Реликт (том 1)

— А разве это не ваши сторожа ходят за мной по пятам? — не удержался Ратибор. — Контролируют, один я вошел в туалет или нет.

Железовский ощупал лицо Берестова прозрачносерыми цепкими глазами.

— Туалет они не контролируют. Молодец, если заметил. Но опер такого масштаба всегда должен быть подстрахован. Это обычный «ланспасад», разве что с учетом профессионализма ведомого.

— И все же ни одна из инструкций не запрещает мне действовать в иных обстоятельствах самостоятельно, лично.

Улитка лифта развернула веером прозрачные створки и выбросила пассажиров у входа в зал институтского метро. Железовский вышел первым, оглянулся через плечо.

— Делом Вакулы занимается сектор Юнусова, и нам там делать нечего. Профессионалов и у них хватает. Для сведения: обойма Моргансона проверила все записанные переговоры Вакулы с абонентами, последний звонок был из Нью-Потомака.

— "Общество по спасению", — сразу смекнул Ратибор.

— Возможно. Парни из американского филиала еще работают, но след ушел туда. Не вздумай сунуться в Нью-Потомак. К вечеру розыскники посчитают «дерево событий» по связям Вакулы, подойдешь — помаракуем вместе, через Умника. Ты хорошо изучил список имен, что я тебе дал?

— Изучил.

— Все пятнадцать? Учти, эти ребята не только профессиональные космоисследователи и оперативники, это экзосенсы. Непременно выясни все их слабые и сильные стороны, особенно сильные, которые в утробе сверхоборотня могли быть гипёртрофированы и усилены в еще большей степени. Короче, эти люди опасны. Розыск их ведется, Умник доложит, если что.

— Значит, Вакулу убили они, — угрюмо сказал Ратибор.

— Возможно. Тебе сообщат. Занимайся своим делом, опер, не отвлекайся по мелочам. Кстати, кроме Лабовица, тебе никто больше не предлагал бросить дело?

— Нет, — сказал Ратибор твердо.

— Бывай. — Железовский кивнул, втянул голову в плечи и зашагал в зал.

Безопасник проводил его взглядом и не сразу ответил Умнику, бубнившему в ухе: "Информация оперуприма — на омеге Гиппарха пропал без вести спейсер «Афанеор»…"

* * *

Подробности о событиях на бывшей звезде стали известны Ратибору спустя два часа после первого сообщения. Железовский послал к Гиппарху дежурный спейсер «Юрта ворона», и командир десанта Пол Макграт сумел за короткое время выяснить основные моменты происшествия.

«Афанеор», спейсер погранслужбы первого класса, доставил к омеге Гиппарха три научные экспедиции — триста с лишним человек, сбросил десантные станции, отправил людей (с первым десантом ходил еще Ратибор) и остался на орбите в качестве базового «гиппо» — реперной базы исследователей, поддерживая канал связи с Землей. На его борту постоянно дежурила одна из смен пограничников, а также отдыхали свободные от вахт операторы безопасности — всего двадцать три человека вместе с экипажем. «Вечером» по собственному времени спейсера четырнадцатого августа интермат корабля поймал слабый сигнал SOS из глубин «губчатого» слоя остывшей звезды, и командир спейсера Антон Иванов-второй сигнал SOS из другого района звезды. Вниз ушла команда безопасников, на борту остался экипаж спейсера — три человека. А когда десантный когг пограничников вернулся обратно, наткнувшись в недрах верхнего слоя звезды на чужанского «летающего динозавра», в точке ожидания на орбите он обнаружил два «ореха» — стандартные спасательные модули с мирно спящими спейсменами: командиром «Афанеора» (драйвер-прима) Антоном Ивановым-вторым и бортинженером Джордано Цаккони. Спейсер исчез вместе с третьим членом экипажа Эрнестом Гиро (драйвер-секунда). Поиски корабля в окрестностях звезды не дали ничего.

Не нашли пропавший спейсер и поисковики «Юрты ворона»: пространство вокруг омеги Гиппарха в пределах радарной видимости было пусто. Конечно, спейсер мог затеряться и на самой .звезде, в ее пористом приповерхностном слое толщиной в несколько тысяч километров, но никакая из возможных причин внезапной посадки на звезду не могла помешать инку корабля оставить бакен на орбите или аварийный буй, или, в крайнем случае, послать короткое сообщение.

— Корабль исчез, — сказал Ратибор, стоя за креслом главного диспетчера в оперативном зале Управления; зал был достаточно велик, работало в нем около двух сотен человек — каждый со своим монитором связи и пси-вириалом контроля и управления, но тишина в нем стояла идеальная.

— Корабль увели, — громыхнул подземным гулом голоса Железовский, не поворачивая головы; он стоял рядом.

— Гиро?

Комиссар промолчал, считая вопрос излишним. Эрнест Гиро шел первым в списке экзосенсов, оставленных Конструктором в Системе, и факт угона им спейсера погранслужбы, способного противостоять почти всем мыслимым космическим катаклизмам, наводил на невеселые размышления. До пуска тахис-конуса, который по расчетам мог «задавить» канал Большого Выстрела в «струну» и вывести его за пределы Галактики, оставалось уже меньше трех недель, и противники решения Совета безопасности, ратующие за «свободу Конструктора», перешли от слов к делу. Зачем им понадобился спейсер, можно было только догадываться.

— Какова там у них формулировка девиза? — Железовский имел в виду «Общество по спасению Конструктора»; старался говорить он как можно тише, но у него ето получалось плохо.

— "Да здравствует свобода негуманов от решений гуманоидов"! — процитировал Ратибор. — Иногда с добавкой «тупых».

Комиссар хмыкнул.

— Оригинально. Мы с тобой, значит, попадаем в разряд тупых. Я вижу, ты не возражаешь.

Ратибор помолчал, потом с неохотой проговорил:

— А какой смысл возражать? Апологеты «Общества» во многом правы, даже, пожалуй, правы в главном: запуская Т-конус, мы выходим за рамки закона о пределе допустимой обороны.

— Ну, уж простите, — оглянулся вдруг диспетчер, снимая с головы трилистник эмкана. — Что ж мы, по-вашему, должны сидеть, сложа руки, и ждать, пока БВ шарахнет по Системе? Что останется тогда от вашего «Общества»? От всех нас? Они что, совсем кретины, если не понимают такой очевидной вещи? — Диспетчер был молод и горяч, и формулировок не выбирав

— Устами младенца…— пророкотал Железовский, не меняя позы. — Успокойся, Саша, ты прав. — Вздохнул. — Но и они правы тоже. Кто из нас способен найти или хотя бы увидеть ту грань, где мы должны остановиться, не преступая «роковой черты»? Увы, человек несовершенен… пока… и потому продолжает учиться на своих собственных ошибках. А что касается предела допустимой обороны…— Аристарх повернулся к Ратибору, глаза его блеснули острым холодом, — то я почему-то уверен, что мы его не превысим. Хотя и построим Т-конус.

— Почему? — спросил диспетчер, поглядывая на свой светосектор с десятком мигающих огней.

— Потому что не дадут.

— Кто? Они? «Общество»? — продолжал недоумевать диспетчер и тут же забыл свой вопрос, надевая эмкан: он был на работе и не имел права отвлекаться. Но Ратибор понял комиссара.

— Сам Конструктор, — сказал он, выдерживая взгляд Железовского.

— Ты прав, опер. Но так считают немногие, поэтому рисковать мы не имеем права, рисковать можно собой, но не всем человечеством, масштаб несравним. Поэтому главное для нас с тобой не позволить вмешаться в действие команде экзосенсов.

— Я это понял, — кивнул Ратибор. — Самое плохое, что мы не можем обещать им «не трогать Конструктора», будучи не уверенными в обратном. Мне трудно судить, на какие действия запрограммировал пресапиенс своих «десантников», так долго ждавших своего часа, но справиться с ними будет трудно.

— Ты снова прав, мастер, и я рад, что наши точки врения совпадают… хотя на Совете преобладает другая точка зрения.

Поэтому сегодня мне придется воспользоваться правом вето. Забава потребовала развернуть «экстремум», так что будь готов.