Реквием

— Сколько вас? — спрашивает Тэк. Уже десятки людей спустились и стоят, сбившись в кучу, неподале­ку от Пиппы, словно стая собак, которых забили и за­морили голодом и таким образом вынудили повино­ваться. От их молчания делается не по себе.

— Больше трех сотен, — отвечает Пиппа. — Ближе к четырем.

Огромное количество. И все же это лишь незначи­тельная часть людей, стоявших лагерем рядом с Уотер­бери. На мгновение меня заполняет слепящий, раска­ленный добела гнев. Мы хотели свободы любить, а вместо этого нас превратили в бойцов и научили же­стокости. Джулиан придвигается ко мне и обнимает за плечи, давая мне возможность прислониться к нему, словно поняв, о чем я думаю.

— Мы не видели никаких следов присутствия войск, — говорит Рэйвен. — Я полагаю, они пришли из Нью-Йорка. Раз у них были танки, они, должно быть, воспользовались одной из временных дорог вокруг Гудзона. Надеюсь, они ушли обратно на юг.

— Миссия выполнена, — с горечью произносит Пиппа.

— Вовсе нет, — снова подает голос моя мать. Но на этот раз он звучит мягче. — Борьба не кончена — она только начинается.

— Мы направляемся в Портленд, — сообщает Макс. — У нас там друзья — много друзей. Они запла­тят за все! — добавляет он с внезапной свирепостью. — Око за око!

— И весь мир ослепнет, — негромко произносит Корал.

Все поворачиваются к ней. С тех пор как ушел Алекс, она практически не разговаривает, а я стара­тельно избегаю ее. Мне физически больно от темной, затягивающей энергии, что поглотила и окружила ее. Я и жалею ее, и злюсь на нее. Как на напоминание о том, что он больше не мой и я не могу потерять его.

— Что ты сказала? — переспрашивает Макс с плохо скрытой агрессивностью.

Корал отводит взгляд.

— Ничего, — говорит она. — Всего лишь то, что когда-то слышала.

— У нас нет выбора! — гнет свою линию мать. — Если мы не будем сражаться, нас уничтожат. Дело не в мести. — Она бросает взгляд на Макса. Тот ворчит и скрещивает руки на груди. — Дело в выживании.

Пиппа проводит рукой по голове.

— Мои люди ослабели, — говорит она, в конце кон­цов. — Мы ели какие-то крохи — крыс в основном, ну, и то, что удавалось отыскать в лесу.

— На севере будет еда, — говорит Макс. — Припа­сы. Как я уже сказал, у сопротивления есть друзья в Портленде.

— Я не уверена, что они согласятся, — признается Пиппа, понизив голос.

— Мы в любом случае не можем остаться здесь, — замечает Тэк.

Пиппа прикусывает губу и обменивается взгляда­ми с Бистом. Тот кивает.

— Он прав, Пип, — говорит Бист.

Какая-то женщина, стоящая за Пиппой, внезапно подает голос. Она такая худая, что кажется, будто ее выстругали из деревяшки.

— Мы пойдем, — говорит она. Голос у нее на удив­ление низкий и сильный. Запавшие глаза на лице, по­хожем на обломок кораблекрушения, горят, словно тлеющие угли. — Мы будем сражаться.

Пиппа медленно выдыхает. Потом кивает.

— Ну тогда ладно, — произносит она. — Значит, в Портленд.

Когда мы подходим ближе к Портленду, когда свет и земля делаются более знакомыми — изобилующими растительностью и запахами, известными мне с дет­ства, с самых долгих, самых давних воспоминаний, — я начинаю составлять собственный план.

Прошло девять дней с тех пор, как мы ушли с явки. Мы непомерно увеличились в численности. И вот мы заметили одну из портлендских пограничных оград. Только теперь это больше не ограда. Теперь это высо­ченная бетонная стена, безликая масса камня, испещ­ренная рассветным светом неземного розового от­тенка.

Я настолько испугана, что останавливаюсь, как вкопанная.

— Что за черт?

Макс идет позади меня и успевает уклониться от столкновения лишь в последнее мгновение.

— Новое сооружение, — говорит он. — Усиление пограничного контроля. Усиление контроля повсюду. Из Портленда делают образец. — Макс качает головой и что-то бормочет себе под нос.

От этой картины — зрелища свежевозведенной стены — мое сердце начинает лихорадочно стучать. Я покинула Портленд меньше года назад, но он уже изменился. Мне становится страшно, что за стеной все тоже стало совершенно другим. Возможно, я не узнаю ни одной улицы. Возможно, я даже не сумею найти до­рогу к дому тети Кэрол.

Возможно, я не смогу отыскать Грейс.

Я невольно беспокоюсь и о Хане тоже. Где, инте­ресно, она будет, когда мы хлынем в Портленд? Мы, изгнанные дети, блудные сыновья — мы подобны ан­гелам, описанным в Руководстве «ББс», тем самым, которых сбросили на землю за то, что они дали убе­жище болезни, которые были изгнаны разгневанным богом.

Но я напоминаю себе, что моей Ханы — той Ханы, которую я знала и любила, — больше нет.

— Мне это не нравится, — говорю я.

Макс оборачивается, чтобы взглянуть на меня, и уголок его губ приподнимается в усмешке.

— Не переживай, — говорит он. — Оно тут долго не простоит.

Итак — новые взрывы. В этом есть свой смысл. Нам нужно каким-то образом провести в Портленд много людей.

Высокий, пронзительный свист разрывает утрен­нюю тишину. Бист. Они с Пиппой сегодня утром от­правились в дозор, осмотреть окрестности города, вы­искивая других заразных, лагерь или хоумстид. Мы поворачиваем на юг. Мы идем с середины ночи, но те­перь нас переполняет новая энергия, и мы движемся быстрее, чем ночью.

Деревья расступаются, и мы оказываемся на краю большого расчищенного участка леса. Растительность тщательно подстрижена, и длинная ухоженная аллея тянется на четверть мили. На этом участке расположе­ны трейлеры — вместо колес они стоят на шлакобетон­ных блоках и бетонных глыбах, — а вместе с ними ку­зова грузовых автомобилей, палатки и одеяла, повешенные на ветки деревьев и образующие навесы. По лагерю уже бродят люди, и в воздухе пахнет дымом костра.

Бист с Пиппой стоят чуть в стороне и разговарива­ют с высоким русоволосым мужчиной у одного из трейлеров.

Рэйвен с моей матерью начинают выгонять группу на открытое место. Я остаюсь стоять на месте, словно корни пустила. Джулиан, осознав, что я не иду с груп­пой, возвращается обратно ко мне.

— Что такое? — спрашивает он. Глаза у него крас­ные. Он делает больше любого другого: ходит в раз­ведку, ищет еду, стоит на страже, пока остальные спят.

— Я... я знаю, где мы, — отвечаю я. — Я раньше тут бывала.

Я не добавляю: «С Алексом». Мне этого не требу­ется. У Джулиана вспыхивают глаза.