Религер. Последний довод

Волков лишь кивнул. Даже для такого опытного религера, как Иванов, прекрасно осведомленного о двуличии и истинной сути Старших, мысль о подобном духовной насилии была шокирующей. Мог ли он тогда отговорить Тасю? Мог возразить, хлопнуть кулаком по столу?

Конечно, нет. В мире Иванова перечить Старшим, пусть и таким гнилым, было немыслимо. Не позволяли воспитание, клятва религера и внушенное годами чувство повиновения и послушания.

Впрочем, неизвестно еще как бы поступил Егор в подобной ситуации.

– Но тут, наконец, подал голос Захарий, – голос Николая стал более твердым и громким. – Весь разговор он сидел недовольный и злой, но, видимо, не хотел говорить при мне. Судя по всему, не выдержал. Начал кричать на Ламия и Марка, стучать кулаком по столу. «Все это чушь и очередная уловка Калины! – кричал он. – Показала глупый фокус и два идиота, поджав хвосты, готовы трястись к ней на поклон!» Сказал, что категорически против подобных игр, что сделает все возможное, чтобы помешать Марку и Ламию. Они еще что-то говорили друг другу про власть, про союз избранных религий, про то, что если отказать Калине, то нас постигнет участь тех, кого она уничтожила. Но Захарий был непреклонен. Смеялся им в лицо.

Волков хмыкнул. Картинка начинала складываться в большое панно, куда вплетались все события последних дней.

– После такого мы поспешили уйти, – Иванов повернулся к окну. – Поехали в контору ячейки. По дороге Таисия не выдержала, заплакала. Я посчитал, что нам не помешает поддержка Отца. Свернули в Собор, молились вместе. Таисия успокоилась, однако было видно, что она в крайнем смятении.

– Бедная девочка, – не удержался от реплики Волков. – А что решил ты?

– Я сделал выводы, – слова давались Иванову тяжело, через силу. – Я многое повидал на своем веку, Егор. Я славно служил и служу своей вере, своему Отцу. И я уверен, что послать на подобное предательство собственное дитя ему было бы неугодно. А значит, эти обстоятельства создали Старшие. Они всего лишь люди, им свойственно заблуждаться. Я должен исправить их ошибку, не допустить такого страшного греха.

– Как?

– Я должен не дать им сделать это с Таисией. Тот охранник, которого мы допросили в школе, мало что знает, но он указал нам место и время внеочередного Схода. Я постараюсь проникнуть туда и, если не отговорить Ламия и Марка, то хотя бы забрать Таисию. Пусть даже силой.

– Это не решит проблему, – убежденно сказал Егор. – Насколько я понял, все будет развиваться совсем иначе, чем думают Старшие.

Иванов повернулся к нему, почти приказал:

– Говори!

– Ну а сам-то как думаешь? – одноглазый ехидно ухмыльнулся. – Калина предложила Старшим что-то такое, отчего сложно отказаться. Исходя из недавних событий и новостей, это что-то – сохранение власти, а то и умножение ее. Старшие не нуждаются ни в деньгах, ни в уважении, ни в популярности, у них все это и так уже есть. Единственное, что мешает им жить спокойно – это страх все потерять. И тут появляется Калина, которая, с одной стороны, демонстрирует нечто такое, отчего у Старших начинают трястись их холеные колени, а с другой, предлагает сделку, которая позволит сохранить установленный порядок, да еще и возвысить Старших над другими. И они, естественно, с радостью соглашаются!

– На каких условиях? – спросил Николай, догадываясь, к чему клонит Волков.

– Да какая разница! – Егор почувствовал, что на верном пути. – Может, Калина потребовала от них присягнуть своему богу, себе лично или еще хрен знает кому. Быть может, отдать часть территорий, храмов и прихожан.

– Но сделать такое…, – не очень уверенно начал говорить Иванов. Егор перебил его, сморщив кислую рожу.

– Да наши Старшие сделают все, что нужно ради себя любимых. И ты хорошо это знаешь, иначе не сидел бы сейчас рядом. Только вот одного они не учли.

Волков нахмурился. Дернул ухом Илияс, прислушиваясь.

– Чего именно? – спросил Исполняющий.

– Калина никогда и ни с кем не делилась властью.

Рев машины перекрыл его голос. Рядом завизжали тормоза, огромная тень накрыла маленькую машину бланцы. Егор успел увидеть, как схватился за кресло Иванов, как удивленно, по-детски, вскрикнул Илияс.

Похожая на крокодила, длинная машина с глухой тонировкой вылетела прямо перед капотом автомобиля бланцы, встала как вкопанная, преграждая дорогу. Илияс успел вдавить педаль тормоза в пол, отчего религеров швырнуло вперед.

– Наружу! – заорал Егор.

Сырая мостовая испачкала ладони маслянистой черной крошкой, в нос ударил горький запах стертых тормозных дисков.

Машины раскорячило посередине проезжей части, перегородив дорогу. Транспортный поток остановился, нервно сигналя. Застыли прохожие, взволнованно и с любопытством наблюдая за происходящим.

Из недр черного автомобиля выскочило трое. Один остался у машины, вытаскивая что-то из салона, двое бросились к религерам. У всех на одежде сверкали значки «законников».

– Илияс, осторожно! – крикнул Егор замешкавшемуся Илиясу, борющемуся с замком ремня безопасности.

– Оставаться на местах! Работает Доминион! – рявкнул подскочивший законник в куртке-«бомбере» и попытался схватить Волкова. Второй ударил Николая локтем, пытаясь прижать мистирианина к машине.

Только не сегодня!

Егор отбил протянутые руки, сверху вниз ударил кулаком в лицо. Его противник в последний момент убрал голову.

Кулак скользнул по скуле, пришелся на плечо. Егор без замаха ударил второй рукой, коротко, снизу в челюсть…

Вокруг улюлюкали и снимали на мобильные. В этом Городе любили, когда на их глазах кому-то делают больно.

Иванов, освободившись от захвата, дубасил законника ногой по лодыжке, метя в одно и то же место. Он вцепился охающей жертве в воротник и не давал отскочить.

Между тем, оставшийся у машины «законник» наконец вытащил из недр внедорожника тупорылое помповое ружье, поспешил на помощь товарищам.

Егор, тщетно пытающийся достать своего противника, изловчился и прыгнул на него, повалил всем весом на землю. Ударил головой в лицо, из неудобного положения попытался стукнуть коленом в пах. Доминионец, тяжело дыша, прижимал его к себе, не давая пространства для замаха. Удары религера выходили слабые, куцые.

Мимо колеса торопливо прошлепали высокие кроссовки – это обладатель ружья поспешно обогнул машину, выкрикивая угрозы и требования.

Волков отчаянно забарахтался, упираясь ладонями в перекошенное лицо «законника». Он знал, что сейчас произойдет – гулкий выстрел и нелетальный резиновый заряд вышибет из него дух и волю к борьбе.

Одноглазый зарычал, выкрутил ухо вцепившемуся в него противнику. Тот взвыл и ослабил хватку.

– Лежать или…! – хриплый голос оборвался на полуслове, что-то тяжелое рухнуло на поднимающегося религера. Брякнуло, откатываясь под машину, ружье.

Возле открытой дверцы стоял бледный и часто моргающий Илияс. Его рука, метнувшая баллонный ключ, все еще была вытянута в сторону поверженного противника, худые пальцы подрагивали.

Николай помог Волкову выбраться, последнему оставшемуся в сознании «законнику» пригрозил пальцем. Но тот больше и не думал дергаться, запечатлев взглядом лежащих и стонущих товарищей.

– Молодец, – Егор хлопнул по плечу бланцы.

– Я напал на Доминион…, – прошептал Илияс.

– Бывает и такое, – согласился Егор. – Но таковы обстоятельства. Сейчас есть более важные дела. Уходить надо.