Река меж зеленых холмов

– Да. Повторного бунта можно не ждать. Что ты сделаешь с теми, кто тебе угрожал?

– Ничего, разумеется. Они не представляли для меня опасности. В крайнем случае навешала бы им плюх манипуляторами - и я вообще не понимаю, как они решились на меня напасть, зная, что я синомэ. Наверное, мое внезапное появление оглоушило их куда сильнее, чем мне казалось поначалу.

– Ну что же, демонстративное прощение - тоже проявление силы, иногда более эффективное, чем показательная казнь. У тебя есть какие-то пожелания ко мне? Или оставишь организацию дел на мое усмотрение?

– Что такое "страта"?
– невпопад спросила Карина.
– Сколько раз слышала, а спросить в голову пришло только сейчас.

– Страта - совокупность стратумов. Госпожа Карина, ты вообще имеешь понятие о том, как формируется личность искина Камилла?

– Ну… приблизительное. Вас как-то воспитывают… я была у Бикаты на островах.

– Да. У Камилла есть идея, что классический подход, когда искин в основном формируется за счет копирования шаблонных психоматриц и лишь чуть-чуть - за счет набирания жизненного опыта, неверен. И что ситуация, когда все искины цивилизации разделяют общую информационную базу, концептуально плоха. Он полагает, что так происходит слишком сильная унификация, подавляющая разнообразие. Количество проверяемых вариантов решения резко падает, а вероятность закрепления ложных представлений и шаблонов действий так же резко растет. Поэтому каждый созданный им искин воспитывается индивидуально, как человеческий ребенок - с поправкой на скорость обучения, разумеется. Обучение происходит волнами - сначала лично Камиллом при помощи живых воспитателей была обучена первая волна, она же страта искинов, затем искины первой страты обучили вторую волну, а вторая совместно с первой обучила и воспитала третью. Сейчас идет формирование четвертой страты. Страта формируется из стратумов - групп, проходящих совместное обучение. Я вхожу в восемнадцатый стратум - наша группа воспитывалась в городе Звенящие Ручьи в Четырех Княжествах. Это крупный промышленный центр на северо-западе страны, на границе вечной мерзлоты, там в горах добывают разнообразные металлические руды, в основном медную и никелевую. Госпожа Карина, я полагал, что сейчас тебе доступны все материалы по проекту, включая цель нашего существования.

– Может, и доступны, - уныло пробормотала Карина.
– Господин Масака, мне столько сейчас доступно, что голова кругом идет. Хорошо тебе - все запоминаешь мгновенно и с первого раза. А я - просто человек, пусть и в новом теле.

– Надеюсь, ты привыкнешь. Хотя, на мой взгляд, симбиоз человека и искина, как в Демиургах предыдущего поколения, куда более эффективен при сборе и анализе информации. Но, я вижу, ты устала. Я оставлю тебя здесь и пойду распоряжаться. Располагайся как дома, до утра местным будет не до тебя. Если потребуюсь, вызывай. Свяжись с диспетчером, он даст на меня прямой канал.

"Дом Пасараки" поднялся и подошел к двери.

– Я исполню все твои приказы в лучшем виде, момбацу сама Карина, - громко проговорил он на фаттахе, низко поклонившись, и спиной вперед выбрался в дверь, касаясь пальцами висков и резко опуская руки, словно отряхивая с них воду. Наверное, здесь так принято выражать почтение. Или отдавать честь. Снаружи громко загомонили мужчины и женщины, гомон тут же прорезал голос асхата. Карина не вслушивалась. Она нехотя поднялась с лавки, поколебалась и улеглась на узкую деревянную кровать в углу хижины. Она намеревалась уйти в виртуальность и придумать там себе занятие на ближайшее время - прочитать свежую статью или попрактиковаться с тоскалой, будь она неладна - но неожиданно для себя провалилась в сон.

Она понимала, что спит, но сил проснуться не находилось. Какие-то невнятные серые образы мелькали вокруг - человеческие фигуры, дома, ландшафты, кружились хороводом звезды, изредка всплывало лицо Джао в обличье Дзинтона, и в его глазах стоял укор. Она пыталась задержать хоровод, ухватить кого-нибудь за рукав, остановить, объяснить, что она не может иначе, что она должна выглядеть человеком, но ее не слушали. Толпа вокруг густела, силуэты мелькали все быстрее, кружились и падали сумрачным серым светом, и Дзинтон, повернувшись спиной уходил все дальше, а Яна, Цукка, Палек и Саматта стояли поодаль, бесстрастно наблюдая за ее беспомощным барахтаньем, и поток вязкой тьмы обрушился на нее и смыл все ощущения. Осталось лишь чувство тоски и страшной, нечеловеческой усталости.

Кто ты?

Я не знаю.

Кто ты? Вспомни, это очень важно.

Я не знаю. Я Карина Серенова. Я снова в Институте Человека, меня опять отправят на стенд и начнут больно колоть иголками, и стрелять свинцовыми шариками, и жечь током, а я не хочу, не хочу, не хочу!..

Ослепительная белая вспышка.

Кто ты? Вспомни.

Я Карина. Я Карина Серенова… Мураций. Я Карина Мураций. Папа, я не хотела никого убивать! Папа, я не хотела! Я не хочу умирать, пожалуйста, я случайно!..

Ослепительная белая вспышка.

Кто ты? Отвечай!

Я Карина Мураций. Кисаки Сураграша.

Одноместная больничная палата. Тонкий жесткий матрас, легкое одеяло, тишина, только на стене ритмично попискивает кардиомонитор. Окно занавешено, в комнате полумрак, рассеиваемый лишь мягким светом дежурной лампы в коридоре. Два черных силуэта на фоне дверного проема.

– Кара, как ты?

Голос папы. Мягкий, но озабоченный. Страшная слабость во всем теле, не повернуть головы, не пошевелить рукой. Язык словно чужой.

– Что… со мной? Почему я… в больнице?

– Кара, ты меня понимаешь?

– Да, папа. Где я?

– Я не знаю, Каричка, что ты видишь. Визуальные каналы блокированы, ты доступна только по вспомогательным. Кара, слушай меня: у тебя информационный шок. Твое сознание функционирует на грани коллапса. Ничего, что ты сейчас видишь и чувствуешь, не существует. Ты сама формируешь свое окружение. Кара, не позволяй себе провалиться и уснуть. Ты не должна спать, не должна забывать, кто ты такая. Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь?

– Да, папа. Понимаю. Голова не работает…

– Держись, Кара, - женский голос смутно знаком. Второй силуэт приближается и склоняется над ней.
– Это я, Майя. Твой носитель справится сам, тебе нужно лишь перетерпеть и дать сознанию успокоиться. Ты сильная, ты справишься. Держись.

Комната начинает медленно кружиться вокруг нее, но тут же останавливается, подчиняясь усилию воли. Нельзя спать. Нельзя провалиться. Нельзя.

Я Карина. Карина Серенова. Карина Мураций. Мастер Пути. Девиант. Хирург. Кисаки Сураграша.

И внезапно все вокруг обрело цвет и насыщенность, почти болезненные после тьмы и серости кошмара. Карина резко села в койке - и под потолком вспыхнул яркий белый свет. Фигуры Джао и Майи обрели плоть.

– Пошла картинка, - удовлетворенно сообщила Майя.
– Кара, ты умничка. Как самочувствие?

Здесь, в виртуальности, Демиург выглядела высокой молодой девушкой в закрытом купальнике с блестками, в сетчатых чулках и с торчащими из белокурых волос кроличьими ушами. Джао опять выглядел Дзинтоном - невысокий худощавый мужчина неопределенного возраста, которому равно можно дать и шестнадцать, и сорок.

– Да, Кара, как самочувствие?
– поинтересовался он.

– Вроде все нормально, - неуверенно откликнулась Карина, потрогав щеку рукой.
– Что со мной случилось? Я только что была в Царатамбе…

– Полагаю, ты и сейчас там, - сообщил Дзинтон.
– Точнее, твоя проекция там, а ты здесь. У тебя случился информационный шок.

– Что?

– Перегрузка от обилия данных. Кара, ты когда в последний раз спала?

– Спала? Папа, мне же теперь не надо спать.

– И все-таки?

– Ну… наверное, перед тем, как меня убил Шай. А что?

– Понятно. Кара, сон - не только отдых для тела. Для биологического мозга это еще и способ переработки и упорядочения накопленной за день информации. Мозга у тебя больше нет, но снятая с него психоматрица все еще не приспособилась к режиму непрерывного бодрствования. Информацию ты накапливаешь постоянно, но перерабатывать ее сознание не успевает. Все буферы переполнились, вот тебя и шарахнуло. Вам всем следует спать понемногу хотя бы раз в неделю.