Реки Лондона

Найтингейл, приподняв бровь, спокойно взглянул на меня.

— Сколько мне это держать? — спросил он.

— Не знаю, — растерялся я, — а сколько вы можете?

Найтингейл рассмеялся. Боковым зрением я заметил какое-то неясное движение и обернулся. На пороге лаборатории стояла Молли. Она не сводила с Найтингейла глаз, в которых отражалось сияние огненной сферы.

Едва я успел обернуться, как кассовый аппарат взорвался. Верхняя его часть отлетела в сторону. На пол посыпался град из осколков пластика. Черный дым столбом рванулся вверх, заклубился под потолком. Молли восторженно вскрикнула. Я схватил огнетушитель и направил на кассовый аппарат мощную струю пены. Вскоре дым прекратился. Найтингейл погасил свой сгусток пылающей смерти и включил вентиляторы. Я и не знал, что они тут есть.

— Почему касса взорвалась? — спросил Найтингейл.

— Моментальное сгорание внутренних деталей приводит к выбросу летучего газа — водорода или еще какого-то. Не знаю точно, у меня же только С по химии. Этот газ, все еще находясь внутри аппарата, смешивается с воздухом, возникает электрический разряд, и — бабах! К вам же у меня вот какой вопрос: вытягивает ли колдовство магию из предмета или же, наоборот, сообщает ее ему?

Конечно же, «и то и другое» — я мог бы и сам догадаться.

— Вы не поймете этого до конца, пока не освоите основные формы, — пояснил Найтингейл.

Магию, по его словам, вырабатывали живые существа. Таким образом, маг мог расходовать либо собственную силу, либо чужую, отнятую при помощи магии у другого живого существа. Звучало захватывающе, но было по-прежнему непонятно — при чем тут взорвавшаяся касса? Еще он объяснил, что живые существа способны защищать себя — чем сложнее организм, тем больше магической энергии он вырабатывает. И тем сложнее ее отнять.

— У человека невозможно забрать магическую энергию, — сказал наставник. — Даже у собаки невозможно, если уж на то пошло.

— А вампиры? — спросил я. — Помните, они же высосали магию из всех, кто был в доме.

— Вампиры, несомненно, паразитируют в этом смысле на всех возможных формах жизни, — пояснил Найтингейл, — однако каким образом они это делают, нам неизвестно. Как непонятен и принцип, по которому ваша подруга Беверли Брук и ей подобные черпают магическую энергию из окружающей среды.

— Именно в доме с вампирами я впервые увидел поврежденные микросхемы.

— Машины стали похожи на людей, — вздохнул Найтингейл. — И, думаю, вследствие этого начали вырабатывать собственную магию. Честно говоря, не представляю, как это может помочь нашей работе…

Слушая эти псевдонаучные рассуждения, я старался хмуриться не слишком скептически. И решил до поры до времени особо глубоко не вникать.

— Ну, во-первых, — сказал я, — вот чем: это означает, что некая сущность поглощает магическую энергию в огромных количествах. А во-вторых, у нас теперь есть что искать.

Искать-то мы искали, вот только безрезультатно. Подчиненные Сивелла в это время как раз занимались расследованием бессмысленной и беспощадной поножовщины в пабе возле Пикадилли-серкус. Я покрутился вместе с ними у этого паба, но никаких вестигиев не обнаружил. Мотив преступления был примитивен, однако вполне понятен.

— Девчонка изменила парню, — сообщила Лесли, заглянув ко мне вечерком посмотреть кино. Все было просто: парень встречался с девушкой, она переспала с другим парнем, первый ударил второго ножом и сбежал. — Мы уверены, он скрывается где-то в Уолтемстоу, [30] — добавила она. Многие посчитали бы это вполне достаточным наказанием.

30

Уолтемстоу— населенный пункт в лондонском пригороде Уолтем-Форест.

Было объявлено, что убийства у дверей ресторана «Джей Шикей» совершил Майкл Смит. В деле говорилось, что он предположительно застрелил троих человек из пистолета, лицензии на который не имел, а потом при помощи этого же оружия покончил с собой. Пресса очень заинтересовалась бы этим случаем и выжала бы из него максимум, но, по странному совпадению, как раз в этот момент одну звезду мыльной оперы застали со столь же известным футболистом в туалете клуба в Мэйфейре — они там занимались сексом. Эта тема муссировалась целых две недели, затмив все остальные новости, — что, по мнению Лесли, было слишком уж удачно для простого совпадения.

Весь апрель я отрабатывал свои формы, зубрил латынь и опытным путем искал новые способы взрывания микросхем. Каждый день после обеда я гулял с Тоби вокруг Ковент-Гардена и Кембридж-серкус — надеялся, что один из нас что-нибудь учует. Но тщетно. Пару раз я звонил Беверли Брук, но она заявила, что мама запретила ей поддерживать со мной какие-либо отношения, пока я не разберусь с Отцом Темзой.

Май начался с банковских каникул с их типичной погодой: два дня лило и еще три моросило. И только воскресное утро выдалось ясным и теплым. Именно в такую погоду молодежь тянет на романтику, мороженое и пьесы о Панче и Джуди.

В этот день в Ковент-Гардене состоялся Майский фестиваль, ежегодно организуемый в память о самом первом спектакле про Панча и Джуди. Там был духовой оркестр и огромная кукольная ярмарка возле церкви актеров. А уж трупп, дающих спектакль о Панче и Джуди, площадь вместила столько, сколько вообще была способна вместить. Пока я был стажером в Чаринг-Кроссе, в этот день всегда стоял в оцеплении. Поэтому сегодня я позвонил Лесли и пригласил ее посмотреть фестиваль глазами обыкновенного гражданина. Мы купили в «Теско» мороженое и колу и неспешно двинулись сквозь толпу туристов к переднему портику церкви. У самого входа были возведены небольшие подмостки. Совсем рядом, в полуметре отсюда, несчастный Уильям Скермиш в феврале расстался со своей головой.

— Прошло уже четыре месяца, — вслух сказал я.

— Да, и отнюдь не скучных, — добавила Лесли.

— Кому как — некоторым вот не надо учить латынь.

Вокруг были разложены туристические коврики для детей.

Нам, взрослым, предлагалось смотреть представление, стоя позади них. На подмостках появился человек в пестром шутовском наряде и принялся завлекать публику. Он рассказал, что за века своего существования пьеса о Панче и Джуди многократно меняла повороты своего сюжета. Но сегодня, для общего образования и ко всеобщему удовольствию, знаменитый кукловод Филипп Пойнтер представит «Трагическую комедию, или Комическую трагедию о Панче и Джуди» в том виде, в каком Джованни Пиччини в 1827 году пересказал ее Джону Пейну Кольеру.

Действие началось с того, что пес по имени Тоби укусил Панча за нос.

ВЕРСИЯ ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ

Пес по имени Тоби кусает Панча, тот наносит смертельный удар дубинкой его хозяину, мистеру Скарамушу. Потом Панч приходит к себе домой, выбрасывает из окна своего младенца и убивает дубинкой жену. Потом падает с лошади и бьет приехавшего доктора в глаз. Доктор нападает на него с палкой, но Панч отнимает ее и убивает доктора. Потом он трезвонит в колокол возле дома богача, и, когда слуга богача выходит призвать его к порядку, Панч убивает слугу. К этому моменту пьесы мое мороженое успело растаять и стечь мне на ботинки.