Реквием блондинке

– Насколько я понял, шеф полиции Мейси хочет, чтобы мэром стал Руб Старки. Не скажете почему?

Глубоко задумавшись, Диксон потер свой крючковатый нос.

– Я предпочел бы оставить личные соображения при себе. Но если вас устроит, поделюсь мнением горожан.

– Валяйте, – сказал я, прекрасно понимая, что мнение горожан совпадает с его собственным.

– Проблема, – начал он, сложив руки на промокашке и хитро поглядывая на меня, – вот в чем. Последние двадцать лет каждый новый мэр проводил свои реформы. В результате всех этих преобразований в Кранвиле почти прекратился денежный оборот. Чтобы город процветал, условный мистер Спенсер, человек из рабочего класса, должен тратить свои деньги, а не складывать их в кубышку. А для этого нужно стимулировать спрос. К сожалению, если делать это честными способами, прибыль будет невелика. Поэтому приходится прибегать к сомнительным методам.

Двадцать лет назад в Кранвиле был ипподром, четыре казино, два отличных ночных клуба и даже небольшой, но милый бордель. Люди тратили деньги себе в удовольствие, и город процветал. Когда эти заведения закрылись, все сразу переменилось.

Схватив карандаш, Диксон принялся чертить на промокашке что-то вроде куба.

– Мейси хочет, чтобы мэром стал Старки, поскольку тот выступает за доходные развлечения. Шефу полиции нужно, чтобы вновь открылись казино и ночные клубы. Даже ипподром. Старки – человек опытный. Он легко справится с такой задачей. – Дочертив куб, Диксон начал катать по промокашке карандаш. – Мейси не самый лучший коп, но превосходный бизнесмен.

– Если у руля встанет Старки, преступность в Кранвиле расцветет пышным цветом. Верно? – Я дал понять, что меня не волнует развитие событий.

– Очень вероятно, мистер Спивак. Да. Я бы сказал, это очень вероятно. – Диксон улыбнулся. – Только никому меня не цитируйте. Я бы не хотел, чтобы мое мнение стало достоянием публики. По крайней мере, пока.

– А если победит Исслингер?

– Исслингер – дело другое. Думаю, жизнь может наладиться. Разумеется, полной уверенности у меня нет. Для Кранвиля он слегка «красноват». Выступает против капиталистических идеалов, но человек очень искренний.

– Расскажите о нем, – попросил я.

Откинувшись на спинку кресла, Диксон сцепил руки на животе.

– Ну что я могу сказать? – произнес он, хмуро уставившись в грязный потолок. – Он приехал в Кранвиль тридцать лет назад. Какое-то время работал помощником в похоронном бюро Морли. Когда мистер Морли скончался, Исслингер выкупил его контору. Человек он был работящий, таким и остается. Приносит городу большую пользу. Его любят, ему верят. Он вам понравится, мистер Спивак. Хотя насчет его жены не уверен. – Глянув в окно, Диксон покачал головой. – Очень, очень непростая дама. Понять не могу, почему Исслингер взял ее в жены. – Понизив голос, Диксон добавил: – Она пьет.

Я хмыкнул.

– У них есть сын, – продолжал Диксон. – Замечательный парнишка. Вылитый отец. Умный, эрудированный. Учится на врача. Думаю, он сделает блестящую карьеру. – Диксон снова сунул мизинец в ухо. – Мать с него пылинки сдувает и больше ничем не интересуется. Кроме выпивки, конечно. – Рассматривая крошечный комок серы на пальце, он скорбно покачал головой.

– Как у него с деньгами? – спросил я.

– У Исслингера? – Диксон оттопырил губы. – Смотря что называть деньгами. Бизнес у него неплохой. Людям свойственно умирать. В Кранвиле так особенно. В нашем городке не очень-то здоровая атмосфера. – Он с лукавой ухмылкой глянул на меня. – По крайней мере, для некоторых.

– Это я уже понял, – сухо ответил я. – Но меня непросто запугать.

Мы переглянулись. Вынув из кармана «Кэмел», я бросил сигарету редактору. Вторую закурил сам и спросил:

– Что думаете о пропавших девицах?

– Что думаю? Есть большая разница между тем, что я думаю, и тем, что печатаю в газете, – осторожно ответил Диксон. – Освещением местных новостей у нас занимается один юноша, падкий на сенсации. Именно он убедил меня, что вброс о серийном убийце неплохо скажется на продажах. – Диксон хитро улыбнулся, демонстрируя желтые зубы. – И он не ошибся, мистер Спивак. Так и случилось.

– Но сами вы в это не верите?

– Нет, не верю. – Он покачал головой.

– Какие у вас предположения?

– Давайте не будем об этом, мистер Спивак. – Он поморщился. – Вряд ли вам помогут предположения какого-то недужного старика.

– Ну же, выкладывайте, – настаивал я. – Мне сгодится любая помощь.

Но видно было, что Диксон настроен упрямиться.

– Один вопрос меня волнует больше остальных, – заметил он. – Если девушек убили, куда делись тела?

– Я об этом думал, – сказал я. – А сами что скажете?

– Ничего, – быстро ответил он. – Надеюсь, вы понимаете: свою работу вам придется делать самостоятельно. Не сомневаюсь, мистер Вульф неплохо вам платит.

– Так себе, – сказал я. Пусть Диксон гадает. После паузы я продолжил: – Исслингер нанял даму-детектива, верно?

– Очаровательная девушка. – Диксон, как мог, изобразил любострастие. – Она вам понравится. Разумеется, у нее нет никакого опыта сыскной работы.

– То есть она не продвинулась с расследованием?

– Полагаю, никто не ожидал, что она продвинется. – Качнув головой, Диксон улыбнулся.

Я заметил, что он сделал ударение на слове «никто».

– Никто, включая Исслингера? – спросил я, внимательно глядя на него.

Диксон промолчал, но кивнул.

– Значит, Исслингер нанял женщину, понимая, что она не сможет раскрыть это дело? Какая-то бессмыслица.

Взяв карандаш, Диксон начал трудиться над новым кубом.

– Я лишь указываю направление. Подсказываю идейку-другую, – извиняющимся тоном произнес он. – Вы ведь не думаете, мистер Спивак, что я сделаю вашу работу за вас?

Устроившись поудобнее, я задумчиво смотрел на него. Несколько минут мы просидели в тишине. Поняв, что Диксон не планирует развивать свою мысль, я решил зайти с другой стороны.

– Что вам известно о пропавших девицах?

Открыв ящик стола, Диксон вытащил три фотографии – судя по всему, сделанные уличным фотографом. И протянул снимки мне.

– Уверяю вас, мистер Спивак, это совершенно заурядные девушки. Рабочий класс. Никаких секретов.

Взглянув на фотографии, я ему поверил. Таких девушек можно встретить в любую минуту на любой улице любого города.

– У них есть что-нибудь общее, кроме цвета волос? – спросил я, возвращая фотографии.

Диксон хотел что-то сказать, но тут раздался звонок. Редактор удивленно уставился на телефон.

– Прошу меня простить, – сказал он, взял трубку и робко приложил ее к уху.

Откинувшись на спинку стула, я рассеянно поглядывал на него.

– Кто-кто? – переспросил Диксон и стал слушать.

Из трубки еле-еле доносился чей-то голос: высокий и отрывистый. Слов я разобрать не мог.

Диксон вдруг съежился.