Ректор моего сердца

Шар «молчал», я говорила чистую правду.

— А лично мне? — усмехнулся Герат.

— Вы знаете, что я не испытывала к вам симпатии, — честно сказала я. — Наши с вами встречи во время моего обучения и в последнее время сложно назвать приятными. Несомненно, я испытывала антипатию и не раз желала вам провалиться куда-нибудь, чтобы мне не пришлось идти на этот отбор! Но осознанно и всерьез я не желала вам смерти, болезни или других неприятностей.

Шар молчал. А Герат провел над ним рукой, отключая, и расхохотался:

— Не для протокола, тарра Гварди: и чем же я вам так не угодил?

— Не для протокола, таросси ректор, я уже отвечала на этот вопрос не так давно. Вы жестко вели себя со мной. Делали мне больно, внушали страх. Прежде у меня не было причин вам доверять.

— Это все? Других личных мотивов ненавидеть меня у вас нет?

— Нет. Напротив, я решила отнестись к вам более… доброжелательно. В определенный момент вы проявили себя с другой стороны и вызвали уважение.

— Неплохо, тарра Гварди, — глаза Герата блеснули. — Вы хорошо держитесь.

И снова активировал шар.

— Обратимся к вашему прошлому. Итак, вы выпускница приюта для бедных сирот?

— Совершенно верно.

— Кем были ваши родители? Это известно? — спросил он. А мне показалось, что в какой-то степени он задает вопросы так, чтобы «под протокол» пошли достойные ответы, более-менее соответствующие истине.

Неужели догадывается, что мне есть что еще скрывать…

— При приеме в приют было указано, что я дочь неизвестных погибших родителей.

Шар оставался спокоен. Но Герат опять быстро провел над ним рукой, отключая… И заговорщицки наклонился в мою сторону.

— Но мы-то с вами, тарра Гварди, знаем, что ваши родители были… преступниками. Итак, они были ворами… Что вы помните о своем детстве? Расскажите мне. Какими они были, как вы их потеряли. Как вы воровали, в конце концов…

— Зачем вам это? — выпалила я, облегченно вздохнув про себя. В сущности, пока не похоже, что Герат заподозрил о моем происхождении нечто большее, чем то, что я и так ему уже рассказала.

— Мне интересно, — пожал плечами ректор. — Никогда не разговаривал с магичкой, которая была воровкой в прошлом.

Ладно, подумала я. Не самое страшное. Хоть и стыдно вспоминать все это воровство и разбойничьи эскапады на большой дороге. И хоть очевидно, что ректор вызывает меня на откровенность.

— Хорошо, — сказала я. — Но тогда вы тоже ответите мне на откровенный вопрос.

— Не в вашем положении ставить дополнительные условия, тарра Гварди, — отрезал Герат.

— Но если вы не пойдете мне навстречу, то вряд ли можете рассчитывать на искренний и откровенный рассказ о моем воровском прошлом… Я могу ограничиться формальными фразами.

Герат опять рассмеялся.

— Хорошо. Но я оставляю за собой право ответить на ваш вопрос любым возможным способом.

— Не в моем положении дополнительно качать права, таросси ректор… Мои родители… Они были добрыми людьми, хоть и преступали закон…

Я даже увлеклась, рассказывая о том, как мы с Алиской и Гансом путешествовали по стране, какие комбинации придумывал Ганс, чтобы выманить у жителей городов и деревень деньги и ценности. О том, как пробирались в дома и воровали. И о своей роли мага, помогавшего в воровстве, не умолчала. Рассказала я и о гибели приемных родителей в разбойничьей общине. Теперь не было смысла скрывать это от Герата.

Ректор задумчиво смотрел на меня.

— Соболезную вашей утрате, — без особого сочувствия, но вежливо произнес он, когда я закончила. — Знаете, какой вердикт я могу вынести?

— Какой? — спросила я, а сердце тревожно забилось.

— Я был прав, сказав, что вы можете быть опасны для общества, когда вы поступали в академию. Вы не просто можете — вы были опасны для общества. И еще интересный вопрос… Ваши родители-воры не были магами. Откуда в вас сила?

Сердце забилось, как бешеное.

— Я не знаю! — горячо ответила я. — Вы ведь знаете, такое случается… Вероятно, кровь магов была у нас в роду.

Странно, но Герат успокаивающе улыбнулся:

— Вероятно. Другого объяснения я не нахожу.

— Теперь мой вопрос! — быстро сказала я, чтобы перевести разговор в более безопасное русло.

— Слушаю его с интересом, тарра Гварди.

— Зачем вы пошли на отбор к Великой Касадре? Вы любили ее?

Герат рассмеялся.

— С какой целью интересуетесь, тарра Гварди? — спросил он.

— Не исключено, что я стану Великой. И нам с вами… придется работать в тесном сотрудничестве. Хочу больше узнать о возможном напарнике.

— Что ж… Тут не один, а два вопроса. Отвечаю только на первый. Я пошел на отбор, чтобы реализовать сразу две цели: стать главой академии и получить вожделенную женщину. Я ответил на ваш вопрос, тарра Илона? — он вопросительно и насмешливо поднял одну бровь.

— Ответили, но весьма расплывчато. Об этом я могла бы догадаться и сама. Ответите на второй?

— Мы договаривались на один, — усмехнулся Герат. — Не вижу причин отвечать на оба. И в следующий раз… формулируйте так, чтобы ответ вас устроил, — он многозначительно замолчал, и на какое-то время воцарилась тишина.

Герат насмешливо, но без злобы и раздражения смотрел на меня. А я думала, что же дальше… Сколько еще продлится эта проверка. Если честно, я совсем замучилась. Даже не от самой проверки, а от напряжения, которое было неизбежно и не отпускало меня.

— Итак, — Герат нарушил молчание первым и в очередной раз провел рукой над шаром, включая его. — Ваши ответы устраивают меня. Поэтому еще один стандартный вопрос, и я подумаю о том, чтобы закончить проверку.

Сердце тонко, тревожно забилось в ожидании чего-то страшного. Сейчас он спросит что-то опасное для меня…

Герат словно не заметил моего состояния. А, может быть, действительно не заметил…

— Тарра Гварди, желали ли вы когда-нибудь зла королю и его семье?

Кровь отлила от лица, а разум заметался в поисках подходящего ответа. Да, я не желала зла академии и Герату. Даже не желала зла королевской семье — королеве и двум ее сыновьям. Но тому, кто распорядился уничтожить мою семью… обе мои семьи… я не могла пожелать ничего хорошего.