Река тьмы
Шрифт:
Агенты Службы расследований переглянулись.
– Счастливых вам снов, – промолвил второй агент и пошел к выходу. Его коллеги потянулись за ним. Перед тем, как захлопнуть дверь, третий агент обратился к Уэсу:
– Я еду прямо к Франку. Я увижу его уже совсем скоро.
«Сколько же у меня еще времени в запасе? – подумал Уэс, когда они ушли. – Дентон и Ной, конечно, сильно струхнули, они боятся скандала, и им теперь просто необходим козел отпущения… Если бы я доставил им Джуда, мое фиаско в пустыне воспринималось бы ими как победа».
Уэс выглянул в окно. Серая машина по-прежнему
«Думай, думай!» Но голова его была занята другими мыслями. Перед его глазами мелькали какие-то разрозненные воспоминания о Бэт… он видел, как трассирующие пули летят в Дина… видел окровавленную белую блузку женщины, лежавшей на песке у кафе в пустыне. Он вспомнил, какой глупый, наверное, был у него вид, когда сотрудники ФБР сообщили ему в аэропорту Лас-Вегаса, что Джуд улетел… А потом он снова увидел Бэт. «Боже мой, как хочется хотя бы услышать ее голос!»
Уэс снял со стены трубку-телефон.
Бип-бип-бип.
Так и не дождавшись ответа, он бросился в ее квартиру. Его пистолет-автомат лежал на столике у двери. Атташе-кейс валялся на полу.
Бэт дома не было. Серая машина по-прежнему продолжала стоять на углу.
Она, кажется, говорила как-то, что работает в Галерее Фриер. Разыскав в телефонной книге номер галереи, он позвонил туда.
Телефонистка извинилась и сказала, что сотрудниц с таким именем у них нет.
– Как это нет?
– У нас действительно нет сотрудниц с таким именем.
– Вы, должно быть, ошиблись. Ее зовут Бэт Дойл. Я продиктую вам ее имя по буквам.
– Не надо. Такой сотрудницы у нас нет.
– Она работает в архиве. Он образован Фондом восточного искусства.
– Галерея Фриер не имеет никакого отношения к этому фонду… Как вы его назвали?
– Но у вас ведь есть сотрудники архива…
– Да. Если хотите, я сейчас все выясню у нашего архивариуса.
Через минуту телефонистка сказала:
– Сэр, вы слышите меня? Архивариус подтвердил, что не знает никакой Бэт Дойл.
Уэс бросил трубку.
Ему показалось, что стены квартиры внезапно приблизились к нему.
Это была квартира юриста, который срочно уехал по какому-то делу… А потом в нее въехала Бэт… Кажется, по рекомендации друзей… И произошло это сразу после того, как Дентон дал ему задание…
Уэс растерянно заморгал.
В квартире пахло табаком. В гостиной на видном месте стояла ее чертежная доска. Но ведь она пока еще не поступила в архитектурный колледж… На стенах были развешаны картины юриста – бывшего соседа Уэса. Это еще можно было понять, но как объяснить, что в платяном шкафу в спальне по-прежнему висела его одежда? Бэт только сдвинула ее в сторону, чтобы высвободить место для своих блузок и брюк.
Нигде в квартире фотографий Бэт не было. Не было там и фотографий ее родственников, друзей, бывших любовников… Не видно было в квартире и сувениров из Таиланда и Непала – Уэс знал, что она там жила: не могла же она придумать все от начала до конца? Похоже, что из Германии она тоже ничего не привезла на память об этой стране… Кстати, что она могла делать в Германии? На кого она там работала? На кого еще?
Лежавшие на письменном столе письма были адресованы юристу, а не ей. И даже на
телефонных счетах за прошедший месяц было напечатано имя юриста. Судя по счетам, она не сделала ни одного междугородного звонка. А ведь должна была бы звонить – матери, сестрам и братьям, отцу в офис…На двух полках в книжном шкафу стояли ее книги: учебники по физике и инженерному искусству, несколько романов в мягкой обложке, книга по японской архитектуре, пара сборников стихов. Он пролистал ее книги. Никаких закладок, записок, писем. Ничего. Пролистывая книги, Уэс бросал их на пол.
Вдруг он вспомнил, что у нее была записная книжка с адресами и телефонами. Где она? Он вытащил из шкафа ее чемоданы, но, так и не найдя в них записной книжки, бросил их в угол, может быть, книжка в ее одежде? Разбросав вещи Бэт, записной книжки он снова не обнаружил.
Много лет назад, отправляя своих бойцов на разведку, Уэс запрещал им брать с собой любые изобличающие их предметы.
Вот и здесь, в этой квартире, не было ничего, что указывало бы на то, кто конкретно в ней живет.
Теперь-то он понимает, почему так легко она дала ему ключ от этой квартиры.
Пошатываясь, Уэс пошел в ванную комнату и посмотрел на свое отражение в зеркале: вид у него был ужасный. Он был страшно бледен, вымотан, изможден.
Крышка туалета была закрыта. Уэс плюхнулся на нее и заплакал. Минут пятнадцать просидел он так. И все никак не мог успокоиться…
Послышался стук входной двери.
Уэс выскочил в гостиную. Это была Бэт. Держа в каждой руке по сумке с продуктами, она вошла в гостиную и радостно улыбнулась.
– Уэс! Когда ты…
Увидев вдруг в беспорядке разбросанные вещи, она растерянно заморгала:
– Что… что случилось?
– Так кто же ты? – прошептал Уэс.
– Что? – Она вздрогнула и сделала шаг к нему. Его пистолет лежал на столике за ее спиной.
– Кто ты? – громко спросил Уэс, пристально глядя ей прямо в глаза.
– Я не понимаю… – Она сделала еще один шаг к нему, глядя на беспорядок в гостиной. – Это… это ты сделал?
– Зачем ты переехала в эту квартиру?
– Чтобы здесь жить. – Она пожала плечами. – Уэс, что случилось?
– Вот об этом ты мне и расскажешь!
Бэт стояла совсем рядом с ним. Она подняла руку, чтобы коснуться его, но в последний момент отвела ее.
– Тебя здесь нет, – сказал он. – В этой квартире ничего не говорит о твоем присутствии: нет ни фотографий, ни писем. Все, что здесь есть, привезено только для того, чтобы можно было поверить в твое присутствие. Но на самом деле тебя здесь нет!
– Это ты учинил здесь обыск? – вздрогнув, прошептала она и отступила назад.
Как заправский следователь, он спросил:
– На кого ты работаешь?
– Но ты ведь знаешь, что я…
– Я уже звонил в галерею. Там о тебе даже не слышали.
– Как это не слышали?
– О фонде, где ты якобы трудишься, там тоже никто не знает.
– Да я именно там и была весь день. А продукты купила во время обеденного перерыва.
Уэс покачал головой.
– Наша телефонистка Дженни – немного с приветом. Если ей не нравится тон людей, с которыми она разговаривает, то ответа от нее не дождешься.