Реконструкция

Несмотря на то что произнесенное словосочетание никак не обозначало адрес, Митя прекрасно понял, что это не просто далеко, а в контексте «грохнулась к» означает именно очень глубоко. Костя замолчал, его победный вид говорил о том, что планетарная катастрофа предотвращена благодаря доблестным действиям его компании. И за такие вещи надо бы налить.

Сама речь и ее кульминация с точки зрения драматургии удались блестяще, но содержание, по мнению Мити, никак не походило на оптимистичную коду.

– Костя, а почему так? – спросил ошарашенный Вихров. Его пронзила мысль: а если бы это действительно произошло, да еще в учебное время, когда школа полна детей? Параллельно он подумал о том, что документы на землю для Шуховки нужны «вчера», и автоматически сделал пометку в раскрытом ежедневнике. Если бы здание рухнуло, Шуховку, конечно, тут же закрыли бы, а затем перевели в другое место, и о возвращении на Луговку можно было бы даже не мечтать.

Но все эти мысли вихрем пронеслись в голове, а первая встала колом, и в сравнении с ней все остальные померкли. Вихров наконец осознал, какой ужас прошел мимо, буквально в двух шагах, и на него как будто холодом повеяло. Митю бросило в дрожь.

Он вернулся к столику налить себе чаю. Руки не слушались, а чашку, чтобы не дрожала на блюдце, лучше было не держать на весу, а поставить на твердую поверхность.

Костя тем временем, уловив по выражению лица Вихрова, что сегодня тут не наливают, отвечал на вопрос.

– …Ну, тут разные варианты есть. Лично я думаю, что, когда метро «Боровицкая» копали, этим строительством геологию холма нарушили… Здесь же все на холме стоит. Это же Луговский холм, ты в курсе? По составу тут пески и карст.

– Карстовые известняки?

– Ага. Как раз на них здание опирается. Они отдельными сегментами лежат. Вот есть обычная известняковая порода, которая лентой лежит: допустим, полтора метра шириной и полкилометра длиной. А карст – он пунктиром: вот тут есть, потом песок, потом опять есть, а дальше опять песок. И для зданий это не очень хорошо: под землей вода идет, но не как в реке, понятно, а медленно, переходя из одного вида почвы в другой. А если на пути этого движения что-то построить, ну скажем, что-нибудь из бетона, то вода будет искать обходные пути. Появятся новые русла этих подземных рек. Вот, видно, метро построили, направление движения воды изменилось – и весь твой песок вместе с ней ушел под «Боровицкую». Грунтовые воды из метро ежедневно тоннами выкачивают, а вместе с ними и песок. Вот тебе и пустоты и семнадцать тонн цемента в них. Кстати, хорошая смесь была, дорогая, М300…

Ночью Вихрову снилось, будто его поставили следить за небольшим – почти игрушечным – домиком из кирпичиков. Домик был очень симпатичный, и Митя решил, что надо бы на всякий случай построить вокруг него хороший забор. Но начать строить этот забор никак не удавалось, потому что его все время разрушали набегающие волны. Они наступали, не останавливаясь, и уже начали вымывать песок из-под фундамента.

Сначала Митя закрывал основание домика руками, потом стал таскать к нему сухой песок с более высокой части берега. А потом увидел, что в домике есть какие-то люди. И тогда он сам упал в песочную жижу, пытаясь закрывать домик теперь уже всем своим телом. Но вода прибывала.

В доме находились маленькие человечки, которые и не предполагали, что их жилье может разрушиться. Несколько раз Митя хотел крикнуть, предупредить человечков о том, что им грозит опасность, идут волны, нужно спасаться, потому что долго охранять их он не сможет…

Вихров напрягался, широко открывал рот, но крикнуть ничего не получалось – голос пропал. Его никто не слышал и не видел, и человечки неминуемо должны были погибнуть.

Посреди ночи Митя проснулся и долго пытался понять, откуда взялась вода – ведь изначально этот домик стоял на абсолютно сухом месте.

Февраль 1993 года

Как только во флигеле начались занятия, Вихров понял, что пространства много не бывает. Казалось бы, в Шуховке не хватает классов. Тем не менее давно работающие в школе педагоги переходить на новое место отказывались. К счастью, классы во флигеле с удовольствием стали занимать молодые преподаватели.

Вихров рассчитывал, что со временем к молодежи присоединится и старая гвардия, поскольку переход между основным зданием и флигелем был практически достроен.

Но однажды, подходя к школе со стороны Большой Воздвиженки, директор остановился взглянуть на инициированное им самим инженерно-строительное чудо. Посмотрев на почти готовый переход со стороны переулка, он медленно прошел под ним на задний двор, повернулся, задрал голову и понял, что стройка не окончена.

Раз уж переход почти существовал – основательный, на качественных опорах, – грех было этим не воспользоваться. В уме у Мити возникла идея: а почему бы не расширить переход в сторону двора? Длина перехода – метров десять, а расширить его можно метров на пять. Большой светлый класс в пятьдесят квадратов очень даже пригодится.

Приложив руку ко рту, он окликнул рабочего, штукатурившего переход:

– Толя!

Рабочий посмотрел вниз:

– Утро доброе, Дмитрий Сергеевич! Как она?

– Порядок! Где мне Юру найти?

Юрой звали прораба.

– Сергеич, он сказал, попозже подойдет, у него дела там какие-то.

– Передай, чтобы, как появится, ко мне зашел.

– Не вопрос, Сергеич!

Через некоторое время в кабинет директора Шуховки зашел прораб.

– Слушай, Юра, – задумчиво сказал ему Вихров. – Смотри, какая мысль у меня. Переход-то этот вы, конечно, здорово делаете. Но я сегодня подумал – а что, если мы к нему еще небольшой объем пристроим? Буквально квадратов пятьдесят… Ну, расширим его в сторону двора?

Юра озадаченно смотрел на директора, а на лбу у него проявились морщины. Даже на него, человека спокойного и бывалого, этот неожиданный поворот посреди утвержденного плана строительства произвел впечатление.

– Чего, бэ, Сергеич? Ну ты даешь, бэ!..

В свою речь между некоторыми словами прораб время от времени добавлял звук «бэ». Произносил он его вполголоса и на выдохе, поэтому было не совсем понятно, то ли это начало какого-то слова, окончание которого не слышно, то ли ему требуется соединительная фонема для следующего, отчего речь его была плавной и интригующей.

– Да можно, бэ, в общем-то… Надо, бэ, только проект сочинить, бэ, на эту тему – но это не проблема, бэ, если деньги есть, бэ, это мы сделаем, нах (в этом месте была употреблена другая фонема). Сергеич, а деньги-то, бэ, у тебя есть?

– Есть-есть, Юра, деньги есть. Ты давай тогда проект делай, принеси мне его к концу недели, и нужно материалы закупать.

Проект был готов вовремя. Митя уже представлял, что это будет класс музыкальной литературы, оснащенный новой современной техникой: большим телевизором, видеомагнитофоном, хорошим усилителем и колонками, чтобы можно было показывать детям всякие оперы и концерты выдающихся музыкантов в записи…