Ректор моего сердца

— И что? — я понимала, что почти кричу, но ничего не могла с собой поделать. — Что теперь? Что вы спросите, что сделаете?

Герат поднял руку, словно призывал к тишине, и сделал шаг ко мне, но я отшатнулась как можно дальше.

— Да успокойтесь вы, — с досадой сказал он. Сложил руки на груди и стал привычным мне ректором — жестким, сдержанным. — Я не собираюсь пытать вас, зачем вы прятали это восхитительное лицо. У каждого из нас свои тайны. И знаешь, Илона… — он горько усмехнулся. — Ты была права в одном. Доверие нельзя получить насильно. А ты все еще недостаточно мне доверяешь. Я решил сменить… тактику.

— Что? — не веря своим ушам, переспросила я. — Что… вы имеете в виду?

Странная растерянность охватила меня.

В это мгновение уже должно было происходить то ужасное, чего я боялась. Самое страшное — угроза моей жизни, сражение, в котором не известно, кто из нас выйдет победителем… Да и я погибну в любом случае, убив кого-то столь высокостоящего, как Герат. Самое лучшее, что я ожидала — это что Герат поставит меня в жесткие условия, что я окажусь игрушкой в его руках, с которой он может делать что угодно. И это будет уже не «сделка», это будет тюрьма, в которой он окажется полноправным хозяином. Жизнь под его властью в постоянном страхе.

Но ничего этого… не было. Лицо ректора нельзя было назвать добродушным, жесткая складка пролегла в губах, в глазах притаилась то ли злость, то ли горечь. Одна ладонь сжимала локоть другой руки. Напряжение, горечь… что-то такое. Но он не припер меня к стенке. Ни физически, ни морально. Он до сих пор у меня ничего не спросил!

— Я решил сменить тактику с вами, тарра Илона, — усмехнулся Герат. Развернулся ко мне, и огненные глаза засверкали, словно внутри у него вспыхнул пожар. — Понимаете, Илона, я хочу обладать своей Великой целиком. Хочу полного ее доверия. Не желаю тайн и секретов, что она будет хранить у себя в уме или сердце. И сам хочу иметь возможность доверять. А все это… невозможно получить насильно. Я больше не буду требовать у вас доверия. Я попробую… получить его… другим способом. Поэтому сейчас я ничего не спрошу у вас, — в лице его мелькнуло лукавство. — Ни кто вы на самом деле — откуда у вас это ослепительное лицо аристократки голубых кровей. Не бледнейте, Илона… это слишком очевидно, чтобы не обратить внимания. Ни почему вы это скрываете. Я не спрошу, — новая вспышка лукавства.

Что это? Великодушие или тонко выстроенная игра? Герат решил больше не давить на меня, а получить все манипуляциями, изощренной игрой на чувствах, на чувстве доверия… И ведь так он может «овладеть своей Великой целиком» куда проще, чем если давить и гневаться.

— Разве что вы сами мне сейчас все расскажете. Как насчет этого, Илона? Так мне легче будет продумать стратегию нашей поездки на бал… Но это — на ваш выбор, — закончил Герат.

Мне показалось, я оглохла. Его голос раздавался словно издалека, из другого мира. Потому что такого просто не могло происходить. Все должно было быть не так!

Все должно было быть ужасно.

А вместо ужаса Герат дал мне кусочек жизни. Пусть даже он тонко манипулирует мной… я никогда не забуду того, что он для меня сделал. Повел себя не так, как я ожидала.

Я закусила губу. Может быть, он прав. Сейчас отступать некуда. Мне стоит довериться ему целиком, и так он знает почти все… Он, похоже, этого достоин!

Или нет? Или все это его изощренная стратегия…

— Илона, ну так что, не желаете поговорить откровенно прямо сейчас? — услышала я его уверенный глубокий и бархатистый сейчас голос.

— Я не знаю… — искренне сказала я сквозь набухающие на глазах слезы. Порыв охватил меня — благодарность, растерянность, что-то неописуемое, как будто шагнула со скалы, но вместо трагичного падения вниз, полетела. В три быстрых шага я приблизилась к нему, обняла за талию, и, как девочка, прижалась головой к его груди.

— Спасибо… Спасибо, Герат… таросси ректор… Спасибо!

Глава 31

Каким бы ни был мужчина опытным, жестким, насмешливым… любым, но каждый из них испытывает трепет, когда женщина вот так вдруг убивает дистанцию, когда внезапно проявляет благодарность и доверие. Когда…

В тот момент, когда моя щека коснулась чуть шершавой ткани на груди Герата, я услышала, что он выдохнул. Не облегченно — с другим, более сильным и глубоким чувством.

Одна его рука бережно легла мне на затылок, смяла волосы, согрела, другой он обнял меня, и показалось, что спину прикрыли теплым пледом.

Какое-то время я еще продолжала шептать слова благодарности. Потом затихла. Усталые слезы медленно текли и не останавливались, наверное, намочили его рубашку.

— Ну что, так лучше, девочка? — услышала я вместе с тем, как большая горячая ладонь гладила мою голову, плечи. — Уже не так страшно? Может, мне и верно можно доверять?

Я подняла голову и улыбнулась.

— Спасибо вам. Что бы вы ни сделали потом, сейчас — спасибо! Но вот как можно доверять вам, если вы все время такой разный?! Впрочем, я, пожалуй… я… попробую… Довериться… Поймите только, я двадцать пять лет… — идиотские слезы снова потекли из глаз, и Герат с чуть насмешливым вздохом снова спрятал мою голову у себя на груди.

И вдруг что-то изменилось. Его тело напряглось, вытянулось в струну. Это не было напряжением желания от моей близости. Что-то злое, темное прошло по комнате, заставило меня содрогнуться.

— Только не сейчас! — прошептал он сквозь зубы, словно заговаривал змею. Быстро отстранил меня, подержал на плечи на расстоянии вытянутых рук, заглянул в глаза. — Вам лучше сейчас уйти, Илона, — вкрадчиво, но жестко сказал он.

— В чем дело? Вам плохо?! — я вцепилась в его руки. — Я что-то сделала не так?!

— Да нет же! — досадливо поморщился Герат. Крепче сжал мои плечи и развернул меня к двери. — Просто уйдите, Илона. Уйдите немедленно!

— Да в чем дело?! Может, я могу помочь?!

— Уходите отсюда! Прошу вас… Да уберетесь вы отсюда или нет?! — заорал он вдруг. — Убирайтесь немедленно!

Я в испуге и непонимании уставилась на него. Только что такой бархатный Герат теперь пылал гневом. Неужели это все же связано со мной, с моим лицом… Он не сразу, но узнал во мне знакомые черты? Разглядел их? Он знал моих родителей?

— Таросси ректор, я хотела бы…

— Убирайтесь немедленно! Прямо сейчас! Не желаю вас больше видеть… сегодня! — он крепко сжал руки на груди, глаза пылали — недобрые, как адская бездна. И, признаюсь, мне стало страшно. А еще показалось, что если я не уйду немедленно, то он просто даст мне пинка.

Мой собственный гнев поднялся из глубины:

— Да что вы себе позволяете!? — крикнула я на него, как он на меня. — Специально целуете, чтобы… узнать правду! А теперь… прогоняете, вышвыриваете меня! Да вы просто огненный паршивый манипулятор! — захотелось плюнуть, и я поспешила к выходу.

— Считайте так… — услышала я себе в спину. — И не забудьте накинуть вашу иллюзию…

Ах да… Иллюзию… Нельзя ходить по академии с лицом Астер Гайнори. Я небрежно накинула на лицо «Илону Гварди» ровно в тот момент, когда открыла дверь в коридор.