Реки Судьбы

Тара заметила это и взволнованно встала между ним и девушкой, которая, не заметив потемневшего взгляда Рамсея, пустилась в рассуждения.

– Прикольно! Ну, везде всё одно! Но ведь Лилдах была знатна и богата, тогда кто стоит за таэла, претендующими на её яйцеклетки? Почему они объявили, что Лилдах погибла? Понятно, что это кто-то реально обладающий властью. Кто? Или это преступники и Рамсей их опередил?

– Не опередил, а помешал, - усмехнулся Рамсей.

Вера зло сощурилась.

– Только не изображай себя супергероя, ты ничем не лучше их.

Рамсей возмущённо завопил:

– Ты соображаешь, когда сравниваешь Семью Ройстан и этих Фарах?!

– Я не знаю об этих Семьях, и не могу поэтому их сравнивать, - она потерла нос. – Ага, значит ты из Семьи Ройстан! Постой-постой! Ты хочешь сказать, что действовал по поручению главы своей Семьи?

Рамсей сердито фыркнул, отвернувшись Да-а, эта девчонка умеет думать, а не грезить в отличие от Лилдах, которой нужны были только стихи. Действительно, кто же замахнулся на яйцеклетки дочери царствующей Семьи?

 Он вздрогнул, когда Вера встала и потянулась, как райз[4]. Она была так хороша, что он с трудом сдержался от желания прижать её к себе и поцеловать эту упрямицу, не желающую ему покоряться. Увидел её угрюмый взгляд, Рамсей криво усмехнулся. Ничего, он научит её покорности. Сейчас она поймёт, с кем имеет дело, тщательно выбирая слова, он процедил:

– Ты умна, хоть и неприятна мне.

Вера в сомнении хмыкнула, она не забыла, как тот тискал её грудь, и впилась взглядом в его глаза. Рамсей сглотнул и с трудом утихомирил своё сердце. Он ещё тогда, когда она билась в его руках и кричала уходящей Лилдах «Живи!», решил, что эта женщина станет его, а для всех она будет Лилдах. Пора изменить этот мир с его нелепыми традициями и нормами нравственности. Они вдвоём смогут стать владыками Рентана.

Уверенный в том, что он знает, как обращаться с этанами, а кем бы ни была Вера, то теперь она уж точно была этаной, он, нежно коснулся её руки, смягчая резкость последующих за этим слов.

– Ты - никто, но твоё тело великолепно! – он сердито фыркнул, увидев её презрительно выпяченную губу, никогда не поздно напомнить, что он сын царствующей Семьи.
– Я решил пожертвовать собой ради народа,

– Что?! – у неё взлетели брови.
– Ах ты секс-камикадзе недоделанный!

Рамсей скривил губу.

– Я не знаю, что это, а ты готовься. Я решился, что ты будешь вынашивать моего ребёнка, которого я сделаю сегодня. Не волнуйся, мы с Тарой понаблюдаем за тобой потом. Видимо иначе с тобой нельзя. Моя Семья считает, что я не достоин жить дома, но я им докажу обратное! Мы отселектируем лучших, из совместных детей.

– Мерзавец, отселектирует он. Сам мутант не селектированный! – она сжала кулачки.

Он осмотрел её с ног до головы, и смутился, девушка была в бешенстве. Никогда изящная и уравновешенная Лилдах не была такой. Глаза почти светятся, ноздри раздуваются. (Марф, как хочется прижать к себе этого разгневанного райза!) Он представил, как она извивается от страсти в его руках и усмехнулся. Все этаны, которые сначала были увлечены его братом, потом были его, и всегда были в восторге от него, эта просто не знает, как он великолепен.

– В моих объятьях ты узнаешь, мутант я, или не мутант, - он шагнул к ней и остановился, так как она зашипела, как райз.

– Шаш-ша!
– Вера, сама потрясённая тем, что шипит на него, как кошка, (организм делал, что считал нужным) с трудом восстановив способность говорить, сурово разрушила мечты юного мичуринца.
– Нет! Чёрта с два, ты сможешь меня заставить это делать с тобой!

– Ты мне обязана жизнью! Я не дам тебе предать меня!

– Да ну?! А я что, тебе что-то обещала? Я тебе не Лилдах и не дам родиться этому ребёнку! У меня родятся только желанные дети.

– Я буду ждать, - Рамсей усмехнулся, ему ещё никто не отказывал. Даже Лилдах наслаждалась его ласками, пока не познакомилась с братом.

– Хочешь детей, рожай сам!
– она опять зашипела.

– Хм, ты взбрыкиваешь как тёлка гимса[5], хотя… ты - неплохая телка.

«Хочу её», - подумал он, и, потеряв самообладание, скользнул руками по её бёдрам и прижал девушку к себе. Она мгновенно его оттолкнула, а он гневно засопел. (Что она о себе думает?) Глаза его потемнели, и похотливая улыбка скользнула по губам.

Тара взволнованно прохрипела:

– Опомнись, Рамсей!

– Я не убивать её собираюсь! От моих ласк стенали от счастья многие женщины, понравится и ей. Уверен в этом! Она себя не знает.

Всё было серьёзно, терять ей было нечего, бежать некуда. Вера прикинула свои и его размеры и поняла, что он прибьёт её, а потом изнасилует. Бросила взгляд на Тару, та была взволнована, следовательно, помощи от неё не будет.

Однажды, давно-давно на Земле, отец ей сказал, что мужчины, часто говорящие о своей сексуальной смелости, как правило, закомплексованы, уверенные – молчат и делают. Опасны именно молчуны.

– Говоришь, не знаю себя?! Шаш-ша!
– прошипела она, и опять с трудом вернула дар речи.
– Сейчас узнаю.

Она с силой оттолкнула его, но не убежала, как он думал, а спокойно подошла к зеркалу, и, радуясь тому, что на ней нет нижней одежды, выскользнула из платья. Тара охнула, а Рамсей замер от неожиданности.

Вера внимательно рассматривала себя. Рамсея она не стеснялась, как не стесняются врачей, но помнила о его матримониальных планах. За всё время пребывания в этом мире она впервые решилась на то, чтобы увидеть себя всю, потому что раньше была не готова к этому.

Из зеркала на неё взглянуло изящное существо. Красивое, даже по земным меркам, тело. Длинные, стройные ноги, нежная линия бёдер, изящные руки, высокая и тугая грудь, гибкий стан. По спине идут две странные складки-выпуклости, образуя латинскую пятерку, но они есть и у Рамсея. Вера посмотрела на Тару, у той обтягивающая туника показала такие же складки. Она не обратила на них внимания раньше, читая учебники, потому что там все картинки были - вид спереди. Значит, это признак этого вида, и на это можно пока не обращать внимания, потом можно в анатомических атласах посмотреть, что там находится.

Девушка медленно поворачивалась перед зеркалом, скользя руками по бокам и животу. Тёмная сияющая кожа. Надменная головка, покрытая голубыми мягкими перьями. Впечатление чуждости создавали перья вместо волос на бровях, делающих их похожими на крылья парящей птицы. Эти перья по желанию могли опуститься и закрыть огромные фиолетовые глаза и часть лица. Вера обняла себя.

– А, что?! Мне нравится это тело, - пробормотала она, - да и выщипывать брови не надо.

Она не спеша накинула на себя меховое платье. За спиной раздалось тяжёлое дыхание Рамсея, который едва сдерживал себя, испытывая сложное чувство - он был возмущён и восхищён одновременно. Никогда Лилдах так не вела себя, и не одна из знакомых ему этан также.