Река времени Книга 9

Шум в голове и расплывчатый силуэт лица напротив. Ее качнуло, Игорь заботливо придержал ее за плечи. Она молчала, он терпеливо ждал, опасаясь, что прервет это действо. Прошли мгновения. У Эл был сонный и отрешенный вид. Она закрыла глаза, подняла вверх брови и покачала головой.

–  Какое тут густое пространство, - сказала она.
– Как обухом по голове.

Он перестал держать плечи, но рук не опустил, готовый подстраховать ее.

–  Что плохо выгляжу?

–  Никогда не участвовал в таком процессе, - сказал он.

–  А когда-то мне мгновений хватало, чтобы увидеть,- посетовала она.
– У тебя очень четкие образы, совсем, как у тренированного на такие вещи человека.

–  Я запоминал как смог, я специально побыл один минут десять и прокручивал разговор в голове. Потом я специально вернулся и сделал вид, что осматриваю коллекцию Ванхоффера. Я что-то волнуюсь. Болтать начал.

–  Да. Лучше помолчи, - посоветовала она.

Она пошла по тропе одна, не прибегая к его помощи. Он шел сзади, шагах в трех-четырех. Эл ушла в себя.

Она, не оборачиваясь, протянула ему книжку.

–  Взгляни, тебе же любопытно.

–  Конечно.

–  Ты у меня за спиной и я чувствую, как ты ерзаешь.

Он открыл первую страницу и увидел какой-то невнятный рисунок, ему пришлось вертеть лист, чтобы уловить ракурс. Он пролистал несколько страниц, и там тоже были похожие рисунки. Страницы дальше содержали надписи на русском написанные латинскими буквами. На всякий случай он пролистал все и заметил вверху страничек даты. Одиннадцатое сентября было перечеркнуто. Потом страничка с шестнадцатым, девятнадцатым сентября и вторым октября. Все надписи заканчивались пятым октября.

Эл продолжала брести вперед, она даже не придерживала платье, шаг ее стал тверже. Тут она остановилась.

–  Мы далеко ушли. Надо вернуться, - решительно сказала она.

Игорь повертел в руках книжицу.

–  Занятное чтиво, - сказал он.
– Ничего не понял. Скажешь что-нибудь?

–  Что скажу, - развела она руками.
– Самадин с Дубовым торопились нам помочь, я теряюсь. Если Ванхоффер ближайшие дни свяжется с парижским отделением - мы пропали. Нужно коллегиально решать, что мы будем с этим делать. Может быть, не только у нас с Аликом возникли подозрения. Иди вперед, собери ребят, пусть подойдут к лошадям, а я минутку пройдусь.

***

Ольга и Алик вели беседы далекие от предвкушения беды. Они придавались воспоминаниям.

–  Ты расслабилась, - заметил он.
– Теодор на тебя подействовал.

–  И ты издеваешься! Не ждала.

–  А что удивительного. Другой мужчина, ты переключила внимание и отпустила ситуацию с Игорем. Вы уже смотрите друг на друга спокойно, не фальшивите в общении.

–  Слащаво выглядело?

–  Было немного. Нарочито. Специально.

Она вздохнула.

–  Может, дело и в Теодоре. Вот с ним мне было и слащаво, и нарочито, - согласилась она.
– Я ощутила разницу. Не захотела больше притворяться. Чтобы не творилось между нами с Игорем, но какой-то уровень доверия у нас есть. Можно я у тебя спрошу? Мне больше ни к кому не хочется обращаться. Ты мне как-то ближе в таком вопросе.

–  Спрашивай, ради Бога.

–  А если это очень личное?

–  Очень-очень?
– он улыбнулся ей подкупающе.
– Спрашивай.

–  Что-нибудь изменилось, когда ты и Эл стали мужем и женой? Я не об обещаниях, не о церемонии.

–  Ты в том смысле хорошая ли Эл любовница?

Оля округлила глаза.

–  Алик! Ты набрался местного жаргона?!

–  Тиамит тоже нас так назвал. Он не сказал, что мы поженились, он сказал, что мы стали любовниками, - Алик ничуть не смущаясь, не сердясь, продолжал улыбаться.
– Я понял, о чем ты спрашиваешь, можешь дальше не краснеть, а то закипишь. Я без оглядки под присягой скажу, что она для меня самая желанная женщина. И изменилось все очень значительно. Ощущения такие будто ты стрела, которую долго держали в натянутом луке, а потом отпустили. Как можно такое описать. Что уж тут таить. Я ждал этих времен очень давно. Я счастливый, влюбленный и теперь женатый человек.

–  А Эл?

–  Эл?
– он опять улыбнулся.
– Эл занимается тем, что меня изучает. Для Эл страсть - одно из множества колебаний в этом мире.

–  Что же это получается? Эл относиться к страсти, как любой другой сфере жизни?

Алик улыбнулся широченной улыбкой, а потом просто засмеялся.

–  Да. Она швыряет в меня свои полные нежности взгляды, как монетку в стенку. Ее любовь такая же, как все что она делает в жизни. Она проявляется с той же энергией, как все, что она творит.

–  Эл любит так же, как стреляет? Или летает?
– Оля улыбнулась, но как-то натянуто.

–  Так же как учит боевому искусству, - добавил он, усиливая ее неуверенность и непонимание.
– Для простого обычного человека кульминация его чувств зависит от спектра его возможностей, от его сознания. Чем оно выше, тем шире спектр восприятия. Поэтому скольких людей не спроси о любви, всяк скажет свое слово, а страсть порой вообще - нечто неосознанное, из области инстинктов. Кто как способен, так и понимает. А если речь идет о существе иного порядка, то тут все проистекает от его силы, от осознания себя частью некоей волны, от созвучия с тем, кто именуется любимым существом. Принцип похож, но спектр гораздо шире. Я не понимал, что значит погрузиться в любовь до самозабвения. С Эл я пережил состояние, когда ты теряешься, перестаешь существовать отдельно. Это нельзя описать, такое нужно пережить.

–  Со мной такого никогда не произойдет, - вздохнула она.

–  Не произойдет, если ты сама не захочешь, - согласился он с сожалением в голосе.

–  Я всего лишь простой человек. Ты думаешь, что я смогу пережить подобное с Игорем?

–  Не пугайся моих слов. Но почему же с Игорем? Если здесь тупик, то не упирайся в стену, обойди ее.

–  И это говорит человек, который нам обоим друг.

–  Именно, потому что друг. Я и при Игоре такое повторю. Если ты не можешь в этом случае хотя бы потерять голову, то возможно случай не тот.

–  От тебя такое услышать, я никак не ожидала. Эл мне сказала почти теми же словами.

–  Ты спрашивала, что изменилось? Я, - ответил он.
– Я по другую сторону реки. Ты на одном берегу, а я на другом, и ты пытаешься узнать, что за вода нас разделяет. Не попробуешь - не узнаешь, как любит повторять Тиамит. И еще тут вопрос в желании, - вспомнил он вопросы все того же Тиамита.
– Насколько сильна жажда? Мы с Эл бросились в объятия друг к другу, потому что иначе уже существовать не могли.