Ремонт в замке Дракулы
Шрифт:
Черная Дракулешти свернула к выходу, а Бажена застучала бусинами активнее, живо перебирая ножками по ступенькам наверх.
— До встречи, — крикнула она, но Кара уже выбежала на улицу.
Разговору родственницы Бажена не придала никакого значения — тетушка вела беседу на родном Ракию румынском.
Примар вернулась в кабинет, оборудованный по ещё Заяжской традиции электрическим чайником, спрятанным в шкафу.
Румынская часть семьи до сих пор не могла понять — зачем?
А вот секретарша оценила нововведение и ежедневно составляла Бажене компанию в вечернем чаепитии прямо на рабочем
Девушка прибрала чуть расшалившиеся волосы.
Со стороны шкафа забулькало и примар чуть не пропустила тихий писк телефона.
«Инспекция здесь встречай» — прочитала она.
Знаков препинания не было — значит помощница ещё за рулем и диктовала текст туповатому голосовому ассистенту.
Перезвонить или написать она не успела — пришло второе сообщение.
— Ааааа, — тихонько взвыла примарша и бросила телефон на стол.
«Уже в ратуше задержи» — мелькнуло на экране, перед тем, как он погас.
Через мгновение на небольшом серебряном подносике, украшенном завитушками в виде переплетенных драконьих хвостиков, уже стоял хорошенький чайничек, залитый кипятком.
Рядом — тройка чашек прозрачнейшего фарфора из личных запасов Милены. В чашки Бажена плеснула немного заварки и бросила по веточке горной травки, растущей на западном склоне Миорской горы. Исключительно для вида.
«Сразу будет повод для беседы! — примарша пнула пушистый ковер, помня, что на него имеет смысл нападать первой, пока тот не бросился под ноги и не растянул хозяйку по полу. — Ведьма спросит, что за трава, я начну рассказывать про эту.. как её... миорскую лимонницу!»
Скромные успехи Бажены в Магическом Растениеводстве заставляли Кару хохотать звонким радостным смехом, когда девушка путала названия трав, подписанные в изучаемом справочнике на принятой в магическом мире латыни.
«Миорская лимонница... миорская лимонница... лиорсками мионница...» — повторяла она, не спуская глаз с позвякивающих чашечек.
На середине пролета, отчего-то показавшегося Бажене прожженым черными искрами, крошечная серебряная ложечка вдруг поехала к краю подноса.
— Линорская милорница, аааааа! — бусины застучали друг о друга дождевыми каплями, девушка вильнула в сторону, поворачивая поднос в сторону убегающей ложечки.
Шаг, второй, третий, почти прыжок — скользкая ложечка почти вернулась.
Бажена замерла, одной ногой покачиваясь на краю ступеньки, вторую отведя в сторону — для равновесия. В коридоре потемнело, несмотря на кристально чистые окна, лишенные занавесок.
Мелкие листочки «линорской милорницы» плавали в покрытых испариной чашечках. Бажена проследила, как одна крупная капелька прокатилась лавиной от золоченого бортика в до дымящейся паром напиток.
Едва оторвала взгляд и посмотрела выше.
Изъеденное черными искрами пространство, будто брошенное в холодильник подтаявшее мороженное — застыло и отвердело.
Это состояние невероятного сосредоточения длилось так кратко, что Бажена не успела его осознать.
На лестнице она была не одна.
Внизу стоял мужчина. Лет тридцати. В тёмно-синем летнем костюме, нежно-кремовой рубашке и кожаных ботинках. Гладковыбритый. Красивый — высокие скулы, выдающие интересное смешение кровей специалисту. Но на лестнице такового не было, а Бажене было достаточно
синих глаз.Мягким движением незнакомец чуть подался вперед. Прямо в солнечный квадратик.
Примар, забывшая о неустойчивости подноса и собственной позы, с наслаждением наблюдала, как на освещенном мужском лице проявилась синева глаз, какой позавидовали бы ярчайшие цейлонские сапфиры.
«Не миорец».
Сверху Бажене было видно, как свет вызолотил насыщенные каштановые пряди, казавшиеся чёрными в тени.
Растрепанные так тщательно, будто трое парикмахеров только что бегали вокруг него с выпученными глазами, брызгали лаком и мазали восками, муссами и какой-нибудь хитрой пудрой для укладки.
Прическа незнакомца выглядела так безупречно, что Бажена дернулась посмотреть, а нет ли у того за спиной и правда свиты из стильных юношей с ножницами и укладочными щипцами наперевес.
Они явно справились со своей работой! Может, успеют привести в порядок и ее голову до встречи с мадам инспекторшей?
Бажена не знала, как долго она стояла на лестнице, погружаясь на байкальское дно в глазах незнакомца.
«Умеет Кара выбирать сотрудников!»
Мысли Бажены разлетелись стайкой перепуганных рыбок. Одна, мелкая и непонятная, вырвалась наружу. Прорвала ледяной панцирь и Бажену вырвало из состояния высокохудожественной скульптуры «королева приносит людям чайный сервиз» в стиле радикального Миорского реализма.
Чашки вспомнили, что не одна только ложечка хотела покинуть этот скучный поднос.
Они рванули к краю, Бажена — за ними. Платье защелкало бусинами, будто просыпали мешок сухого гороха. Ступени бросились под ноги счастливыми щенками и тут же проскакали мимо.
Бажена Рудольфовна подумала разом о множестве несъедобных, но крайне подходящих ситуации блюд.
Остановиться она уже не могла и по инерции побежала вниз, касаясь ступеней самыми кончиками туфелек.
«Только бы не разлить! — брыкалась в голове та самая беспокойная рыбка-мысль. — Не разли-и-и-ить!»
Рыбки, отвечающие за сохранность здоровья, головы и особенно — нежелание переломать ноги, испуганно рассосались кто куда.
Чёрные мухи слетелись к Бажене, кажется, со всей округи. Они заполонили коридор, оконный свет, путь вперед.
Лишившись последних ориентиров, она достигла конца лестницы и, наконец, упала. Ровно туда, где стоял незнакомец. Точнее, где он должен был стоять, если бы был ненормальный человеком.
Любой нормальный человек, при виде летящей над лестницей бледной девушки в черном платье, да с вертикально хлещущими воздух белыми волосами, да с разлетающимися во все стороны столовыми приборами... отскочил бы в сторону, выбежал бы из ратуши, сел бы в автомобиль и отъехал бы от беспокойного местечка на безопасное расстояние.