Река

У него было незыблемое кредо – родители, это святое. Они всегда правы. Их нельзя огорчать. Им надо помогать, если возникнет необходимость. И вообще – их старость, его забота. Он им благодарен за подаренное счастье ЖИТЬ! Даже с Ниной у него были небольшие разногласия на этот счет. Она – то явно различала разницу в отношениях его родителей к сыновьям. Но и она была в семье «старшенькая». Понимала на примере своей семьи, что к младшим отношение другое. Ее братишка для родителей тоже приносил исключительно проблемы, а любили его больше.

–Ты мне не повесть рассказывай, – услышал он посыл Ганнибала, – эпизоды, конкретику, диалоги. Можно из разных времен. Можно вразнобой. Чувства, эмоции, гнев, обиды…

– Так за всю жизнь столько было, – Влад покрутил головой, – всякого. Ну да ладно, что всплывет. Следи.

*****

Влад с Маратиком одни дома. Ему восемь, младшему пять. Дерутся. Заводилой, как обычно, был Маратик. Хотел съесть всё варенье из банки, что стояла в кухне на столе. Они уже приложились по паре ложек. Вроде, не заметно. А этому сладкоежке всё мало. Влад понимал, что за самовольство нагорит ему, старшему. Маратик разозлился. Наскакивал на брата, рвался в кухню, перевозбуждался. Влад его успокаивал, брал за руки, клал на пол и держал. Думал успокоить. Тот вырывался, пробовал кусаться, распалялся всё больше. Пришлось оставить его в комнате и запереть дверь. А дверь была из квадратов стекла, забранных в деревянные рейки.

–Пусти, – кричал Маратик, – бился в дверь. Влад показывал ему рожи, и смеялся.

Потом раздался звон, один квадрат был разбит, а нападающий порезал руку. Сразу стало тихо. Брат боялся крови. Иногда даже брякался в обморок. И тут побледнел, затих, тихо заскулил. Влад его кое – как перебинтовал, царапина была не глубокой.

Ну а когда пришла мама, то Влад, как старший был обвинен во всем произошедшем.

– Надо было как – то предусмотреть… – неуверенно говорила мама. Но ты старший! И виноват.

Было обидно. Хорошо, что без обморока обошлось.

*****

И совсем из другого времени.

– Ты, Марат, зря на начальство не давишь. Ведь молодым специалистам положено давать жильё. Закон на твоей стороне. Ты не в профком, ты к директору иди. Требуй. Ведь уже двое детей у вас с Элеонорой. Как это так в общежитии третий год?!

– Ты, Влад, не знаешь местной специфики. У нашего завода очень трудно с жильем. Люди годами маются, кто в общежитии, кто в частном секторе снимает.

Они сидят в тесной комнате общежития Завода имени Котовского. В столице Молдавской Советской Социалистической Республики городе Кишиневе.

Сюда после окончания института получил направление молодой инженер – металлург Марат.

Влад уже девятый год трудится в Норильске. Он специально выбрал на распределении в ВУЗе этот отдаленный край. Хотелось зарабатывать прилично, чтобы не зависеть ни от кого, нормально содержать семью. Сейчас приехали в отпуск, с сыном и дочкой. Детей оставили в Измаиле у бабушки. Сами решили навестить брата. Тот живет в жутких условиях. Спят вповалку. А как разместишься на 14 метрах вчетвером!?

– Мы, как приехали в Норильск, поселились в транзитном общежитии, – рассказывал Влад их жилищную эпопею, – пришлось побегать, да и поскандалить не мало, пока права на жильё свои защитил. Помнишь, я тебе про Гарика, нашего хозяина в Одессе рассказывал. Как он всего добивался. Настойчиво, как танк пер к цели. Вот и я помнил его уроки.

Влад стал подробно вспоминать перипетии их первых недель в Норильске. Показать брату, что надо бороться за себя, за семью.

– На первое время поселили нас в транзитное общежитие. Там нас приняли, дали мне место в просторной мужской палате, коек на двенадцать. В такой же, но женской, поселили Нину. В этом старом двухэтажном доме собрались люди со всего Таймыра. Военные с семьями и без, добирающиеся до своих точек в тундре, геологи, строители… На общей кухне жены стряпали обеды, по широким коридорам носились дети, играли в войну и катались на велосипедах. В душевых стирали и купали младенцев.

– Мы думали перекантоваться в этом «пересыльном лагере» денек – другой и потом поселиться в приличном общежитии. Нам уже рассказали попутчики, что в Норильске есть улучшенные общежития для ИТР (инженерно-технических работников), где в комнате живут семейные. Действительность оказалась не такой радужной.

 Моя работа находилась в «старом городе» где было много заводов и промзон и совсем мало деревянных одноэтажных и каменных двухэтажных жилых домов. Управление «Сибмонтажавтоматика», куда я был направлен, располагалось в старом здании, полузанесенном снегом, и состояло из двух этажей конторы с десятком кабинетов и примыкающим к ней цеху. Начальник управления Анатолий Анатольевич Евграфов показался мне довольно пожилым, хотя ему не было и сорока. Он проверил мои документы и послал оформляться в отдел кадров. Там я узнал, что по правилам я могу быть принят на работу, только имея прописку. Надо было решать вопрос с жильём. В направлении на работу у меня была запись – «С предоставлением общежития». Мы с Ниной и не рассчитывали ни на что другое. После полуподвала в Одессе у Доры, ты помнишь, свадьба наша там была, комната в общежитии грезилась райским уголком.

 Вот тут и начались загвоздки. В Норильске почти всё принадлежало «Норильскому горно-металлургическому Комбинату» (НГМК). Все дома, гостиница, общежития, магазины, рестораны и столовые, продуктовые и промтоварные базы, институт и техникум, даже больницы и поликлиники. Не входили в комбинат только школы, милиция, суд, прокуратура и КГБ. Дороги, порты, аэропорт тоже входили в структуры этого гиганта. Основными, конечно, были производственные предприятия – рудники, фабрики и заводы, транспортные, ремонтные и строительные объединения. На комбинате тогда работало 115 000 человек из 180 000 населения Норильска. Самыми многочисленными подразделениями, кстати, были не металлургические и не горнорудные, а Управление торговли- 15 000 работающих и Управление снабжения 3200. Первое подразделение Комбината, с которым мне пришлось познакомиться, был Жилфонд, который подчинялся заместителю Директора комбината по быту. Наша «Сибмонтажавтоматика», к сожалению, не входила в состав Комбината, а работала на субподряде у строителей. Входили мы в состав Всесоюзного «Министерства Монтажных и специальных работ». Своего жилья фирма не имела, а получала раз в год определенное количество квадратных метров от комбината.

– Да что мне твой Норильск, – стал возражать Марат, – тут у нас своя специфика. Давай еще по стаканчику. Как тебе молдавское? Сухое, а не кислит.

– Да при чем тут специфика. Одна страна, одни правила! Только кто – то добивается своего, а кто – то сопли жует. Ты слушай да мотай на ус. Вино то хорошее, но и жильё должно быть не таким.

– Вот как дальше было. Не просто. Для решения вопроса о моём расселении требовалась виза заместителя директора по быту. Попав к нему на прием, я узнал, что мест в семейном общежитии не хватает и для своих, комбинатских, а в обычное, для одиноких, меня поселить не могут, так как я, «к сожалению», женат. Вернувшись в управление, я рассказал о своей беде начальнику. Он изготовил письмо на имя того же зам. нач. по быту, где просил выделить молодому специалисту с женой несколько квадратов под жилье в счет будущих площадей, выделяемых управлению в начале года. Вариантов со съёмом жилья в те поры никто не знал. Прописаться можно было только у родственников и то с большим трудом.

Александр Иванович Шерер, а именно он занимал тогда должность зама по быту, запомнился мне на всю жизнь. У его секретарши я узнал, что он родом из Одессы, что придало позитива моим надеждам на положительный ответ – всё-таки мы земляки, он же должен видеть по документам, откуда я прибыл. Но, не тут – то было! Толи у него язва разыгралась, толи он не жаловал «некомбинатских», но пообщаться мне с ним пришлось долго.

– Нет у меня свободного жилья!

Объявил он, мельком взглянув на письмо. Иди. Я опешил, стал бормотать, что приехал на работу, а меня не могут принять без прописки.

– Селите хоть в общежитие, но решите вопрос!

 Ничего не помогало. Управление посылало меня к Шереру, тот с очередным отказом выгонял. Мой начальник уже стал предлагать мне ехать в Хабаровское управление, там, мол, жильё дадут. Он, оказывается, только месяц, как приехал в Норильск на повышение из Комсомольска – на Амуре, где работал начальником участка. В Норильске он еще не познакомился достаточно с руководством, не знал местных раскладов, и не стремился лезть на рожон по мелочам.