Религер. Последний довод

Перед Кимом стоял раскрытый ноутбук, из маленьких колонок звучала тихая классическая музыка. Кореец являл собой образцового работника, восседал с абсолютно прямой спиной, белоснежные манжеты ярко выделялись на черном фоне безупречного костюма. Волосы в тугом пучке на затылке, лицо каменное. Двигаются лишь черные, как бездна, глаза и порхающие над клавиатурой пальцы.

Когда Волков вошел, Ким лишь взмахнул рукой, не отвлекаясь от своей работы. Произнес вежливо:

– Будь зрячим, Егор.

Волков приветливо кивнул, салютуя бокалом. Неторопливым шагом прошелся по комнате.

Рабочий кабинет ячейки был одновременно и библиотекой, и информационным центром. Несколько кресел с небольшими столиками, узкие и высокие книжные шкафы, независимые настенные лампы. Тут же – конторки архива, укомплектованный компьютерный стол, кофе-машина.

Егор остановился возле металлической коробки архива, облокотился, поигрывая вином в бокале.

– Не помешаю? – наконец осведомился он.

На сей раз, Ким поднял на него глаза.

– Не помешаешь, брат, – ответил кореец. – Зачем ты пьешь вино?

«Потому что хреново мне», – подумал Волков, но вслух сказал, удивленно уставившись на бокал в руке:

– Действительно вино. А я просил Гаврилова сока налить. Вон он, в соседней комнате, бутылку убирает.

Кореец автоматически кинул взгляд на проем двери, откуда пришел Волков, но тут же покачал головой, укоризненно сказал:

– Егор, ты знаешь, тебе нельзя пить. Нам не хочется повторения твоего прошлого срыва.

– Срыва не было, был загул, – неудачно попытался пошутить одноглазый, но вышло все равно как оправдание.

– Во время загула не пытаются несколько раз покончить с собой, – разбил все дальнейшие попытки продолжать шутить Ким. Его глаза точно дула пистолетов целились прямо в переносицу Волкову. Кореец не разговаривал – он диктовал.

Опытный и умный религер, он по праву всегда был первым помощником Координатора. Знал все и обо всех, но неохотно делился информацией. Очень любил выжидать удобного момента.

Как лисица над мышиной норой.

Волков неожиданно поймал себя на мысли, что раздумывает над шансами победить Кима в бою. Что ж, драка выдалась бы интересной.

– Позволь поздравить тебя с победой над ордалианином, – кореец сам сменил тему разговора, посчитав, что прошлая исчерпала себя. – Иванову уже позвонили из Доминиона. Спрашивали, какие будут пожелания.

– И что выбрал Иванов?

– Ордалиане отдают нам квартал между улицами Фестивальной и Герцена. Это даст нам возможность построить небольшой молельный дом практически возле центра.

– Да, неплохо, – ответил Волков, не скрывая своего безразличия.

Ким проигнорировал такое настроение.

– Говорят, во время Поединка была перестрелка?

– Не перестрелка. Стрелял один стрелок.

– В вас обоих?

– Не знаю. Попал в меня.

– Хм, – кореец склонил голову на бок, задумчиво опустил глаза. – Значит, стрелок не знал о твоем Даре. Его убил Челубей?

– Да, – ответил Егор. Добавил, чуть подумав, – По сути стрелок сорвал ему атаку.

– Любопытно.

Кореец прикрыл крышку ноутбука, сложил на нем пальцы.

– В любом случае, я рад, что все обошлось. Иванов послал ноту в Доминион с требованием разобраться. Подстрахуемся на случай провокации со стороны ордалиан. Так что будем ждать результатов. Ты осмотрел тело?

– Никаких зацепок, – Волков демонстративно сделал глоток вина. – Ни документов, ни знаков веры.

Кореец кивнул, слушая.

– Что слышно по делу Кирилла? – в свою очередь задал вопрос Егор.

– Ничего определенного. Полиция криминала не нашла. Мы подключали «законников», но и те следов Дара не обнаружили.

– То есть, все же сам?

Ким смахнул невидимые крошки с крышки ноутбука.

– Он в последние дни сильно сдал. Колеров говорил, что часто видел Кирилла в исповедальной комнате.

– Синдром совестливого религера, – пробормотал Волков.

Ким ничего не ответил, глядя в окно. Нить разговора прервалась, превратившись в неловкое молчание.

– Но я, собственно, чего зашел-то, – Егор сменил тон на деловой. – У тебя есть информация по детским домам и приютам, из которых набираются послушники?

– У Колерова есть.

– А ты можешь помочь? Не думаю, что я его дождусь, а по телефону не хочу такие вещи спрашивать.

Ким на миг задумался, постукивая пальцами по крышке ноутбука. Волков знал, что у корейца есть информаторы из отдела попечительства, которые периодически присылают ему списки «усыновленных» детей. Проблема заключалась лишь в том, что кореец мог и не делится информацией, если сам имел на нее виды.

– Что конкретно ты хотел узнать? – наконец спросил Ким. – Помогу всем, чем смогу.

Он принял позу внимательного слушателя.

Волков достал из кармана листок бумаги с рисунком, положил перед религером.

– Из «Табакерки» забирали девочку по имени Марина. Девочке удалось сбежать обратно в детдом, но прежде ей успели сделать вот такую татуировку, – он кивнул на рисунок.

– Звезда Талема, – сказал скорее утвердительно, чем удивленно кореец. – Серьезный символ.

– Мне нужно знать, кому выдавалась эта девочка, – подытожил Егор.

Повисла пауза. Кореец разглядывал рисунок, Волков разглядывал корейца.

– Относительно известная история, – Ким видимо решил, что информация ему не нужна. – Был небольшой скандал, когда попечителей обвинили в неподобающем обращении с ребенком. Девочка сбежала из так называемой «секты», где ей нанесли некую татуировку. Попечительский совет не смог найти приемных родителей, контролирующий проверку документов инспектор был наказан, агентство, через которое осуществлялось удочерение, оштрафовали.

– А конкретнее?

– Конкретнее? Некая ячейка религеров решила пойти на крайние меры. Как ты знаешь, человеческие жертвоприношения строжайше запрещены, но ходят слухи, что именно при подобном ритуале можно получить особенно сильную Искру. Потому некоторые негласно практикуют ритуальные убийства, используя наркоманов или бомжей.