынешний оператор - Умайя Сугой из Масарии, юноша рядом с тобой - мой предыдущий оператор, Омо Сирой из того же города. В Катонии, как и в Граше, принято называть людей по имени, так что зови их Умайя и Омо. Рада знакомству, госпожа Мизза. Прошу благосклонности.

– Между прочим, я тоже рада знакомству, и меня можно звать просто Ума, потому что Умайя - слишком длинно, - девчонка опустилась на траву рядом с куклой.
– Но я не знала, что кто-то из Художниц сменил оператора.

– Я тоже, - кивнула Мириэра.
– Еще на днях и речи о том не шло. Госпожа Мизза, а как зовут твою куклу?

– Бокува… - растерянно проговорила Мизза - и отпрянула, когда глаза Мириэры вдруг вспыхнули ярким пламенем.

– Бокува?!
– радостно зазвенела кукла.
– Неужели она проснулась и смогла подключиться? Госпожа Мизза, я так рада! Наконец-то мы ее нашли! О, мы так рады! Я оповещаю всех… но где же она? Почему ее здесь нет?

– Я здесь, Мириэра, - голос Бокува обрушился сверху словно ледяной водопад.