Ремонт на всю голову

— Мама, папе привет! — быстро отключилась под Петин смешок.

— Что? — взглянула на него с недопониманием.

Неужели он хотел видео встречи и знакомства с моей мамой?

— Лихо ты её. — оценил он, — И не обидится?

— У меня мамуленька не из таких.

После того как пузатая кастрюля была найдена, а пельмени сварены, мы устроились с тарелками на диване в гостиной. Телек я редко включала, но вот пульт потерять умудрилась. Пришлось вручную натыкать что посмотреть и выбор гостя пал на старую советскую комедию.

— Приятного аппетита. — грубовато произнёс Пётр, держа тарелку на ладони, накрытой сложенным полотенцем.

Я так не умела, поэтому с дивана пересела на пол, поставив свою порцию еды на журнальный столик. И Петенька смотрел на меня сверху вниз так по-хамски, что пельмень просился ему в глаз. Язвительный ответ не заставил себя долго ждать.

— Спасибо. И тебе не подавиться. — буркнула я, выловив пельмень под смех Петеньки.

— Язва! — хохотнул он.

— Угу! Сибирская! — ответила я, борясь с горячим пельмешком во рту.

Не такие вкусные они получились как у мамы, но всё же съедобные. И опустошив тарелку быстрей чем Петенька, я вернулась на диван, отжав у гостя подушку.

— У меня, вообще-то, спина. — тихо возмутился Петенька, пока я устраивалась поудобней, так, как мне было привычно осаждать свой диван.

— А у меня голова, а ты ешь не отвлекайся, а то подавишься. — кряхтя, я затолкала подушку под голову, улеглась, закинув ноги на спинку дивана.

На мою реплику ответа не поступило и выглядело всё так, словно Петя проникся моему совету. Он быстро стал доедать пельмени и после того, как доел и отставил тарелку я поняла, чего он так торопился.

— Ох! Хорошо! — довольно поделился своими впечатлениями.

Откинувшись на диван, Петенька положил одну руку на спинку, смахнув мои ноги на свои коленки. А чтобы я так и оставалась лежать придержал за щиколотки другой рукой. Всё это он проделал с абсолютно невозмутимым лицом. Словно он не в мои ноги вцепился, а так, пыль стряхнул.

Вот именно поэтому я таким же образом не подала никаких признаков жизни. Только повернулась набок, плотней прижавшись икрами к его прессу. С трудом и замерев внутри, изображая интерес к фильму, пялилась на чёрно-белый экран.

От моего минимального перемещения и смены положения Петины пальцы сжали ступню, не выдержала и захохотала. Прикидываться ветошью, когда щекотно я не могу. Нет у меня таких навыков.

— Щекотно! — взвизгнула и почесала ногу о его живот, даже не думая подтянуть коленки к груди.

— Так ты не ёрзай ногами, мне тут тоже…щекотно. — произнёс Петенька и успокаивающе погладил ладонью мои ножки.

Петенька ножки-то мои погладил, но на этом всё! Я как дура лежала и ждала от этого мачо инициативы хоть какой-то, ведь твёрдость его желания явно упиралась в мою лодыжку. Видимо, и он ждал, что я проявлю интерес, но я прикинулась тупой креветкой. Не привыкла я вешаться на мужиков, это их древняя обязанность охотничья изловить добычу и завалить. Но и ножки убрать я не могла. Под теплом мужской рукой им было очень хорошо.

Очень!

Так хорошо, что я, разомлев и не заметила, как начала дремать. Не совсем крепкий сон, но глаза мои были закрыты, и я слышала, что происходит. Фильм советский кончился, а за ним шла какая-то ерунда и Петеньке это было неинтересно. Оставив мои ноги, он поднялся с дивана и не переключил канал, а вовсе выключил телевизор и пошуршал куда-то. Я не подавала признаков вменяемости пока на меня не шлёпнулось одеяло. Тревожно подорвалась, уставившись на замершего Петра. Он явно собирался слинять по тихой, оставив меня одну, что тут же и подтвердил.

— Поздно уже, пойду я. — произнёс голосом застигнутого врасплох человека.

— Нет! Ты что?! — вцепилась в руку Петра, тут же ошалевшего от моей прыти.

— Что? Что? — растерянно закудахтал он, пытаясь освободиться от моих рук.

— Как что? Ты на мою квартиру вора навёл! — возмутилась я, уверенная, что именно он и должен теперь меня охранять.

Кто кашу заварил, тому и кушать!

— Не я навёл, а участковый! — оправдался Петенька, разжимая свободной рукой мои пальцы.

Когда у него это получилось, он направился к выходу, чего я никак не могла допустить. Осознала именно в этот момент, что мне по-прежнему страшно, а он всё же причастен к причине появления моего страха.

— А кто кипишь поднял? Ты и поднял! А теперь мне страшно! — укутавшись в одеяло, как в защитный скафандр, топала за Петенькой и взывала к его совести.

— Так его же поймали, посадили, закроешься изнутри и всё нормально будет. — логично рассудил Петенька, сунув ноги в тапки, потянулся уже к ручке двери.

— А вдруг?! Вдруг он кому-то рассказал?! — отчаянно предположила я, бочком загораживая Петеньке выход из квартиры.

Бедный, вот он испугался, наверное. Атака на свободу перемещения.

— Что рассказал? — хмыкнув, спросил он.

Петенька, хмурясь, скрестил руки на груди и безнадёжно упёрся плечом о дверной косяк. Он был почти готов сдаться, но не до конца допёкся.

— Что здесь по этому адресу квартирка шикарная для выноса и девушка одинокая живёт. — сделала трагичную паузу, а заметив в Петиных серых глазах сомнение, добавила; — Дружкам своим наверняка похвастался! Вдруг они бандой явятся? И пока я буду крепко спать, проберутся в квартиру? — мне надо было Петеньку довести до готовности остаться, но я и сама начала паниковать.

Хотя по логике причин для паники у меня вовсе не было. В квартиру не забраться, когда она закрыта изнутри, разве что болгаркой срезать замок, но это дело не такое быстрое и совершенно нетихое.

Петя, хмурясь, продолжал сомневаться в логичности моих доводов.

— Ладно обворуют, а если на меня… — договорить не успела, что со мной могли сделать, Петенька выпрямился и стал открывать дверной замок.

Внутри всё упало, промелькнула мысль, что я переборщила с трагизмом.

— За щёткой схожу. — предупредил, прежде чем отодвинуть меня от двери, — Но спать я буду на кровати. У меня спина.

— Конечно, конечно! — защебетала я, пропуская его в подъезд.

Как только он вышел, я закрылась на все замки и стояла под дверью. Ждала Петиного возвращения, безпрерывно пялясь в глазок. Он быстро вернулся, и судя по тяжёлому дыханию перепрыгивал через ступеньки, что не могло не льстить. Так ко мне торопился красавчик сероглазый. В руке Петенька держал пасту и зубную щётку.

— Ой! Я в ванную первая! — подорвалась я, подтягивая одеяло повыше, чтобы не путалось под ногами, — А ты пока посуду помой! — юркнула в ванную, захлопнув дверь так, словно Петенька за мной гнался.