Реки Лондона

Листок содержал адрес и название суши-бара на Нью-роу.

— На какое подразделение я буду работать? — спросил я.

— Насколько я знаю, на отдел расследования экономических и профессиональных преступлений, — ответил Неблетт. — Там хотят, чтобы вы работали в штатском. Советую приступить как можно скорее.

Отдел расследования экономических и профессиональных преступлений — как общая корзина для бумаг, куда попадают дела из самых разных спецподразделений — от связанных с искусством и антиквариатом до иммиграционных и «компьютерных». Но что самое главное — Вспомогательного отдела среди них нет. И я решил действительно поторопиться, пока он не передумал, — но прошу заметить: удалился с достоинством, а не бросился бежать, в отличие от некоторых.

Нью-роу — узкая пешеходная улица между Ковент-Гарденом и Сент-Мартинс-лейн, пролегает от супермаркета «Теско» до театров. Где-то посередине улицы, между частной художественной галереей и магазином женской спортивной одежды, втиснулся ресторанчик «Токио-Го-Го». В его узком и тесном зале едва хватает места для столиков в два ряда. Оформлен он в стиле традиционного японского минимализма — полированный деревянный пол, столы и стулья также из лакированного дерева, повсюду прямые углы, в декоре преобладает рисовая бумага.

Найтингейл обнаружился за дальним столиком, перед ним стоял коричневый лакированный поднос-бенто. Я подошел, инспектор поднялся и протянул мне руку. Я сел напротив, и он спросил, не голоден ли я. Я ответил — «нет, спасибо». Когда я нервничаю, то никогда не ем холодный рис. Найтингейл заказал чай и спросил, не возражаю ли я, если он закончит обедать.

Я сказал: «Нет, конечно», — и он вновь принялся ловкими движениями палочек извлекать еду из своего бенто.

— Вы его дождались? — внезапно спросил инспектор.

— Кого?

— Вашего призрака, — сказал он, — Николаса Уоллпенни. Он шпион, вор и плут. Последний из прихода Святого Джайлса. Рискнете предположить, где его могила?

— На кладбище церкви актеров?

— Точно, — сказал Найтингейл и ловко подцепил палочками ролл с уткой. — Так он появлялся снова?

— Нет, больше не появлялся, — ответил я.

— Призраки такие непредсказуемые, — проговорил он. — Как свидетели они очень ненадежны.

— Вы хотите сказать, они существуют?

Найтингейл аккуратно вытер губы салфеткой.

— Вы разговаривали с одним из них, — напомнил он, — так что вы думаете по этому поводу?

— Я бы хотел получить подтверждение старшего по званию.

Он отложил салфетку и взял с подноса свою чашку.

— Призраки существуют, — проговорил он и отхлебнул чай.

Я изумленно уставился на него. Сам я не верил ни в призраков, ни в фей, ни в богов — но в последние пару дней у меня было чувство, словно я смотрю выступление иллюзиониста: вот-вот откуда-нибудь из-за занавеса появится фокусник и предложит мне вытянуть любую карту. Я совсем не был готов к тому, чтобы поверить в существование призраков, — просто если видишь что-то своими глазами, волей-неволей веришь, что оно есть.

А вдруг они и вправду есть?

— То есть вы сейчас хотите мне сказать, что в столичной полиции есть некое спецподразделение, которое занимается призраками, вурдалаками, феями, демонами, ведьмами и колдунами, эльфами и гоблинами? Если что, остановите меня, а то я перечислю всех сверхъестественных существ, каких знаю, — проговорил я.

— Вы даже еще толком не начали, — ответил он.

— Пришельцы? — предположил я, чтобы хоть что-то сказать.

— Нет, пока нет.

— А спецподразделение — оно есть?

— К сожалению, только в моем лице, — сказал инспектор.

— А в чем же будет заключаться моя… служба?

— Вы будете мне помогать, — ответил он, — в расследовании этого дела.

— Так вы считаете, в этом убийстве было что-то сверхъестественное?

— Давайте вы расскажете мне о показаниях вашего свидетеля, — предложил Найтиигейл, — а там видно будет.

И я рассказал ему о Николасе, о том, как убийца переоделся, прежде чем напасть, о записи с камеры наружного наблюдения и о том, что об этом думают в отделе расследования убийств. Когда я умолк, Найтингейл подозвал официантку и попросил счет.

— Жаль, я не знал этого всего вчера, — сказал он. — Можно было еще успеть найти следы.

— Какие следы, сэр? — удивился я.

— Следы сверхъестественного, — ответил он. — Они всегда остаются.

Ездил Найтингейл на самом настоящем «Ягуаре-Марк-2», с двигателем ХК6 на 3,8 литра. Мой папа ради возможности купить такую машину продал бы свою трубу — а тогда, в шестидесятые, это значило немало. Машина была не новая — несколько вмятин на корпусе и здоровенная царапина через всю водительскую дверь. Кожа салона тоже уже начала трескаться, но когда Найтингейл завел мотор, шестицилиндровый двигатель издал совершенно идеальный рокот, мягкий и мощный.

— Я знаю, вы сдавали естественные науки по программе А, — сказал Найтингейл, выруливая с парковки. — Почему не стали поступать?

— Отвлекся от занятий, сэр, — ответил я. — Туда, куда я хотел поступить, с моими баллами не брали.

— Неужели? Что же вас отвлекло? — спросил он. — Не музыка ли? Возможно, вы играли в какой-то группе?

— Нет, сэр, все было далеко не так интересно, — сказал я.

Мы проехали Трафальгар-сквер, и неброский значок столичной полиции на лобовом стекле машины позволил нам быстро, минуя пробки, проскочить Молл и Букингемский дворец и выехать к Виктория-стрит. Отсюда мы могли отправиться только в два места — либо в Вестминстерский полицейский участок, где находится оперативный штаб отдела по расследованию убийств, либо в Вестминстерский морг, куда отвезли тело убитого. Я очень надеялся на первое, но, разумеется, это оказался морг.

— Но вы владеете научными методами, не так ли? — спросил Найтингейл.

— Разумеется, сэр, — ответил я. А сам подумал — надо бы почитать в Сети про Бэкона, Декарта и Ньютона. Наблюдения, гипотезы, эксперименты — все, что найду, когда доберусь до ноутбука.

— Отлично, — сказал Найтингейл. — Мне нужен кто-то, кто способен мыслить ясно и объективно.

— «Ну точно в морг», — подумал я.

Официально это место называется Центр судмедэкспертизы имени Иэна Веста. Оно олицетворяет стремление Министерства внутренних дел превратить один из муниципальных моргов в роскошное заведение, как в американских фильмах. Чтобы неопрятные полицейские не умудрились как-нибудь запачкать тела и этим испортить улики, здесь созданы специальные смотровые, в которых установлены телеэкраны. Изображение транслируется туда непосредственно из операционной, где производится вскрытие. Таким образом, даже самые жуткие случаи воспринимаются не так тяжело и больше напоминают чернушный документальный фильм. Меня это более чем устраивало, но Найтингейл, напротив, сказал, что нам необходимо увидеть труп своими глазами.

— Зачем? — спросил я.

— Затем, что кроме зрения есть и другие формы восприятия, — сказал Найтингейл.

— Вы имеете в виду экстрасенсорное восприятие?

— Будьте готовы ко всему, — последовал ответ.

Лаборанты заставили нас облачиться в чистые халаты и надеть маски и только потом допустили в лабораторию. Мы не были родственниками погибшего, поэтому ради нас не стали прикрывать простыней место, где голова отделена от тела. И я вдруг очень порадовался, что не стал ничего есть в том ресторанчике.