Реми

— Тренер, успокойся, я понял.

Надеваю повседневную одежду так быстро, как только могу, затем притягиваю Брук к себе, моя кровь все еще пульсирует, горячая, как лава.

Растирая ладонью ее руку, я замечаю, что она не отрывает взгляд от окна, будто ища ту женщину.

— У тебя худшее место в рейтинге за все время, чувак! Да и концентрация ни к черту не годится!

— Черт, Пит, я же сказал, что все под контролем. Я справлюсь, — заверяю его я, быстрее поглаживая руку Брук, чтобы она знала, что все будет хорошо.

— Думаю, в следующий раз Брук лучше остаться в отеле, — бормочет Райли.

Я разражаюсь смехом.

— Брук пойдет со мной, — резко отвечаю я, в недоумении качая на них головой.

— Рем… — Пит пытается урезонить.

Я сжимаю челюсть и стреляю в него предупреждающим взглядом, не в настроении для этого дерьма. Мы едем в лифте в напряженной тишине и я начинаю горячиться из-за беспокойства Брук. Потребность защитить ее от чего бы то ни было, от чего она так встревожена, съедает меня изнутри.

Двери открываются на ее этаже и она вихрем вылетает из лифта, как я понимаю, чтобы наконец-то, к черту, успокоиться. Парни начинают кричать на меня и требовать поговорить с ними, заставляя меня огрызнуться:

— Пит, мы поговорим об этом позже, уймитесь, все трое.

— Ну-ка вернись, Рем, нам надо поговорить!

— Поговори со стеной!

Дверь в ее комнату почти захлопывается, когда я протягиваю руку, открываю и следую за ней внутрь.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

Дверь закрывается позади меня, и она встречается со мной своими изумленными золотыми глазами, и лицом моей чертовой мечты, и внезапно я чувствую себя бессильным и полезным не более, чем чертов стол, стоя здесь, пока что бы то ни было разрывает мою женщину на части.

Я не допущу этого, черт возьми.

Жизнь может бросать крученые мячи в меня, но не в нее. Я поймаю их и брошу обратно. Она будет неприкосновенной, если это будет в моих силах. Она будет неприкосновенной для всего и всех, кроме меня.

Она должна прекратить рисковать собой!

Когда она смотрит на меня, я слышу ее резкий вздох, когда она указывает на дверь позади меня.

— Иди, поговори с ними, Реми.

Мой голос звучит грубее, чем обычно, даже для меня:

— Сначала я хочу поговорить с тобой.

В момент, делаю пару шагов, провожу рукой по волосам до затылка. Затем опускаю руки со вздохом, потому что не могу подобрать слов.

— Брук, я не могу драться и приглядывать за тобой.

— Реми, у меня все было схвачено, — кричит она.

— Черта с два, у тебя все было схвачено!

Она удивленно вздрагивает, а я сжимаю пальцы в кулаки, когда меня начинает медленно и мучительно поглощать потребность запустить руки в эти темные волосы и прижать ее к себе. Внезапно, ее глаза горят от ярости.

— Почему все смотрят, будто это моя вина? Ты должен был драться со Скорпионом!

Я хмурюсь.

— А ты должна была сидеть на своем чертовом месте в первом ряду слева от меня!

— Да какая разница? Ты годами дрался без моего участия! Какая вообще разница, где я нахожусь? — она смотрит на меня и провоцирует сказать ей все дерьмо, что я чувствую к ней, а недостаток слов только, к черту, расстраивает меня. — Мы даже не спим с тобой, Ремингтон! Я твой работник. А меньше, чем через два месяца я перестану быть даже работником, я стану для тебя никем. Никем.

Боже, это то, что она думает?

Она думает, что я не сплю с ней, потому что… что? Она игрушка для меня? Я испорченный и несовершенный, но я человек и нуждаюсь в кое-чем. И то, что мне. Нужно. Это. Она.

Я хочу ее слишком сильно, чтобы испортить это. Делаю выдох через нос и спрашиваю:

— Кто та девчонка, за которой ты погналась?

Она отвечает шепотом:

— Моя сестра.

Между нами повисает тишина, и я осознаю, что ее сестра, видимо, дружит с командой Скорпиона.

— Что твоя сестра делает с тупицами Скорпиона?

— Может, она задается тем же вопросом насчет меня, — говорит она с горькой усмешкой.

Я смеюсь вместе с ней, мой смех в тысячу раз более горький, чем ее.

— Не сравнивай меня с ублюдком вроде него. Может я и облажался в свое время, но он сжирает девственниц, переваривает и выплевывает, как отбросы.

Брук начинает расхаживать, на мгновение, она морщится от беспокойства, затем грустно закрывает глаза.

— О, боже. Она выглядела ужасно. Ужасно, — шепчет она.

Вот и все.

Вот и все, вашу мать.

Брук не будет так страдать не из-за кого.

Не передо мной.

Я не тот человек, кто может стоять и говорить о делах, когда что-то должно быть сделано.

Молча открываю дверь, но прежде, чем уйти, смотрю на ее красивое бледное лицо, и чувствую, что должен что-то сказать. Я в этом не хорош, но делаю усилие над собой и грубо говорю ей:

— Ты не ничто. Для меня.

Закрыв за собой дверь, я направляюсь прямо к лифту.

Не сложно найти мужика с чертовой татуировкой на лице.

Плюс, бойцы всегда останавливаются в одном из отелей, находящихся около «Андеграунда».

Становясь агрессивным, сжимаю руки в кулаки, прохожу через лобби и выхожу в ночь. Огромная толпа занимает подъездную дорогу в отель.

— Разрывной! — кричат они.

Повсюду взрываются вспышки.

— Обожемой! — начинает кричать женщина, пока сотрудники отеля пытаются удерживать толпу на расстоянии.

Я успешно проталкиваюсь с одной стороны толпы, пока с десяток рук гладят мою задницу и грудные мышцы, когда я слышу:

— Это она. Ее вина, что его сегодня дисквалифицировали!

В недоумении поворачиваясь, вижу, как что-то белое летит в воздухе и разбивается прямо об Брук.

Другой белый шар следует за первым.

Закипая от ярости, сжимаю челюсть и направляюсь назад к ней в то время, как чертовые сумасшедшие люди продолжают бросать в нее дерьмом. Брук наклоняется и бежит к одному из работников парковки, который, увидев, что я приближаюсь, что-то ей говорит.

Другое яйцо попадает в ее плечо, когда я достигаю ее, и я клянусь, чувствую себя чертовым Халком. Я так чертовски безумен, что чувствую себя зеленым!