Реквием

Ее рука рвется к шее регулятора, взблескивает ме­талл. Когда Дэни бьет его, регулятор дергается, и на лице его появляется удивление. Он шатается, падает на колени, а потом ничком падает наземь. Дэни присаживает­ся рядом с ним, поддевает труп ботинком и вытаскива­ет свой нож у него из шеи.

Откуда-то из-за стены дыма раздается женский крик. Я беспомощно вожу ружьем из стороны в сторо­ну, но повсюду сплошная неразбериха. Надо подойти ближе. Отсюда я никому не могу помочь.

Я вываливаюсь на открытое место, стараясь при­гнуться пониже, и продвигаюсь вперед, к огню и меша­нине тел, мимо Алекса, следящего за происходящим из-за клена.

— Лина! — кричит он, когда я быстро проскальзы­ваю мимо него. Я не отвечаю. Мне нужно сосредото­читься. Здесь жарко и нечем дышать. Огонь уже охва­тил ветви деревьев, образовав над нами смертоносный полог. Языки пламени обвивают стволы деревьев, де­лая их белыми как мел. Небо затянуто дымом. Это все, что осталось от нашего лагеря — от припасов, ко­торые мы так старательно собирали, от одежды, за ко­торой мы охотились, стирали ее в реке, носили, пока она не превращалась в лохмотья, от палаток, которые мы так мучительно латали, пока они не оказывались расшиты вдоль и поперек. Все поглощено этим жад­ным жаром.

В пятнадцати футах от меня человек-скала бросает Корал наземь. Я кидаюсь к ней, но кто-то хватает меня сзади. Падая, я с силой бью назад прикладом ружья. Противник выплевывает ругательство и отдергивает­ся на несколько дюймов, и я получаю время и место, чтобы перекатиться на спину. Я использую ружье как бейсбольную биту — бью врагу в челюсть. Тошнотвор­ный треск — и регулятор валится на бок.

Тэк был прав в одном: регуляторы не натасканы на подобный бой. Они почти всегда вели боевые действия с воздуха, из кабины бомбардировщика, издалека.

Я кое-как поднимаюсь и мчусь к Корал — та все еще на земле. Не знаю, что случилось с оружием регу­лятора, но сейчас его ручищи сжимаются на шее де­вушки.

Я вскидываю приклад ружья. Наши взгляды встре­чаются — мой и Корал. Я опускаю приклад на голову регулятора, а он в этот самый момент стремительно разворачивается ко мне. Удар проходит по его плечу по касательной, и из-за силы удара я теряю равнове­сие. Я оступаюсь, а регулятор хватает меня за ноги и валит наземь, ничком. Я прикусываю губу и ощущаю вкус крови. Я хочу перевернуться на спину, но внезап­но на меня обрушивается тяжесть, вышибая воздух из легких. У меня выдирают из рук ружье.

Мне нечем дышать. Мое лицо впечатано в землю. Что-то — колено, локоть? — упирается мне в шею. Пе­ред глазами белые слепящие пятна.

Затем слышится звук сильного удара, и тяжесть уменьшается. Я изворачиваюсь, жадно хватаю воздух ртом и пинаю регулятора. Он по-прежнему сидит на мне верхом, но теперь он уже сползает на бок. Глаза у него закрыты, а по лбу, от того места, куда пришелся удар, ползет струйка крови. Надо мной стоит Алекс сжимая в руках ружье.

Он наклоняется, подхватывает меня под руку и рывком ставит на ноги. Потом подбирает мое ружье и вручает мне. У него за спиной все сильнее разгорает­ся пожар. Мечущиеся из стороны в сторону противни­ки-танцоры исчезли. Теперь я вижу лишь стену огня и несколько скорчившихся на земле тел. Меня мутит. Я не могу понять, кто погиб, есть ли среди убитых наши.

Рядом с нами Гордо поднимает Корал и забрасыва­ет себе на плечо. Корал стонет, веки ее вздрагивают, но она так и не приходит в себя.

— Пошли! — кричит Алекс. Рев пламени ужасает. Эта какофония треска и хлопков — словно какое-то чудовище что-то заглатывает, втягивает в себя.

Алекс ведет нас прочь от огня, прикладом расчи­щая путь. Я осознаю, что мы движемся в сторону най­денного вчера ручейка. Позади тяжело дышит Гордо. У меня до сих пор кружится голова, и меня шатает. Я неотрывно смотрю в спину Алексу и думаю лишь о том, что надо продолжать двигаться, переставлять ноги, убираться от огня как можно дальше.

— Э-эй!

Когда мы подходим поближе к ручью, сквозь лес до нас доносится голос Рэйвен. Справа тьму прореза­ют лучи фонариков. Мы пробиваемся через перепле­тение сухого подлеска и выбираемся на каменистый пологий склон, сквозь камни решительно просачива­ется ручей. Ветви над головой расходятся, пропуская свет луны. Он серебрит поверхность ручья и заставля­ет светлую гальку берегов слегка сиять.

Мы приседаем, держась поближе друг к другу, фу­тах в ста от ручья. Меня переполняет облегчение. Мы живы и целы. А Рэйвен придумает, как быть с Джули­аном и Тэком. Она придумает, как найти их.

— Э-ге-гей! — снова доносится голос Рэйвен. Фо­нарик светит в нашу сторону.

— Мы тебя видим, — бурчит Гордо. Он идет впереди, хрипло дыша, и хлюпает через ручей.

Прежде чем перейти ручей, Алекс стремительно разворачивается и делает два шага ко мне. Его лицо так искажено гневом, что я пугаюсь.

— Что это такое, черт подери?! — негодующе броса­ет он. Я только и могу, что молча глядеть на него, и он продолжает: — Лина, ты могла умереть! Если бы не я, ты уже была бы мертва!

— Это ты так предлагаешь поблагодарить тебя? — Меня трясет, я устала, я плохо понимаю, что происхо­дит. — Знаешь, можно просто научиться говорить «по­жалуйста».

— Я не шучу! — Алекс вскидывает голову. — Тебе следовало оставаться на месте. Вовсе незачем было строить из себя героя и лезть в драку.

Я ощущаю вспышку гнева. Я подхватываю и раз­дуваю ее.

— Ну, уж извини! — парирую я. — Но если бы я не полезла в драку, твоя новая... твоя новая любимая де­вушка была бы сейчас мертва!

Мне так редко в жизни доводилось использовать это слово, что требуется доля секунды, чтобы вспом­нить его.

— Она — не твоя забота, — ровным тоном произ­носит Алекс.

От его ответа, вместо того чтобы стать лучше, мне делается только хуже. Несмотря на все, что произо­шло этой ночью, этот дурацкий факт едва не заставля­ет меня разреветься: он не отрицает, что она — его лю­бимая девушка!

Я кое-как справляюсь с тошнотворным привкусом во рту.

— Ну, так и я теперь не твоя забота, верно? И не указывай мне, что делать! — Я снова ухватываюсь за ниточку гнева. Теперь я следую за ней, перебирая ру­ками, волоча себя вперед. — Какое тебе вообще до меня дело? Ты меня ненавидишь!

Алекс вперивает в меня взгляд.

— Ты что, действительно не понимаешь? — Голос его холоден.

Я скрещиваю руки на груди, пытаясь одолеть боль, загнать ее поглубже под гнев.

— Чего это я не понимаю?

— Забудь. — Алекс проводит рукой по волосам. — Я ничего не говорил.

— Лина!

Я оборачиваюсь. За ручьем из леса выныривают Тэк и Джулиан, и Джулиан мчится ко мне, вброд через ручей, кажется, даже не замечая его. Он пролетает мимо Алекса, хватает меня и отрывает от земли. Я всхлипываю, уткнувшись ему в грудь.