Реконструктор

— Конечно. Хотел предложить тебе то же самое.

Быстро одевшись и открыв дверь, я впустил внутрь пышущего перегаром Роберто.

— Простите, ребят, что помешал. Но ты сам говорил, что это писец как важно.

— Да, было такое. Что, поймали кого-то? Или напали на их след?

— Лучше! Мы нашли индейца!

— Какого индейца? — удивился я.

— Да тут, под Майами живёт, на болотах. В природном заказнике… И этот индеец попытался стрелами убить Хвана, возвращавшегося из китайского квартала. С трудом его живым взяли. Сильный, зараза… Кричал, что все воины апокалипсиса и слуги дьявола в дьявольской броне будут сожжены на костре. Что духи придут и помогут ему отомстить за гибель членов его племени от рук таких вот слуг дьявола.

— Дьявольской броне?

— Да… Я тоже сразу подумал на китайцев. У них же похожая экипировка была, по твоим словам.

— Отлично, Роберто. Веди меня к этому индейцу. Поговорим с ним на языке духов.

Глава 14

Индейцу на вид было лет тридцать, и здоровья в нём было как в быке. Его лук, что лежал в соседней комнате, был почти полтора метра в ширину, и мои ребята с огромным трудом пытались повторить подвиг Роберто, сумевшего его натянуть полностью.

— Тугой, зараза… Неудивительно, что потребовалось шесть человек, чтобы скрутить этого индейца! Да ещё и сам Хван поучаствовал в ловле, а то он своим ритуальным ножом порезал бы ребят, — показал мне находку Бруно.

— Да, хорошее оружие… Я как-то думал, что среди местных краснокожих аборигенов воинов не осталось, — оценил я оружие индейца и метровые стрелы, которыми он стрелял по «слуге дьявола».

Когда я вошёл в комнату, где он сидел примотанный к стулу, тот перестал ёрзать в надежде перетереть верёвку. На лице у него красовался синяк, длинные волосы были растрёпаны, а сама одежда выглядела самодельной.

Индеец молча уставился на меня в моём боевом облачении, как на врага народа. Впрочем, для него я таким, судя по всему, и был.

Я снял шлем и поставил его на столик, после чего включил нормальный свет в помещении и присел на стул напротив.

— Говорят, ты хотел убить моего человека?

Гордый индеец молчал, оставаясь с каменным выражением лица.

— Я видел твоё оружие. Неплохое. И довольно бесшумное. Для охоты на зомби — самое то. Ты ведь знаешь, кто такие зомби?

Индеец продолжал делать вид, что меня не существует.

— Но такие вот костюмы ты им не пробьёшь. Конечно, неприятностей и дискомфорта попавшая стрела доставит. Может, даже синяк будет. Шанс же нанести сколь-нибудь более серьёзные повреждения есть лишь в случае выстрела в упор и попадания по уязвимым местам. А в разных костюмах они разные. Потому что каждый костюм добывается индивидуально. И у каждого он свой. Так же, как и твои одежды с отметками о прохождении испытаний истинного воина. Так что ты совершил большую ошибку. Но я дам тебе шанс исправиться. Те, кого ты назвал слугами дьявола, — действительно те ещё ублюдки, что давно забыли об истинной природе человека. Не только твоё племя пострадало от них. Моё — тоже. Много людей было убито ими ради обретения силы. Они разгневали таких, как я. Таких, как ты. Истинных воинов. И сбежали. Я ищу их, чтобы повесить и уничтожить. Ты можешь мне не говорить, где ты их видел. Самое главное я уже понял — они пошли в сторону ваших болот и по дороге продолжили убивать. Так они думают, что станут сильнее. Но однажды я догоню их и докажу обратное. Ты можешь не переживать и оставаться здесь. Ни тебя, ни других индейцев, что встретятся на пути моих ребят, никто не тронет. Даже больше тебе скажу — им помогут. Но и отпускать тебя, такого дикого и опасного, не понимающего сути природы дьявола, демонов и злых духов, что пришли в наш мир, — я не буду. Когда мы найдём тех демонов с востока, мы возьмём тебя с собой, и я докажу свои слова делом. Быть может, оставим для тебя и твоего возмездия одного из них. А после отпустим тебя. Те, кто сражается с демонами, — нам не враги. Наши враги те, кто впустил демона в свою душу и сам стал уподобляться этим тварям. Зомби для нас — как демоны для вас. А люди, предавшие свой вид и ставшие на путь зла — ещё хуже их. Я велю принести тебе воду и еду. И позже мы тебя даже развяжем, но перед этим я хочу убедиться, что в своей глупой мести ты не убьёшь никого из нас. Иначе, боюсь, мне будет тяжело объяснить своим людям, почему твоему племени надо помочь, а не уничтожить его до конца. Подумай об этом.

Я поднялся и вышел, так и не удостоившись ни единого звука от этого крепкого словно камень индейца. Ничего, в его «тюрьме» есть решётка на окнах, он сможет увидеть, как мы живём, через неё. Быть может, со временем ярость его и отпустит.

Ну а мы займёмся своими делами…

Нашёл командиров, раздал указания, начал смотреть, как под не затихающий дождь пробуждается лагерь. Сегодня нам предстоит большой переезд. И я надеюсь, погода смилостивится.

Сборы лагеря затянулись, и лишь за полчаса до планируемого времени отправления проснулся Хван и вышел рассказать мне об итогах своих переговоров. Хотя Афина уже всё мне разложила по полочкам, хотелось послушать и его мнение.

— Ну, давай, в двух словах — что мы получаем, что теряем, что удалось отстоять? — Я спрятался под навесом одного из магазинов и перехватил своего соратника, что вышел на улицу под дождём чистить зубы. Водопровод дело такое… Ненадёжное. Всё ломается, и далеко не всё быстро чинится. Инфраструктура города находится в жёстком нокауте, и кто знает, когда она получит помощь толковых спецов и очухается…

— Ха… Тьфу. Секунду… — Хван прополоснул горло и размял шею, продрал красные от недосыпа глаза и убрал свои мыльно-рыльные принадлежности. — В двух словах, нас попытались поиметь. И в конце концов, зная, что мы не сможем отказаться от терминала, поимели. Но мы утёрли им нос, и они пока ещё об этом даже не знают.

— Молодцы. Давай чуть подробнее, — присел я на сырой бордюр, и так же рядом присел бывший полицейский.

— В общем, за то, что мы получаем от них терминал, они хотели полноценный вассальный договор, если называть вещи своими именами. Плюс нам вменялась тьма обязанностей, которые мы должны были бы выполнять. Наши войска — их войска. Наше оружие — их оружие. Наши товары из терминала — их товары из терминала. Их голодные беженцы — наши голодные беженцы. В общем, не очень справедливо. Плюс назначение любых командующих требовалось согласовывать с ними, раз в неделю приезжать с поклоном и отчётом, готовясь целовать им жопку за порцию разрешений… Это если прямо в двух словах. И само собой — речь шла не только о территориях в черте города, но и за его пределами. То есть все наши базы и все наши войска, в том числе те, что на Кубе. Договор этот я демонстративно разорвал и спросил, они видят в нас безвольного раба, который сам нацепит на себя рабский ошейник, или союзника, который поддержит их в час нужды и поможет справиться с кризисом? Они немного подумали и согласились на уступки, особенно после того, как я назвал им, спасибо Афине, пять небольших городов в паре часов езды отсюда со свободными терминалами, окружёнными зомби.

— Хм, они оказались наглее, чем я думал.

— Не то слово. Они ссылались на свою легитимность, численность и прочее. Но тогда я успешно привёл им новый аргумент. В нашем распоряжении больше ста терминалов за пределами юрисдикции США. А в их распоряжении — всего лишь два на этот момент. А если посчитать общую численность наших бойцов, раскинутых на Карибах, то выйдет число ненамного меньшее, чем у них. Плюс у нас, в отличие от них, есть морские суда.

«Хм, а не сорви мы вчера переговоры, у них они тоже появились бы. Как и авиация…» — подумал я, вспоминая примерное время начала диверсии и отправки Хвана к американцам.

— Мы спорили несколько часов, и сперва единственное, чего смогли добиться — это исключить из сделки наши базы и территории за пределами США, а потом что-то случилось, к ним подбежали бойцы, и они взяли перерыв на полчаса. Когда вернулись — уже были намного адекватнее и предлагали реальные условия. По итогу они могут свободно перемещаться по нашим территориям, и юридически эти земли, что мы захватим, тоже считаются освобождёнными армией США. Второе — мы оказываем тыловую поддержку и обеспечиваем поставку провианта, боеприпасов и лечение раненых и беженцев. Ну, об этом ты и так говорил, что в случае чего мы согласны. И третье — любые военные операции должны быть согласованы с ними. Договор действует три месяца. Затем соглашения будут пересмотрены. Как-то так. Мы определили в границах города районы, где можем заниматься своими делами без их разрешения, вплоть до конфликтов с местными. Но там заковырка есть — надо будет им отчёт подавать о причине и итогах конфликта. В целом же выглядит как карт-бланш на освобождение южных районов Майами. И более того, они сделали ставку на нас в этом вопросе, а не на Крушителей и другие группы, даже несмотря на то, что нас мало…

— Ну тут всё просто. В течение ближайших двух-трёх дней Крушители и им подобные кланы получат ультиматум и либо примкнут к ним, либо будут объявлены вне закона, — пояснил я своему командиру действие наших дорогих союзников. — В целом — всё ожидаемо. Причину, почему они стали лояльнее, я знаю. У них сорвались переговоры кое с кем, и им нужна буферная зона, что отделит их районы от земель потенциального врага. Мы ею и станем. Смешно в этом всём другое.

— Что именно? — с любопытством посмотрел на меня Хван.