Реквием «Вымпелу». Вежливые люди
Шрифт:
– Борт 8701 запрашивает разрешение на взлёт… Спасибо! Взлёт!
Нас прижало к спинкам диванов от набираемой скорости. Оторвались от земли и через минуту уже были в облаках. Сначала полёт шёл нормально, а через час машину затрясло от перегрузок. Со стола даже упала пустая бутылка от лимонада и неслышно покатилась по полу. Крылья самолёта, еле различимые в облаках, ходили ходуном, как будто бы на них выдавал гопака хороший ансамбль песни и пляски… Стало жутковато…
«Хорошо, когда опасность зависит от твоих знаний и умений. А здесь – всего лишь машина и природа: выдержит – не выдержит, а ты – в коробке, и грош тебе цена, всем твоим знаниям и умениям. В случае чего…» – Мысли в голову лезли не самые приятные. Афганцы в другом салоне тоже
Самое время что-нибудь сделать по захвату самолёта. Мы это понимали и тоже сжались в готовности как пружина…
Через некоторое время выскочил второй пилот:
– Прошли границу, – орал он нам, стараясь превозмочь натруженный шум двигателей, – но погоды в Кабуле так и нет… Был небольшой просвет минут на тридцать, но мы опоздали! Возвращаемся!
– Ну что ты будешь делать! Не хочет Афганистан наш рейс принимать.
– Точно! Кто-то из пассажиров сильно провинился перед Всевышним… Вот Он и даёт время подумать.
Самолёт трясло, а мысли становились всё мрачнее. Пришлось воспользоваться наукой наших преподавателей. А они учили: «Страх – это одно из проявлений инстинкта самосохранения…»
– Самосохранение у меня развито на высшем уровне, – думал я. – Выше – не бывает: десять тысяч метров, как высота полёта…
«Научитесь перевоплотить страх в интенсивную деятельность…» – будто кричали через грозу мои учителя.
– Какая деятельность? Ноги не слушаются…
Но я всё-таки встал и попытался пройти по коридору, самолёт трясло на разрыв… Сел рядом с побелевшим Михаилом Сергеевичем, выкурили по сигарете. Ничего не помогало… И тут нашёлся Юра, он был в таком же положении как все. И придумал… Запеть! «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», – начал он, а мы с удовольствием подхватили, – пощады никто не желает!» И сразу полегчало, и на душе стало теплей и спокойнее. Так мы вчетвером пропели, вернее – проорали, заглушая свой страх, почти до посадки в Ташкенте, пока не прекратилась эта тряска. Нам помогал в этом хоре ещё и переводчик. Успокоились только на земле. А о нашем «хоре» со смехом вспоминали вечером в гостинице.
«Приземлившись» в том же номере, в этот раз выпили крепко. Сначала долго разговаривали, разделившись на пары, о жизни. Я с наслаждением слушал полковника. Он рассказал практически всю свою, уже долгую жизнь. В свои пятьдесят восемь лет попасть после Европы на войну! Всё и тогда, и сейчас складывалось очень не просто. Он был на генеральской должности, и получение звания зависело и от этого перелёта, и от этой командировки. Именно в этом разговоре он раскрылся намного больше, чем за все предыдущие дни. Мне стало рядом с ним очень уютно, как будто бы я беседовал со своим отцом. Человек очень образованный, начитанный, проработавший в разведке длительное время. И сейчас, как-то особенно почувствовав в нас близкие души, он заговорил об одной особой ситуации. Теперь начался общий разговор.
Михаил Сергеевич с горящими глазами и иногда со слезами на глазах – от переживаний и волнения – стал рассказывать нам эту историю. И ночь стала для нас всех необычной… Голос его звучал совсем негромко. Неторопливая речь искусно украшалась многозначительными паузами и интонацией, иногда обычной, а иногда понижающейся до шёпота. Он, оказывается, был мастер рассказывать…
Слушая его, мы молчали и курили. Что сегодня он, разведчик европейского направления, делает в Афганистане? У меня возникла мысль – ответ? Но верна ли она, я не знал. А думал я о том, что, может быть, и послали сюда его уменьшить по возможности количество потерь с обеих сторон. Ведь наверняка руководство знало его склонность решать все вопросы бесконфликтно, и вся его предыдущая жизнь, как «Новая библия», говорит: «Никто не имеет права решать, кого и когда убить…» Может быть, и его задача – спасти наибольшее количество жизней…
В
большом шумном европейском городе жила юная красавица Мария… Уже отгремела Вторая мировая война, отнявшая огромное количество жизней ради прихоти некоторых… Погибшие солдаты, которым поставлены памятники и в честь которых зажигают свечи, остались в памяти народов. Люди всё реже думали о миллионах погибших, убитых мимоходом гражданских людях: женщинах и детях. Смерти эти настигали, когда танки, гоняясь друг за другом, были нацелены на врага, а попадали в них, в других, – случайно оказавшихся на пути пуль и снарядов. Эти погибшие не были героями и не спасали свои страны. Их просто убили. Воюющие даже не заметили тех, ради кого они сражались. В память о них не ставят памятники, потому что они не стреляли из пулемётов, и поэтому возле их могил нет ни цветов, ни Вечного огня…Тогда, чтобы вразумить человечество, Бог решил послать на землю своего Посланника. Чтобы свершилось пришествие Пророка и чтобы люди задумались, а вправе ли они решать вопрос о жизни и смерти друг друга, и поняли наконец, что человек ни под каким предлогом не имеет права убивать себе подобного… И была Им выбрана Мария, дабы стала она матерью Мессии.
В этом послании Бог не собирался ставить вопрос о Вере. Создатель уже насмотрелся на войны за Веру. Они шли уже две тысячи лет… И знал Он то, что веры в этих войнах нет! Бог не однажды открывал человеку: «Посылающий солдата на смерть за Веру и, тем более, приказывающий убить за Веру, заслуживает порицания Бога. И забвения в веках…» Не этот вопрос должен был открыться человечеству на этот раз. Для него этот вопрос уже давно решён. Его мучил уже совсем другой…
В качестве благодарности за то, что мы дети Божьи, нам было заповедано, что создаём подобных себе в любви, сладостной и страстной… И по неведомой причине и порой с необъяснимым безразличием убиваем других, подобных себе, даже порой не замечая того… Это недопустимо, и это – главное Послание, которое Бог передавал через Мессию своего и мать его Марию.
Семьи у девушки не было. Она – из тех, у кого родителей убили «рядом с войной». Воспитывали её иногда близкие, иногда незнакомые люди. Но выросла она чистым, светлым и добрым человеком. Путь её в церковь был предопределён, потому что лишь здесь она нашла утешение от слёз своих об отце и матери, любовь которых даже не успела познать.
Окончив школу, она уехала в большой шумный город, где скромно жила и честно трудилась. Однажды она познакомилась с красивым и обаятельным молодым человеком. Он давно жил в этом городе и уже приобрёл пороки, а также такие качества, как склонность к предательству и жестокость. Под обаянием скрывалось лицемерие, под красотой лица – уродство души. Всё, чего он хотел, – это её тела. Многие часто видели их вместе. Она была настолько хороша и так привлекательна, что мужчины из их окружения с завистью смотрели этой паре вслед. Грязные сплетни окружили их.
И вот однажды, после нескольких первых страстных поцелуев, похотливая рука юноши попыталась сорвать одежду и поблудить в местах тайных и нетронутых. Разрыв отношений был неминуем, потому что, вырвавшись из его объятий честной и целомудренной, она не смогла простить такой низости… Он удалился уязвлённый, но рассказывал всем вокруг много лживого о её порочности.
С ужасом Мария узнавала от незнакомых людей неправду о своих «пороках и грехах», нарисованную больным самолюбием подлеца…
Она жила с этим и, как могла, боролась и верила…
Именно эта чистая душа была выбрана Богом, и пришёл к ней, когда она была одна в своей комнате, Свет Небесный… Она забеременела и понесла под сердцем Посланника Божьего. В это время на неё снизошли и успокоение, и благодать. Она была счастлива, даже не понимая истинных причин своего счастья… Она видела окружающих людей милыми и добрыми, каждому из них пыталась чем-то помочь. Любовь к ближнему переполняла её душу… Она смогла простить своего возлюбленного за его действия и даже за слова, которые порочили её честь.