Религер. Последний довод
Шрифт:
– Удачи, – сказал Егор.
– Будь зрячим, – ответил Николай.
Обращаться с пожеланиями к молодому бланцы он не стал. Впрочем, Илияс не сильно огорчился – здесь, где каждый из видимых людей угрожал его вере, он вновь вспомнил, кем является. Приосанился, в глазах появился дерзкий огонек.
– Смотри, не лопни от чувства собственной избранности, – бросил ему Егор. – Лучше помоги.
Втроем они как можно тише разобрали основную массу досок, не трогая внешней конструкции, прикрывающей выход. Потом несколько минут, кажущиеся мучительно долгими, ждали подходящего момента.
Наконец, рация одного из охранников громко зашипела,
Воспользовавшись этим, тройка религеров выскользнула в коридор сквозь узкую щель. Без труда влились в редкую толпу одинаковых своей безликостью телохранителей, водителей и охранников. Где и разошлись в разные стороны – Иванов ушел искать Таисию, Егор с Илиясом – Калину.
Глава 29
«– Верующий – это более сложная фигура, чем человек, прыгнувший из самолета без парашюта»
Калины была прекрасна. Длинное небесно-голубое платье из легкой ткани, перетянутое серебристой тесьмой прямо под высокой, красивой грудью. Небольшое декольте, открывающее хрупкие плечи, переходящие в тонкую, точеную шею. Правильные, немного детские черты лица, большие, чуть раскосые глаза, приоткрытые чувственные губы. Неизменная туга коса через плечо с вплетенной алой лентой. В изящных руках с длинными пальцами, увенчанными розовыми ноготками – небольшая книга в черном кожаном переплете.
Девушка стояла в окружении плотного кольца охраны и мило, немного застенчиво улыбалась присутствующим.
В такую невозможно не влюбиться. Такую невозможно не желать.
– Это… Это Калина? – жарко выдохнул Илияс, не веря своим глазам.
– Да. Это Калина, – Егор сверлил взглядом бывшую любовницу. – Не обольщайся на счет ее внешнего вида. Каждый жест этой женщины, каждый поворот головы, каждая эмоция и улыбка на лице, все это сложнейшее орудие обмана, отточенное годами до совершенства. Она, как глубоководный хищник, манит глупую рыбешку на ложный огонек в собственной пасти.
– Но она действительная очень красивая! – в голосе бланцы слышалось неподдельное восхищение.
– Этого не отнять. Красивая, умная, хитрая. Только вот с ленточкой в косе переборщила, на мой взгляд… Ладно, что у нас дальше по плану?
Волков выглянул из ниши, в которой они стояли, скрываясь в тени гостей, осмотрелся.
Что ж, здесь действительно собрались руководители самых влиятельных конфессий Города. Из общей массы они выделялись так явно, как экзотические птицы с цветным оперением и пышными хвостами выделялись бы в стае сереньких воробьев. Кричащие наряды самых безумных фасонов, дорогие украшения, посохи, плащи и жезлы – что казалось естественным в церквях и храмах, здесь, в пустых стенах недостроенного здания, выглядело атрибутами клоунов и сумасшедших.
Впрочем, все верно – обыватели должны видеть, что их духовные пастыри отличаются от них даже внешне – так четче видны ориентиры и нет сомнений в личности лидера.
Интересно, Калина, подбирая место для Схода, учла давление контраста ярких одежд и грязных, холодных стен?
Обычно, общий Сход случался не чаще, чем пару раз за год. На Сходах обсуждались самые важные и насущные дела, достигались глобальные
договоренности и решались спорные претензии. На памяти Егора, внеплановый Сход был лишь однажды, когда в Городе объявились бантийцы, заявившие о себе как о крупном и серьезном игроке. Решались важные вопросы, не терпящие отлагательств, нужно было сохранить порядок в Городе и обязать новеньких соблюдать установленные Правила.Сегодня все эти напыщенные Старшие, выражающие своим видом брезгливость и презрение к сложившейся ситуации, явились сюда по одному лишь поводу – им поставила такие условия Калина.
В иной раз этот факт заставил бы Волкова восхищаться девушкой, только вот он очень хорошо знал – все победы Калины строятся на чьих-то костях. И он даже не хотел думать, скольких несчастных она угробила ради этого дня.
Однако, если их с Ивановым предположения верны, сбор душ еще не закончен.
Раздался зычный приглашающий голос, зовущий дорогих господ прошествовать на указанные ранее места.
Волков повернулся на звук, посмотрел поверх голов. И даже не очень удивился, увидев у входных ворот на трибуны улыбающегося Андрея, лидера ребят из «мира без Искр».
Вечер однозначно перестает быть томным.
С неохотой, вальяжно и лениво, Старшие потянулись к большому зеву ворот. Вместе с ними двинулись секретари и приближенная охрана. Вот только если Старших пропускали без проблем, то остальных просили оставить оружие на входе. Для большей важности, проверяли переносным металлодетектором. Говорили, что это для безопасности и во избежание инцидентов.
Естественно, телохранители не желали разоружаться и, вскоре, холл заполнился недовольными возгласами, грубыми репликами. Люди Калины (или Андрея, кто их теперь разберет) были непреклонны.
Егор хорошо понимал охрану Старших – в незнакомом здании, в окружении малоприятных людей, не желающих твоему подопечному ничего хорошего, без возможности использовать Дары – все выглядело как банальная ловушка. И это ощущение поедало охрану изнутри, оно кричало и заставляло нервно потеть ладони и лбы. Хорошие телохранители сильны интуицией и пресловутым «шестым чувством», а здесь собрались по-настоящему хорошие телохранители.
Только вот сделать они ничего не могли. И, матерясь, выкладывали оружие на длинные столы, тщетно пытаясь утаить хотя бы затаенные складные ножи.
– Это нам не подходит, – процедил Егор, наблюдая за происходящим. – Нам оружие необходимо.
Он позволил себе чуть больше выглянуть из ниши, поискал взглядом Ламия, Марка или Иванова. Но, то ли не заметил, то ли они уже были внутри. Тогда он толкнул в бок зазевавшегося Илияса, все еще не сводящего глаз с Калины, спросил:
– Слышь, неудавшийся хоккеист, есть еще способы пробраться на арену?
Бланцы неприязненно отодвинулся от него, но ответил.
– Там, откуда мы пришли, должен быть выход под трибуны. Но его могут охранять.
– Его будут охранять, – кивнул Егор. – Только иного пути нет. Пойдем, не спи.
Они быстро пересекли пустеющий коридор, незамеченными вновь нырнули под деревянную перегородку.
– Показывай куда, – в полголоса приказал он.
Быстрым шагом они вернулись в душевую, вышли в полумрак коридора. Со второй попытки попали в еще один закуток, где пришлось пробираться на ощупь – Г-образный проход без дверей и окон не освещался, под ногами предательски скрипели мелкие камни и шелестели обрывки упаковочного целлофана.