Река времен. Артисточка

– А ты не тоскуй, не рви себе сердце. Сейчас совсем другая жизнь. Станичников почти никого не осталось.

– Это куда же они подевались? – удивилась Настя.

– В двадцатых расстреливали, да по тюрьмам сажали, а сейчас раскулачивание какое-то придумали: в Сибирь, на необжитые места переселяют. Вот как нас.

– Это за что же?

– Наверное, за то, что землю свою уж больно хорошо обихаживали. Да в революцию не грабили богатых.

– Да, помню, тогда еще лозунг такой был: «Грабь награбленное!», – согласился Григорий.

– Теперь вот за середняков взялись. Видать не хватило награбленного добра.

– И что же станица пустая стоит? – удивилась Настя.

– Зачем пустая? Понавезли на место казаков из Рязанской да Тамбовской губерний народищу. Они все дома и позаняли, заместо казаков теперь и хозяйничают.

– А как же Нюся-то?

– Нюсю твою не трогают за мужа. Ценят его на железной дороге. Да и в метриках он русский значится, и пацаны у них, считай, русскими записаны. Да и сама Нюся в колхозе учетчицей работает, все же грамотный человек. Председатель еле уговорил на должность.

– Слава тебе, Господи! – облегченно перекрестилась Настя. – Да ну их всех к лешему вместе с Мотькой! Ты мне лучше скажи, где жена твоя с девчонками? Что один-то пришел? Остановились что ли где? Повидались бы, познакомились. Завтра давай приходите все вместе…

– Хорошо бы, да только не получится. Не увидишь ты мою Марью.

– Что так? – Испуганно спросила Настя. – Ай, беда какая приключилась?

– В Сибири она с девчонками осталась. – Тяжко вздохнул Тимофей.

– Да как же так-то?! Ты что же их там одних на погибель оставил? Надо было… – начала, но тут же осеклась Настя, вспомнив, как и сама осталась одна с детьми в Ялте.

Григорий, видимо тоже вспомнивший дела одиннадцатилетней давности, тут же взялся разливать водку.

– И мне плесни, – попросила его Настя.

Молча выпили. Каждый за свое. Настя не выдержала:

– Ох, грехи наши тяжкие! – смахнула она слезу.

Григорий, виноватясь, обнял ее, успокаивая:

– Ну, все, все… Все уже позади.

– Да уж, грехи, – согласился с Настей Тимофей. – Только мы так и не поняли, за какие смертные грехи Бог нас эдак-то наказал. Я, вроде и повоевать не успел ни за красных, ни за белых. Выходит, грех мой в том только что казаком уродился?

Выпили еще по одной, горько помолчали.

– Выходит, что так, – развел руками Григорий.

– Да… Ох, и хлебнули же мы с Марией горя в этой Сибири. Поди, и по сей день хлебает не меньше того.

– Совсем плохо пришлось? – Посочувствовал Григорий.

– Хуже не бывает. Поселили в барак-развалюху. Зимой не протопишь, со всех щелей дует, летом мыши одолевают. Жрать и так ничего нет, так они последнее растащат по норам. Ни работы никакой, ни животины, ни одежи. Земля – одни корневища, и та не родит. Не успевает за лето отогреться. Картоха и та толком не поспевает. Не картоха, а горох… Помыкались мы эдак с Марьей года с два и решили, что надо как-то бежать из этого медвежьего угла, иначе пропадем совсем. А как всей семьей бежать-то? Ни денег, ни одежки какой. Старшая-то зимой и в школу не ходила – не в чем. С грехом пополам меня в дорогу собрали. Вроде, как на заработки да место какое приглядеть. Вот я к вам было и направился…

– Ну и, слава Богу, хоть один, но добрался. – Перекрестилась Настя. – Жить будешь у нас. Скажем, Гришин брат приехал. Немного оглядишься, и что-нибудь с работой придумаем, ты не бойся, куда-никуда все равно пристроим, Что сам заработаешь, где и мы чем поможем, соберем деньжат, а там уже и за семьей съездишь, да Гриш? Глядишь, все и наладится, и заживете вы по-людски. – Ободрила его Настя, похлопав по плечу.

– Хорошо, кабы так. Только на том мои мытарства не кончились.

– Что еще-то? Уж чего хуже-то может быть? Ай, бабу какую завел? – Настя недобро покосилась на Григория.

– Да какая там баба! – отмахнулся Тимофей. – Кабы баба, так то полбеды. С ней как-то разобраться можно. Тут дело пострашней бабы будет. Считай, что так и не добрался я до вас. Полгода добирался, да только малёха не доехал. До Ташкента где в товарняках, где в ящике под вагоном, как беспризорник, с грехом пополам доехал и застрял вконец.

– Как это?

– Да как? Уже весь в конец поизвелся. И деньжата, какие были, все кончились, и приработка никакого не найти, ну, и не выдержал я…

Тимофей замолчал. Видно было, что не решается что-то сказать.

– Заболел что ли чем? – пытаясь разговорить гостя, спросила Настя.

– Налей-ка, – попросил Тимофей Григория.

– Да уж лучше бы заболел. – Мотнул головой Тимофей, выпив. – Одним словом, мужика одного грабанул на вокзале. Там и денег-то было, что кот наплакал. А урки 4 вокзальные усекли, и с ножом к горлу пристали. Либо им в общаг все деньги отдавай, либо на перо посадят за то, что я на их территории поработал. А чтобы не вздумал сдать их, предложили с ними работать. Так, мол, надежнее будет. Повязали, значит, что бы вместе с ними воровал. Тут либо пан, либо пропал. Ну, деваться некуда, я и пристал к ним. Думал, что хоть так деньжат скоплю, а потом по-тихому подамся от них. А от них просто так не уйдешь! Влип, одним словом, по самые уши! Так что я сейчас урка настоящий. И в розыске, потому и не подошел к тебе на улице, поняла? И вам лучше не знаться со мной, и вообще забыть, что я приходил, не-то еще и вас загребут, если меня споймают. Они на расправу ох как быстры!

4

Урка – вор.

На некоторое время в кухне повисло гробовое молчание. Григорий только мотал головой в раздумье. Молчала и Настя, как-то сразу насторожившись. По всему видно было, что хозяева не обрадовались такой новости.

– Да как же ты так, Тимоша?! – пришла, наконец, Настя в себя. – Ведь самостоятельный мужик вроде бы…

– Что делать, голод не тетка! Все лучше, чем побираться Христа ради. Ничего, Настена, Бог не выдаст – свинья не съест!..

Хозяева безмолвствовали, не зная, что и сказать в такой ситуации. Вроде и хвалить не за что, и гнать гостя не с руки.

– Что-то жарко у вас тут, – попытался разрядить напряженную обстановку Тимофей.

– Так ты бы еще тулуп накинул, – горько усмехнулась Настя. – Говорила тебе, раздевайся. А ты все: «Я на минутку». Скидавай свой ватник, не замерзнешь.

– Так я вроде на минутку зашел, а получилось вон как. – Оправдывался Тимофей, скидывая ватную телогрейку. – Я ведь вообще хотел письмо под дверь вам подсунуть, да побоялся, что в темноте дверью ошибусь, и письмо не дойдет…

– Давай сюда, в коридорчик отнесу, – протянула руку за ватником Настя.

– Нет уж, пусть рядом со мной полежит, так надежнее будет, – засовывая шапку в рукав, – виновато бормотал Тимофей, уже сожалея, что доверился землякам.

– Никак не доверяешь? Так у нас не воруют. – Обиделась Настя, критически осматривая раздевшегося гостя. Под ватником у него оказался заношенный свитер, зияющий дырками.

– Да не в том дело. Урки приучили. Одежу зимой всегда при себе держать на случай облавы.

– Ты и впрямь как настоящий урка стал, – удивилась Настя.

– Да какой там настоящий! Настоящие – это щипачи…