Река времени Книга 9

–  Да, - засмеялся Хёйлер, - переговоры - это лишнее, как и человеческое достоинство. Не в счет, что человек очнется в реабилитационном центре в ужасе оттого, что с ним случилось. Довольно с него и по лицу.

Хёйлер продолжал ходить из угла в угол по проходу. На первый взгляд, можно посчитать, что он взвинчен, но Эл знала, что ее руководитель от природы подвижен, энергичен, как юноша. Хёйлер спокоен, ему можно в лицо говорить что угодно, он не станет кричать или возмущаться, он не обидчив. Он дискутирует, сообщая свою безапелляционную позицию в ответ. Он был помешан на этике.

–  Если перед моим лицом взрывчаткой машут, я руку не стану протягивать. Я не самоубийца. Не требуйте от меня уважения, к одичавшему от впечатлений, вставшему на путь революции невменяемому бывшему наблюдателю, если вы этот случай имели в виду. Воспитательная работа по вашей части. Моя задача - тело вернуть и аномалии ликвидировать.

–  Я даже обсуждать не желаю. Всегда найдется оправдание. Я внимательно читаю отчеты. Грубость и оскорбления - неприемлемые методы. Это унижает человека до животного. Тут мы никогда не сойдемся во мнениях.

–  Вот. Я знаю, что подогревает твою неприязнь. Ну не должны мы, коим чужды высокие принципы человеческих отношений, додуматься до простого решения высочайшего уровня научной проблемы. Недостойны! Это насмешка Всевышнего! Ты нам этого простить не можешь. Когда накопиться приличное количество нареканий, ты спихнешь нас из службы, не дожидаясь, пока мы исчезнем без следа, и подозрение в нашей корысти подтвердиться. Признайся, ты же так думал. Самадин и Дубов сообща решали, как нас эффективно использовать, пока возможность есть. Они принимали решение без оглядки на наш тайный умысел и на мой сговор с иной культурой. Дубов не так просто меня сюда рекомендовал, он просил не изучать теорий, а наблюдать и думать. Вот мы и думали.

–  Тебя наняли, чтобы найти ошибки.

–  Не-а. Меня пристроили ради пользы дела, пока вопрос с нашими собратьями по разуму повис в воздухе. Почему им до сих пор не сказали, что на этом этапе у службы нет возможности отправить команду так далеко в прошлое? А я отвечу, боитесь, что они найдут, что ищут, а с нами не поделятся. Они освоили в своем мире контроль над течением цивилизации, намекают на общих предков. А мы делаем вид, что нам их сотрудничество не слишком требуется. Вот она гордыня человеческая. За время нашей работы в патруле мы фактами доказали свою состоятельность и расчеты тут - дело третье. Мы не искали ошибки, мы каждый раз становились их жертвами. По неволе начнешь заниматься наукой. Домой-то - охота.

–  Ты утверждаешь, что ошибки есть. Кем же они допущены?

–  Ни кем, а как.
– Эл пыталась уйти от накопившегося у Хёйлера недовольства. Ей хотелось скорее перейти к сути.
– Сядьте же, мастер Хёйлер, и дослушайте меня, мой дилетантский бред.

–  Я ученый только до определенной степени, я руководитель. Мне твои выкладки на острове показались ребячеством. Действительно, дилетантским бредом. Я оказался не прав. Если угодно блистать умом, позову аналитиков. Докажи им.

В этом его смирении Эл уловила горечь.

–  Ну что поделать, если я, столь не любимый твой подчиненный, могу кое-что прояснить в этих теориях. Прими меня такой, я бужу в людях либо глубокую симпатию, либо неприязнь. Ты из последних. Зови Дубова, пусть присутствует, он мой вечный адвокат.

–  Он видел результаты.

–  Смеялся?

–  Смеялся.

–  Ладно. Я поступлю просто, быстро избавлю тебя от моего присутствия, - успокоила Эл.
– Я сейчас скажу ключевую фразу, ты повторишь ее своим аналитикам. Через день древняя теория Самадина Бхудта начнет срастаться с новейшей теорией перемещений во времени. Если так произойдет, ты пожмешь мне руку и отправишь меня и мою группу в тысяча восемьсот восемьдесят седьмой год, именно в Вену, именно из двадцатого века. Мы уйдем и возвратимся в точности по новым точкам возврата. Я корабль не возьму. Если нет, я съем эти расчеты.

–  То есть, ты хочешь, чтобы научные подразделения службы сами сделали открытие, которое принадлежит тебе.

–  Не мне. Даже не моей группе. Самадину. Он согласен, чтобы его имя не называлось. Самадин выдвинул гипотезу, меня осенило, расчет сделал Алик, а поправки анализировали Дмитрий и Игорь. Так пусть этот труд завершат те, кому хочется стать первым. Я не пыхтела годами над доказательствами. Я просто кое-что понимаю в смежных областях, поэтому могу смотреть под другими углам

–  Например.

Хёйлер заочно был уже согласен, ему хотелось унять волнение. Рассел грубо назвал ее "занозой в заднице", но как точно! Сидит перед ним, снисходительно улыбается и мускул не дрогнет.

–  Мне известны методики полетов поисково-спасательных кораблей Галактиса, - объясняла Эл, - система климат контроля на моем острове, устройство такого военного корабля, от которого жуть за душу берет. Все эти факторы завязаны на точках базирования, планетах, звездах, на блуждающих координатах, на теории сверх скоростей. Я знаю, что время и пространство - условные категории, они суть плод воображения человека. Что путь от точки А в точку В зависит от способностей путешественника, а не от законов физики. Вдохните, выдохните, и я скажу свою фразу.

Хёйлер сел в свое рабочее кресло, провел ладонью по волосам, вдохнул и выдохнул, посмотрел на нее.

–  Готов? Сопоставьте данные до третьей мировой и после. Получите два мира с разными поправками, - сказала Эл.

Лицо Хёйлера выразило легкое недоумение.

–  Как давно ты это знаешь?
– спросил он.

–  Если совсем честно, еще с первого попадания сюда. Вы же читали досье, которое собирал обо мне Рассел Курк, теперь знаете, как я тут оказалась. Я болела астрономией и путешествиями с детства. Над моей кроватью всегда висела карта звездного неба, а внизу таблицы с яркостью звезд, с расстояниями от Земли до Солнца и других планет. Когда я оказалась тут, а потом и в академии Космофлота разница в вычислениях меня очень занимала. Перевести ваши меры длины в меры моего времени труда не составило. Это естественное любопытство. Этими поправками пользуются ваши патрульные каждый день, они не задумываются откуда берутся коэффициенты для расчетов. Они живут в этом времени, а я все-таки не до конца рассталась со своим. Вот и весь секрет.

Хёйлер протянул ей руку.

–  Готовь свою группу.

–  Нет, уж. До завтра подожду.

Эл поднялась, чтобы уйти.

–  Ты к старику?
– спросил Хёйлер.

–  Да.

–  Он прозвал тебя лисицей.

–  Знаю, он меня в глаза так называет, а за глаза барсом.
– Эл подмигнула ему.
– Мне в группу нужна Ника.

–  Эл. Я возьму твою девочку на службу. Только с обязательным сроком обучения. Пока ей не исполниться полных пятнадцать, я не смогу взять на себя ответственность.

–  У Ники, как у меня нет определенного возраста, так что последнее замечание теряет силу. Готовьте ее, как следует, а там видно будет. Мне ей сказать?

Хёйлер протянул ей пластинку с назначением.

–  Ну и визгу сегодня будет, - заметила Эл, пряча эластичный листик в карман.

Она вышла из здания, с удовольствием вдохнула пронизанный ароматами лета воздух. Все складывается, как головоломка.

В кабине катера маячила голова Ники.

–  Ты как сюда забралась?

–  Ты не поставила пароль, - сказала Ника.
– Ну. Дай мне посмотреть?