Реконструкция. Возрождение

Материализовавшись на базе «Хронос Два», Свен вышел в холл, заполненный лениво клубящимся пороховым дымом. Скользнул взглядом по неподвижным телам начальника охраны базы «Шамбала» Медекиса и его заместителя Мешадо, расстрелянных сотрудников службы безопасности, разбросанных тут и там в лужах крови.

– Господи, сколько же жизней было потерянно ради моих призрачных идеалов и глупых желаний…

Повернувшись на негромкий оклик, Свен увидел прислонившегося к стене рядом со шлюзовой дверью Френка Муни, пытавшегося непослушной окровавленной рукой зажечь смятую сигарету чиркавшей зажигалкой. Рядом с ним, по-детски съежившись на полу, лежал мёртвый Паташек, которого он много раз встречал в исследовательском отделе.

В окровавленном итальянце Нордлихт узнал того самого нью-йоркского полицейского, когда-то спасшего Кейт Либби из лап Иллинойсского Могильщика. Приблизившись к нему, он взял из пальцев Муни зажигалку и поднёс пляшущий огонёк к кончику сигареты.

– Благодарю, – с наслаждением затянувшись, поблагодарил Френк. Выпустив струйку дыма, итальянец стал медленно заваливаться на бок. Свен поймал его и помог сесть на пол, рядом с его погибшим другом. Взгляд Муни быстро стекленел. Но на последнем издыхании он успел спросить:

– Мистер, мы победили?

– Да, мой друг. Мы победили, – вернув зажигалку, Свен набрал код доступа на шлюзовой консоли и вошёл в помещение, где возле Машины стояла Кейт.

– Рад снова видеть вас, Кейт Либби, – приветствовал он свою давнюю знакомую. – Или вы предпочитаете, чтобы вас назвали Кейт Гринвуд?

Девушка обернулась, посмотрев на него каким-то отрешённым взглядом.

– У нас мало времени, так что буду краток, – без лишних вступлений продолжил Нордлихт. – Я не собираюсь мешать вашим планам и отговаривать вас уничтожать Машину времени. Даже несмотря на то, что именно я её создал.

– Вы? – Его признание окончательно ввело Кейт в состояние ступора.

– Да, я, – Свен развёл руками, словно извиняясь. – Но речь сейчас не об этом. Дело в том, что одновременный взрыв основных Машин времени действительно поможет вернуть Вселенную в первоначальное состояние. К сожалению, одного взрыва для этого недостаточно. Вы обесточили машины-ретрансляторы, и агенты корпораций не смогут перемещаться во времени, но для них это всего лишь заминка. У них всё ещё есть возможность вновь заполучить в свои руки «Хронос», основную Машину времени.

– Но как? Почему? Каким образом?

– Для этого им достаточно лишь дождаться первого сентября тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года, – продолжал разъяснения Нордлихт. – В этот день я изобрету первую Машину времени. И если мне не помешать, то корпорации «Хронос» вновь смогут возродиться из пепла.

– Подождите, – взмолилась Кейт. – Я ничего не понимаю. Кто вы и какое отношение имеете к корпорациям?

– Осталось всего несколько минут, – Свен многозначительно посмотрел на цифры, неумолимо приближающие конец Вселенной. – Так что предлагаю не тратить их понапрасну. Меня зовут Яков Штейн. Кто-то зовёт меня профессором Свеном Нордлихтом. Некоторым я также известен как Джон Бореарис. Если быть честным, у меня так много имён, что порою я забываю, какое из них настоящее. Кейт, я специально спрятал тебя от твоего отца, для того чтобы ты стала той, кем ты являешься сейчас. Не бездумной куклой, а оружием судьбы, которое раз и навсегда оборвёт эту закольцованную историю. Только ты можешь помешать мне вновь создать Машину времени. Ты, та, кто не ненавидит «Хронос» всем сердцем, должна отправиться в тысяча девятьсот пятьдесят седьмой год и не дать мне создать машину. Лучше всего – убей меня.

– Так это вы виноваты в том, что случилось с моим отцом? – Кейт бросилась на него, но Свен успел остановить её, выставив перед собой, словно шпагу, свою трость.

– Нет, Кейт. Послушай, тебе сложно сейчас в это поверить, но в появлении Иллинойсского Могильщика виноват в первую очередь твой отец!

– Что? – опешила девушка.

– Ты не знала об этом, но Иллинойсский Могильщик был не простым маньяком. Этот человек работал на корпорацию «Хронос Один», и звали его Ричард Годэ. Ричарда завербовали на службу, когда он медленно угасал в психиатрической клинике, в которую угодил по причине того, что не смог пережить потерю жены и маленькой дочери… Иллинойсский Могильщик, Ричард Годэ, Нострадамус, Дениел Гринвуд – это всё один и тот же человек.

– Неправда! Этого просто не может быть! – поражённая этой новостью Кейт почувствовала, как силы покинули её в один миг. Она опустилась прямо на холодный пол машинного отделения.

Свен присел рядом с ней и надел на ледяной палец хроноперстень.

– К сожалению, это так. И если ты хочешь раз и навсегда покончить с этим, то отправляйся в пятьдесят седьмой год. Если ты этого не сделаешь, то я вновь создам Машину, затем корпорации «Хронос», опять приведу мир на порог гибели, осознавая свои ошибки, попытаюсь исправить всё сам, но буду бессилен противостоять целой корпорации. И всё повторится сначала. Ибо парадокс заключается в том, что все, что знаю я, знают и они. Но с твоей помощью я смог создать единственный шанс на спасение мира от этого проклятия.

Он ласково погладил девушку по щеке.

– Твоё время пришло, Кейт Гринвуд. Настала пора сделать выбор.

Девушка посмотрела на таймер. Три нуля и девятка… восьмерка… семерка… цифры сменяли друг друга мучительно долго, утекая, словно песчинки сквозь пальцы.

Вот упала последняя, которая, как показалось Кейт, провела в полёте целую вечность. Отпущенное для разговора время, наконец, вышло и остановилось.

Кейт медленно выдохнула и закрыла глаза. Через мгновение она исчезла.

А Свен Нордлихт, широко раскинув руки, словно крылья, в стороны, смело смотрел на надвигающуюся на него огненную лавину. И молился о том, чтобы на этот раз смерть наконец-то приняла его и подарила вечный покой.

Эпилог

Секунду назад комната была пуста, и вдруг посередине неё появилась девушка. Растрёпанная причёска, испачканная копотью одежда и заплаканное лицо.

Материализовавшись буквально из воздуха, девушка без сил рухнула на пол, уперев локти и колени в мягкий ворс персидского ковра. Она плакала, роняя крупные слёзы и стискивая зубы, чтобы не закричать от мучившей её внутренней боли. Но в итоге не смогла сдержаться.

– Неееет!.. – Это был даже не крик, а вой раненой волчицы. В голосе девушки проскальзывало что-то животное, что-то первобытное. Словно могучий зверь угодил в стальные объятья капкана и теперь пел похоронную песнь самому себе. – Нет-нет-неееет!

Девушка легла на пол и попыталась зарыться в высокий ковровый ворс, при этом она не переставала плакать, кричать и бить по нему кулаками. Так продолжалось несколько минут, пока последние силы не покинули её и она не забылась тревожным сном. Но её покой длился недолго.

– Мисс Гринвуд!

Девушка открыла глаза и изумлённо огляделась. Помимо неё в комнате никого больше не было. Укрыться или спрятаться тут было негде, ковер да пара кресел, вот и вся обстановка. Но невидимый собеседник вновь подал голос.

– Мисс Гринвуд! – Этот голос показался девушке хорошо знакомым, только она всё никак не могла вспомнить, кому он принадлежал и где она могла раньше его слышать.

– Кто здесь? – спросила девушка, аккуратно встав на ноги. – Где вы прячетесь?