Ректор моего сердца

— О Господи! Герат! — я кинулась к огромному дракону. Он опустил голову, и я отчаянно прижалась к ней. — Герат, это ты! Это ты! Ты жив!

— Что же ты наделала, Астер! — услышала я его голос в голове. Знакомый голос, полный знакомой огненной досады. — Я не смогу больше обнять тебя! Никогда, ты понимаешь это!?

— Но ты жив, любимый… Разве умереть было бы лучше?! А… где же Гайнир? — я оглянулась вокруг, так и прижимаясь к голове… любимого дракона.

Словно бы насмешливый вздох раздался в зале, легкое дуновение ветра, и голос Гайнира произнес в моей голове и в головах всех вокруг: «Знаешь, я отвык от этого тела. И от этого мира. Они не очень-то меня привлекают. Ему это тело нужнее. Из твоего ректора выйдет хороший дракон!»

— Благодарю, Гайнир, благодарю, мой дракон!

Слезы неудержимо текли. Радости, и… трагедии тоже. Я снова обрела Герата. И при том потеряла…

— Нет, так не пойдет, — вдруг насмешливо сказал Герат. — Отойди-ка, хулиганка!

— Да нет же! Я больше никогда не отойду от тебя! Вообще никогда!

— Отойди, я сказал! — рявкнул Герат у меня в голове. Я даже вздрогнула.

— Ну ладно, отойди, так отойди… — прошептала я. Не ругаться же с ним сразу после его воскресения?

Я отошла чуть в сторону, и тут же черный дракон снова начал распадаться на множество частичек. Опять закружился черный вихрь. А я кусала губы от тревоги.

Почему они, драконы, никогда толком не объяснят заранее, что происходит? Ни Гайнир, ни вот теперь Герат! Впрочем, Герат всегда был таким, тут и в дракона превращаться не нужно.

На этот раз это происходило быстрее. Лишь пара минут — и вихрь замедлился. А потом на его месте начал собираться образ. До боли знакомый образ высокого черноволосого мужчины.

Вскоре вместо дракона перед нами стоял Герат. Такой, как всегда. Немного суровый, слегка небритый. Только вот он был голый. И глаза из темно-карих стали янтарными со зрачками в форме песочных часов.

— Получилось! — непринужденно и радостно рассмеялся он. — Все получилось! — с усмешкой посмотрем на себя, и добавил: — Дайте прикрыться, что ли…

— Сейчас я тебя прикрою! Собой! — сквозь слезы счастья рассмеялась я.

И бросилась ему на шею.

Глава 63

Конечно, я не осталась единственным прикрытием для обнаженного ректора. Вообще не нужно, чтобы на него, такого красивого, пялились! Тут ведь и девушки есть, у которых разве что слюни не потекли, когда новорожденный дракон принял человеческую ипостась.

Очень быстро кто-то отдал Герату темно-синий камзол, кто-то достал откуда-то брюки (где взял или снял с себя и остался в трусах, это нас мало волновало). Теперь Герат стоял в облегающих брюках, которые были ему немного малы. Камзол был накинут на голое тело, распахнут. Выглядел он очень эффектно, в разрезе темной ткани виднелись крепкие мышцы на смуглой груди. Напоминал вожака пиратов из приключенческого романа. И, конечно, женских завороженных вздохов меньше не стало. В таком виде тоже необыкновенно хорош!

Взгляды прочь! Мое.

В самом начале нам аплодировали, а потом начали подходить и спрашивать, что делать дальше. Вроде как мы зачинщики переворота, к тому же Хранитель и дракон — почти небожители, мы-то должны знать, что делать! И это было ужасно…

Потому что я устала. И не имела ни малейшего понятия, какие действия нужно предпринять прямо сейчас.

Вот к Тарии с Дорием они почему-то не обращались! Или к Соло! Всем нужны были указания именно от нас!

К тому же постоянно докладывали, что к Академии прибывают все новые и новые желающие разобраться в ситуации. Королевский Совет — почти полным составом, многие высшие аристократы, даже простой народ, до которого дошли слухи о воскрешении Хранителей. И с ними тоже нужно было что-то «делать»…

Герат усмехнулся, велел собирать всех приезжающих и приходящих на площади Высшей магии. Как заполнится, выступим с разъяснениями. А пока что мы с ним, Тарией, Дорием, Соло и еще некоторыми «приближенными» отправимся поговорить и решить, что делать дальше… В смысле, о чем сообщить народу и что решить с троном Гайварда, который, между прочим, пустовал с момента гибели Статира.

После превращения в дракона с двумя ипостасями, Герат снова обрел магическую силу. Она стала огненной в первую очередь, но какой-то немного другой. Драконьей. Каждый дракон владеет всеми стихиями, обладает огромной ментальной силой, к тому же у драконов есть еще какие-то их особые «драконьи штучки». Например, они более устойчивы к действию чужой магии, как бы ослабляют ее. Гайнир с легкостью просунул лапу через защитную сферу Клауса. Для него этого барьера не существовало.

Все это теперь было у Герата. Причем магическая составляющая — в обеих ипостасях.

Чудо. Господь подарил нам и второе чудо. И я все еще про себя шептала Ему благодарность. А может быть, замысел и был в том, чтобы, пройдя огонь, воду и… все остальное, на свет родился первый дракон с двумя «ипостасями»?

Когда мы узким кругом укрылись в кабинете ректора, Герат крепко прижал меня к себе и, никого не стесняясь, устроил у себя на коленях. Принц с Тарией сидели рядышком, взявшись за руки, Тария трогательно поддерживала его, ведь молодой человек сильно переживал. Он потерял сегодня отца, ему срочно пришлось выбирать «сторону».

Но в этом нежном юноше был стержень. Он сглатывал слезы, но находил в себе силы говорить по делу. Даже смог рассказать нам об уникальной способности Клауса…

Когда родился Клаус, он производил впечатление обычного ребенка-мага. Даже сильного. Но к трем годам его магия вдруг начала слабеть, казалось, что он умирает. А потом быстро выяснилось, что ребенок обладает уникальными особенностями. С одной стороны, он может блокировать силу других магов. А с другой — если время от времени он не выпьет магической энергии других магов, не получит подпитки, то его магия начинает слабеть.

Вначале Статир просто просил приближенных время от времени «делиться» силой с Клаусом. Но постепенно стало ясно, что… Клаусу нравится злоупотреблять своими возможностями. Однажды, когда ему было десять лет, нашли мертвой его пожилую няню. Оказалось, что Клаус — он даже не скрывал этого — заблокировал ей магию, чтобы не могла сопротивляться, и выпил ее до конца. Впрочем… еще одной странной особенностью было то, что, выпивая чужую силу, Клаус не становился сильнее на эту порцию магической энергии. Он всего лишь поддерживал так свою магию, не давал ей угаснуть.

С тех пор Статир пытался перевоспитать его. Старался приучить к определенным правилам. Но при этом сам боялся Клауса. Ведь кто знает, рассердившись на мать, брата или отца, не выпьет ли принц и их? Или просто захочет унаследовать престол раньше времени…

Основной их договор состоял в том, что Клаус не совершает неконтролируемых «убийств», а Статир позволяет ему время от времени выпивать до дна приговоренных к смертной казни. Ведь в королевской тюрьме всегда есть осужденные маги.

Но, конечно, Клаус нарушал договор. Потом каялся отцу, что не сдержался, а тот скрывал преступление от народа и правосудия. То ли из-за болезненной привязанности к старшему сыну, то ли из-за страха перед ним, то ли… Сейчас я вздрагивала, осознавая, какие внутренние противоречия одолевали Статира, которого я ненавидела много лет и считала главным виновником смерти родителей.