Шрифт:
Роберт Хайнлайн.
Реквием
На одном из островов Самоа на вершине высокой горы есть могила. И вот что вырезано на надгробной плите:
"К широкому небу лицом ввечеру
Положите меня, и я умру,
Я радостно жил и легко умру,
И нам завещаю одно
Написать на моей плите гробовой:
"Моряк из морей вернулся домой,
Охотник с гор вернулся домой,
Он там, куда шел давно"*.
[Р.Л. Стивенсон. "Завещание". Перевод А. Сергеева]
На пластинке от кислородного баллона, приколотой ножом к лунному грунту, нацарапаны те же строки.
Это была
Шофер Д.Д. Харримана не рассчитывал останавливаться здесь. Сам Харриман направлялся в Канзас-Сити на совещание директоров. Шофера же заставляли спешить туда кое-какие делишки на Восемнадцатой Стрит. Но босс велел остановиться и даже вылез из машины.
В стороне от арены возвышалась ограда с увешанной флагами и транспарантами входной аркой. Красные с золотом буквы афиш зазывали:
Только у нас.
Лунная ракета!!!
Ракета в полете! Старт у Вас на глазах!
Дважды в день.
Человек ступил на Луну с борта точно такой ракеты!!!
Не упустите свой шанс прокатиться!!!
Вход - 50 центов.
Мальчик лет девяти-десяти бродил возле арки, разглядывая плакаты.
– Хочешь посмотреть ракету, сынок?
– Конечно, сэр, еще как!
– глаза мальчугана заблестели.
– Я тоже хочу. Пойдем вместе.
Харриман заплатил за два розовых билетика, и они вошли.
Мальчишка целеустремленно тащил его за собой, схватив за руку.
Закинув голову, Харриман профессионально осмотрел яйцевидный корпус ракеты, ее единственное сопло, заметил пояс датчиков. Взглянул на название. На ярмарочно-красном фоне блестели золотые буквы: "Вольный". Он заплатил еще четвертак и поднялся в рубку.
Внутри было темновато из-за радиационных фильтров на иллюминаторах. Вскоре глаза привыкли к полумраку. С благоговением верующего в храме Харриман вглядывался в клавиши пульта и полукруг циферблатов над ним. Как все знакомо - сердце сжало.
Он еще стоял, весь покрытый испариной, отрешенно глядя на пульт, когда кто-то вошел и тронул его за рукав.
– Вынужден побеспокоить вас, сэр, нам нужно лететь.
– Что?
– Харриман очнулся и посмотрел на вошедшего. Тот был дьявольски красив - правильной формы голова, мощные плечи, открытый взгляд, четкая линия губ, твердый подбородок.
– Простите, капитан.
– Ничего.
– Капитан... э-э...
– Макинтайр.
– Капитан Макинтайр, вы возьмете пассажира?
– вдруг загорелся Харриман.
– Конечно, если хотите. Идемте со мной. Он проводил Харримана к стоящему недалеко от ворот наведу с надписью "Контора".
– Доктор, осмотрите пассажира.
Харриман вздрогнул, но подчинился врачу. Послушав сердце и смерив давление, доктор покачал головой.
– Плохо дело, доктор?
– Именно, капитан.
– Это от волнения, а сердце у меня крепкое, - Харриман переводил взгляд с одного на другого.
– Неужели?
– Доктор понял брови.
– Но дело не только в сердце. Кости в ваши годы становятся настолько хрупкими, что могут не выдержать стартовых перегрузок.
– Простите, сэр, - добавил капитан, - но ярмарочная ассоциация
не разрешает мне брать в полет никого, кто мог бы не выдержать старта, для этого и врач.– Так я и думал, - плечи старика поникли.
– Простите, сэр...
– Макинтайр направился к ракете.
– Постойте, капитан, - догнал его Харриман.
– Может пообедаете со мной после полета... вы и ваш бортинженер? Капитан посмотрел на него удивленно.
– Спасибо, не откажусь.
– Удивляюсь, капитан, почему вы ушли с Лунной трассы? Трехлетний "Хеннеси" и "Корона Коронас", а также жареные цыплята и горячий десерт сделали непринужденной беседу в кабинете лучшего в городке ресторана.
– Не понравилось мне там!
– Полно врать, Мак, ты же отлично помнишь, что правление вышвырнуло тебя, и за какие грехи, тоже помнишь, - бортинженер усердно накачивался коньяком.
Макинтайр помрачнел.
– А хоть бы и взял я с собой пару бутылок? Я даже рад такому концу, так мне осточертело вечно быть под присмотром А ты кто такой, чтобы читать мне мораль? Ты, контрабандист!
– Я? Я контрабандист? А кто бы удержался захватить на Землю пару камешков? Да у меня был бриллиант величиной с... Я бы и сейчас жил в Луна-Сити, если бы не попался. Что там твои бутылки... мальчики тебя угощают, девочки улыбаются предлагают...
– он тихо заплакал, уронив голову.
– Напился, - Макинтайр потряс его. Харриман удержал капитана.
– Оставьте, лучше скажите, вы действительно были рады бросить Лунную трассу? Макинтайр закусил губу.
– Нет, конечно, Чарли прав. Но там стало все не так, как вначале. Мотаешься, как проклятый, спишь в гостиницах, ешь всякую пакость и где придется. То шериф наложит на ракету арест, а то какое-нибудь Общество Защиты чего-то там прицепится. Разве это жизнь для космонавта?
– А хотели бы вы вернуться на Луну?
– Да, пожалуй. Конечно, на Лунную трассу сразу не возьмут, но в Луна-Сити можно наняться для начала на рудовоз Компании. Для этих рейсов всегда не хватает пилотов, и на мое прошлое могут закрыть глаза. А там, если пойдет дело, и на Лунную трассу могут перевести.
Харриман поиграл ложкой.
– Надеюсь, вы примете мое предложение, - он посмотрел на капитана.
– Возможно. Какое?
– "Вольный" ваш корабль?
– Да, но маловато горючего.
– Я зафрахтую вашу ракету... если вы и Чарли согласитесь доставить меня на Луну.
– Мак, ты слышишь?
– встрепенулся Чарли.
– Он хочет, чтобы мы летели на Луну на этой старой лоханке.
– Не получится, мистер Харриман, корабль слишком старый, Макинтайр покачал головой.
– Топливные баки текут, приходится использовать газойль и жидкий кислород вместо обычного горючего. Корабль все равно взорвется через несколько дней, хоть Чарли и чинит его постоянно.
– Мистер Харриман, а что если вам полететь на корабле Компании?
– вставил Чарли.
– Нет, сынок, невозможно, - ответил, старик.
– Ты ведь знаешь условия, на которых ООН дала Компании монополию на использование Луны? Не прошедших медицинскую комиссию в космос не выпускать! Компания несет полную ответственность за жизнь и здоровье людей в космосе. И если там кто-нибудь погибнет, монополии конец.