Ренегат

– Станислав, – охотник снисходительно улыбнулся, – он все знает. Или ты всерьез полагаешь, что сегодняшняя ночная пальба осталась без внимания?

– Тогда зачем мы ему врали?

– А ты желаешь откровенного разговора? Фома свои вопросы задал, мы на них не ответили, изобразили наивность. Он, разумеется, понимает, что мы нагло врем, но с расспросами не усердствует, не хочет палку перегибать. Скорее всего, разведчики прошерстили весь броневик снизу доверху, а если так, то его принадлежность Легиону – факт для Фомы очевидный.

– Стоит ждать попутчиков?

– Наверняка.

– А вчера ты не их видел?

Коллекционер отрицательно мотнул головой.

– С чего такая уверенность?

– Не знаю. Это глупо, но…

– Договаривай.

Охотник тяжело вздохнул и уставился под ноги:

– Я чувствую что-то. Не могу конкретнее объяснить. Ну… Бля! У тебя бывало так, что приметил человека краем глаза, мимоходом, даже лица толком описать не сможешь, а потом в башке мысль крутится: «Где-то я его уже видел, где-то я его уже видел…»? Или, скажем, за спиной стоит кто, не слышно его, не видно, но ты точно знаешь – он там.

– Не припоминаю.

– Ты, Станислав, грубое существо с закостенелым восприятием окружающего мира. А вот у меня такое случается. Словно не глазами смотришь, а напрямую, сразу в мозг… Но это ж когда рядом. А тут другое немного. Я его чую. И чую очень сильно, хоть видел только тень издали.

– Кто он, по-твоему?

– Откуда ж мне знать? Одно точно – это не Святой.

– Значит, как мы и предполагали – человек Легиона.

– Или не человек.

Примерно за километр до стоянки Коллекционер сбавил шаг и принюхался:

– Мясом жареным тянет. Слышишь?

– Нет, – ответил Стас после безуспешной попытки распознать в свежем утреннем воздухе хоть какой-то аромат, кроме своего собственного.

– Ах да, извини, – охотник издевательски ухмыльнулся, – и о чем я только думал, задавая столь нелепый вопрос.

– Хм, – Стас приподнял бровь, меря Коллекционера взглядом. – Ты зря мнишь, что во всем лучше меня.

– Действительно? И где же я недоглядел? Ну, давай проанализируем. Итак, ты хуже видишь, хуже слышишь, обладаешь никудышным обонянием, заторможенной реакцией, более низким интеллектом…

– Самонадеянное заявление.

– Не перебивай. Еще скверным чувством юмора, расшатанной психикой и патологической тягой к убийству, которую лицемерно пытаешься отрицать. Впрочем, последний пункт можно опустить в контексте сравнения. Что еще? – Охотник медленно перевел взгляд с лица Стаса в район его паха. – Неужели… – нахмурился он, обхватив рукой подбородок. – Ладно, будь по-твоему. Ради истины готов провести сравнительный замер, но предупреждаю – результат тебя огорчит.

– Сомневаюсь.

Коллекционер хмыкнул и потянулся к пряжке ремня.

– Да расслабься, – улыбнулся Стас, жестом останавливая попутчика. – Пусть сегодня этот твой позор сохранится в тайне.

– Ну, раз ты и здесь не на высоте, то где же?

– Есть еще один момент.

– Хоть намекни.

– Я не трахал умирающих двенадцатилетних девочек, Кол.

– О-о… Снова-здорово. Что ты на этом зациклился? Завидуешь? Успокойся. Когда бригады во главе с Легионом займут Муром, сможешь удовлетворить свои больные желания столько раз, на сколько тебя хватит.

– Признайся, ты ведь выдумал историю с дочуркой безопасника?

– Второй раз уже спрашиваешь. Долгое воздержание здоровью на пользу не идет. Нужно было попросить Фому, чтобы с Веркой тебя на полчасика отпустил.

– На хрена это тебе? Зачем ты пытаешься казаться конченой мразью?

– Станислав, – охотник с серьезным выражением лица ткнул в грудь напарнику пальцем, – ты неплохой лац, местами даже отличный, но прими к сведению – если вздумаешь на меня глаз положить, пущу под нож.

– Тьфу, бля!

Через некоторое время почуянный Коллекционером запах жареного пробился и к рецепторам Стаса. Над оставленным под присмотр Сатурна временным лагерем струился дымок. Великан сидел, привалившись к западной стене, правое плечо чуть выглядывало из-за осыпавшейся кладки, рука ритмично двигалась, занятая непонятным.

– Во дает, – хохотнул Коллекционер. – Надеюсь, это не то, о чем я подумал.

– У тебя сегодня все мысли на одну тему, – посетовал Стас.

– Каково окружение… А все же интересно, что у него сейчас в голове. Баб своих нету, чужих он, наверное, тоже сроду не видал. Как считаешь?

– Боюсь, что в голове у него неотразимая ручная модификация КПВ, а то и целая «зушка». Тяжелая, горячая, сверкает начищенными стволами…

– Боже мой! Станислав, – скривился охотник. – Не ожидал от тебя такой пошлости. Я думаю, нужно проучить нашего шаловливого друга. Не хрен на вверенном посту глупостями заниматься.

– Не уверен, что это хорошая идея. Честно говоря, я не уверен, что к нему сейчас вообще стоит приближаться.

– Понимаю, – кивнул с серьезным видом Коллекционер. – Риск велик. Придется, значит, мне одному идти. Но ничего, справлюсь. Хотя с двух сторон было бы продуктивнее.

Он ухмыльнулся и поспешил осуществлять свой гадкий план.

Оставшись позади, Стас наблюдал, как охотник подобрался к развалинам, бесшумной тенью в полуприседе скользнул к великану за спину и…

– Какого хуя?! – разнесся над пустошью возмущенный крик Коллекционера.

Сатурн вскочил на ноги и шарахнулся, явно испуганный неожиданным визитом. Но комичная поначалу сцена на этом не закончилась. Коллекционер отчего-то продолжал материться и размахивать руками, указывая вниз, а великан молча смотрел на него, не понимая причин льющихся в свой адрес оскорблений.

Решив, что ситуация приобретает совсем не шуточный оборот, Стас припустил бегом, а когда прибыл на место происшествия, остолбенел.

Возле костра лежали три трупа в хорошо узнаваемых длиннополых кожаных плащах с вышитыми крестообразной вязью узорами. Одно из мертвых тел замерло на боку в странной позе, с вывернутыми назад руками и неестественно сильно изогнутой в области поясницы спиной. Второй мертвец распластался грудью по земле, тогда как лицо его было обращено вправо и немного назад, будто в попытке заглянуть себе через плечо. Попытка выглядела успешной. У третьего трупа голова и вовсе отсутствовала. Стас не сразу опознал ее в разбросанных рядом фрагментах: обрезки лица и скальпа, высохшие от близкого жара пламени глазные яблоки, нижняя челюсть с облепленным красной пылью языком, куски мяса, мозг, выглядящий так, словно его вычерпывали ложкой, и собственно голова – пустая черепушка, с неясной целью подвергнутая термической обработке методом «надень на палку, сунь в костер», а затем частично оскобленная ножом. Возле стены аккуратным рядком стояли два АК-74М с деревянной резной фурнитурой и один богато украшенный, явно любимый покойным владельцем АКМН.