Реквием по любви. Грехи отцов

— Я скорее сдохну! — закричала он, гневно сметая со стола кружку с его горячим ароматным чаем. Та разлетелась вдребезги от соприкосновения с деревянными половицами. Огненная жидкость щедро опалила кожу ее ног. Однако девушка даже не поморщилась. — Ты кем себя возомнил, «родственник года»? Тебя не было в моей жизни двадцать лет! Двадцать! А теперь ты появляешься и считаешь себя вправе распоряжаться мной как вещью? Думаешь, я правда позволю тебе решать, кого мне любить, с кем мне дружить и с кем мне спать? И не мечтай! Но вполне могу решить кое-что за тебя! Забирай-ка моего «женишка» и проваливай отсюда к чертовой матери! Вместе со всей своей «придворной» свитой!

Лиза уже ничего не видела перед собой. Виной тому слезы, градом стекающие по ее щекам, да мандраж, от которого она дрожала всем телом.

От обиды душа кровоточила. Наизнанку выворачивалась.

Тишина воцарилась ошеломляющая.

Очевидно, от подобной выходки охренели все присутствующие.

Абсолютно и бесповоротно.

Плевать!

Однако, вопреки ожиданиям, Прокурор оставался невозмутим.

Проявляя чудеса выдержки, он аккуратно отряхнул свой дорогущий костюм от остатков чая и спокойно резюмировал:

— Я так понимаю, с Кириллом ты уже познакомилась?

* * *

— Не только! — яростно, в одно касание стерев с лица соленую влагу, Лиза с вызовом уставилась на родственника, будучи как никогда уверена в правоте собственных действий. — Еще в двух словах обозначила свою позицию относительно ваших «грандиозных» планов и послала его прямо на…

— Я понял, — осадили ее строго. — Не выражайся мне тут!

Пожалуй, впервые за все время знакомства с дядюшкой она не испугалась.

Ни тона его властного. Ни взгляда сурового.

А причиной тому являлся ее муж.

Нет, Дмитрий не лез в их разговор, за что она была ему безмерно благодарна.

Просто встал у Лизы за спиной и легонько поцеловал в макушку.

Просто обозначил свое присутствие.

Просто окутал своей аурой. Напитал энергетикой. Придал храбрости.

— Мне кажется, или ты действительно выметаться не планируешь? – устало поинтересовалась Лиза.

Прокурор одобрительно кивнул:

— Правильно кажется! Я не для того возвращался…

Не выдержав напряжения, она зашлась в приступе истерического хохота.

— А для чего ты возвращался? — вновь на эмоциях повысила голос. — Для чего? Чтобы превратить меня – свою единственную племянницу – в разменную монету для ваших «божественных» клановых игр?!

— Я здесь как раз для того, чтобы оградить тебя от них!

— Ты лжешь!

— Следи за языком. Мое терпение не безгранично!

— Сам следи! — огрызнулась она, стискивая пальцы в кулаки. — А я достаточно молчала!

От напускного спокойствия дяди Борине осталось и следа. Тяжело дыша, и зыркая на нее тяжелым разгневанным взглядом, он таки поднялся на ноги.

Выпрямился во весь свой могучий рост и теперь возвышался над ней огромной глыбой, заставляя ее чувствовать себя жалкой беспомощной букашкой у его ног.

— Лиза? — спокойно. Вкрадчиво. С затаенным бешенством в голосе. — Не вынуждай меня идти на крайние меры!

Крайние? Крайние, черт подери?

То есть до этого они были еще и не крайние!

Она буквально задохнулась от возмущения.

— И что ты сделаешь? — прорычала не своим голосом, теряя всяческую связь с реальностью. — Накажешь меня? Ударишь? Так вперед! Давай, покажи мне свою любовь и заботу в полной мере. Без прикрас! Хочу увидеть наконец-то твое истинное лицо!

Секундная пауза, и страшный рев Прокурора эхом разнесся по двору:

— Да за кого ты меня принимаешь, в конце-то концов? Рот закрой и задумайся над моими словами хоть на гребаную секунду! Я – твоя семья! Твоя кровь! Я никогда не подниму на тебя руку, хоть ты и заслуживаешь приличной порки! Никогда не причиню вреда. Все мои действия обусловлены исключительно заботой о твоем будущем и направлены на твою защиту!

Нет! Она слышала это уже десятки раз.

Лиза рьяно замотала головой, выражая внутренний протест.

Подобно маленькому ребенку прикрыла ладонями уши и крепко зажмурилась. Сердце больно ныло в груди. Слезы душили.

Поддавшись эмоциональному порыву, в клочья разрывающему сознание, она закричала… что было мочи:

— Тогда сделай милость: защити меня от самого себя!

И вновь тишина. Мерзкая. Оглушающая.

И вновь голос дяди, звучащий словно приговор:

— Смирись! От меня тебя не защитит никто. Это наша карма!

Вымученно улыбнувшись, она тихо произнесла:

— Отец прав – я слепа! Не вижу дальше собственного носа. Вот и не разглядела тебя… сразу. А ведь он меня предупреждал: не смотри глазами - чувствуй нутром!

Кровь отхлынула с лица Прокурора, делая мужчину неестественно бледным. Теперь он взирал на нее, точно на умалишенную. Его было сложно в этом винить. Сейчас на Лизу подобным образом таращился каждый присутствующий здесь человек.

— Лиза, о чем ты говоришь? — за спиной Черчесова осторожно материализовался Кирилл. Такой же шокированный и напряженный. — Черчилль мертв, милая. Давно мертв!

Она удостоила его лишь равнодушным мимолетным взглядом.

Намеренно проигнорировала.

Потому что он так и не соизволил одеться.

И по-прежнему сжимал футболку Дмитрия в своей руке.

— Я не спятила! — пояснила Лиза в первую очередь своему родственнику, так сильно разволновавшемуся о ее психическом здоровье. — Он снился мне вчера. Прямо перед твоим приездом. Во сне он отругал меня. И сказал мне кое-что. Жаль только, что смысл его слов я поняла лишь сейчас!

Вслух произнесла и буквально каждой клеточкой своей кожи ощутила, с каким облегчением выдохнули окружающие.

Дядя Боря же, напротив, озадаченно нахмурился:

— Но… это его слова! Наши с ним. Кир без устали повторял мне их, когда мы еще совсем зелеными… были...

Пользуясь моментом, Лиза обиженно прошипела:

— Наверняка привет тебе передает! И в гробу переворачивается, наблюдая за тем, что ты вытворяешь с его единственной дочерью!

— Не ерничай!

— А может, он просто соскучился? — буркнула, стремясь ужалить больнее. Слова являлись ее единственным оружием. — Заждался тебя, наверное!