Ремонт на всю голову

— А о чём? — нехотя спросил Петенька.

— Почему ты развёлся? — вопрос дался легче чем я думала, но задавала его отведя взгляд в сторону.

— Ты действительно хочешь сейчас об этом разговаривать? Сейчас Маша вернётся, она быстро одевается. — угрожающе припомнил Петенька.

Хитрый хорёк.

— Ну я же должна знать, что меня ожидает, прежде чем согласиться. — заявила фыркнув, а то действительно меня так замуж тащит словно я куль картошки, а не человек и моего согласия получить не нужно.

— Ладно. Хочешь знать, пожалуйста, мы были молодые и глупые, Ольга забеременела мы поженились. Ей хотелось внимания, а у меня служба и… — Пётр замолчал и сильно сжал мои ступни, аж до боли.

— Больно блин! — стукнула его по плечу, только тогда он опомнился.

Ну и псих.

— Прости. — отпустил, погладил красные следы на коже, спешно продолжая разговор, — В общем, внимание Ольга нашла на стороне. Мы сразу тогда развелись. Давно. Машке всего два года было. — убито признался, и тут же добавил выдохнув, — Сразу предупреждаю, мы друзья несмотря на предательство с её стороны, и она мать моей дочери, общение всегда и помощь я оказывал ей, и буду оказывать. Где твой паспорт? — строго спросил, глядя на меня немигающим взглядом.

И хотела бы продолжить сопротивление, заикнуться о предложении руки и сердца романтичном, но не смогла.

Просто не смогла ему отказать и продолжать его мучить, видя, как ему нелегко.

— В прихожей, там в выдвижном ящике за дверью шкафа. — объяснила так подробно и затряслась вся от нервов.

— Собирайся, а то скоро Маша спустится. — потребовал, поднимаясь на ноги.

— Эй! А что предложения не будет?! — возмутилась ему вслед, стало так обидно.

Это вот у него может не первый раз, а меня замуж ещё никто не звал, не ждал с нетерпением моего согласия или отказа. Что за несправедливость?!

— А смысл? Ты всё равно замуж за меня выйдешь. — нагло заявил Петенька, а я закусив губу пошла на ватных ногах в спальню, собираться, с чётким ощущением только что состоявшейся мести со стороны Петра.

Я заставила его душу выворачивать, а он отказал мне в предложении руки и сердца.

Роясь в шкафу, я думала о бывшей жене Петра. Вот изменила, а на вид такая милая лапочка… А как ему, вообще, можно изменить? Я после него и ходить-то не в состоянии, сказать, что Петенька плохой любовник даже мысль не поворачивалась, а уж язык тем более, но… Папин коллега, а я отлично знала, что это значит. Женат на работе, следствие головного мозга и прочие сопутствующие диагнозы. Подрываться будет в любое время дня и ночи и мчать куда позовут, что с папой происходило и по сей день хотя он давно повязан кабинетной работой. Но я же справлюсь? Посмотрела на себя в зеркало, пока мысли гоняла в голове и одеться успела.

— Ну прям как на свадьбу. — заключила, глядя на белый сарафан.

Самое то для поездки в загс.

Смешно, но переодеваться времени не было.

— Лена! Мы ждём! — крикнул Петенька из прихожей, и я поторопилась, начесала на голове высокий хвост и вышла к ожидающим.

— Ой! — радостно подпрыгнула Маша, — Тётя Лена, вы прям как я! — она крутанулась вокруг оси.

На ней был тоже белый, но костюмчик юбка и майка, а вот на голове красовался высокий хвост как у меня.

— Ч-что?.. Тётя? Я что так плохо выгляжу? — чуть не расплакалась и спешно начала рыться в косметичке, глядя в зеркало оценивая фронт работ.

Синяков даже под глазами не было. Откуда тётя взялась? Нет! Этот у них семейное. Вводить меня в панику получается одинаково.

— Да перестань ты. — строго потребовал Пётр, отняв у меня сумку с косметикой. — Маша называй тётю Лену просто Леной. — обратился он уже к дочери и мне сразу полегчало.

— Да! И на ты, пожалуйста, а то я себя старушкой чувствую. — добавила, радостно кивая девочке, и попыталась у Петеньки сумку отнять.

— Отдай! Мне бальзам для губ нужен! — рявкнула на него, и он вернул сумку под заливистый Машин смех.

Боже! Какая прелесть! Я тоже хочу такую хохотушку!

Спустя десять минут Петиных вздохов от моих долгих сборов и Машиного смеха над отцом, мы вышли из моей квартиры.

— Ты куда? — притормозил меня Петенька уже на выходе из подъезда, я шла в сторону своей машины.

— К машине. — растеряно махнула рукой на своё парковочное место, где папа вчера поставил мою крошку.

— На моей поедем. — с лёгкой улыбкой ответил Петенька и заставил повернуть голову левей.

Посмотрела туда, где Маша, уже пыхтя открыла заднюю дверь чёрного и блестящего на солнце внедорожника.

Это что?

Это его машина?

И этот человек считал последние копейки, чтобы купить мне редьку?

Я посеменила за Петром, вспоминая вчерашний разговор с папой. Да-да он там что-то про наследство говорил, но я не придавала этому значения. Меня вчера волновали другие вопросы касаемо не денег, а ребёнка и жены. Бывшей, но всё же жены, которая живёт теперь над моей головой…

— Это твоя машина? — уточнила, на автомобиле его жены хоть и бывшей ехать не хотелось.

— Моя, я же сказал. Садись. — галантностью Петенька не отличился, указал на переднюю дверь сам пошёл на водительское место.

Маша уже устроилась на заднем, и я села вперёд. Сказать, что было непривычно, это ничего не сказать. Я же с Петенькой ни разу не выходила никуда кроме подъезда.

— Сначала в загс. — объявил Петенька, глянув на часы.

— А потом в парк на карусели? — радостно уточнила Маша и судя по тому, что вопросов касаемо загса у неё нет и за завтраком не было, она уже в курсе наших отношений.

Любопытно было узнать, как Пётр всё рассказывал и какова была реакция, но в принципе девочка мила со мной и не против, даже ревности детской не выказывает. И откуда я знаю про эту ревность?

— Совершенно точно Марья Петровна. — с ехидной улыбкой ответил Петенька и его дочь завопила на весь салон.

— Ну папа! — ей явно не понравился вариант имени, а я в уме записывала.

Марьей не называть!

— Я Мария! Просто Мария! На крайний случай Маша или Машуля! — после этой гневной детской тирады она надулась, скрестив руки на груди, хмурясь как папа, а я поправила свою запись в уме.

Марьей Петровной не называть!

— Давайте скорей в загс уже поезжайте Пётр Михайлович! Сахарной ваты охота… — протянула облизнувшись.

Разрядить обстановку так решила, заодно и выясню, как оно. Можно ли Маше сладости в виде сахарной ваты. И всё-таки чужой хоть и Петин ребёнок — это жутчайшее напряжение от ответственности. В голове пчёлками так и роились мысли, что я накосячу и меня её мать сожрёт просто.

Ну, я бы на её месте так и сделала.

— Тогда поторопимся. — Пётр резко выехал с парковки, не высказав никаких против за вату, да и Маша повеселела после её упоминания.

— Мчим! — с радостной улыбкой добавил Петенька, набирая скорость.