Реплика
Шрифт:
– Да, - Череп вскинул руки вверх, будто радуясь, что наконец-то нашел тот, кто понимает.
– Макс, давай по-взрослому, - Лера расставила тарелки и, поправив футболку, села за стол, - ты мне нравишься, но ты чересчур зациклен на семье, хотя потерял её уже полгода назад, зациклен за боли и очень раздражителен. Но думаешь я не вижу твоих взглядов? Да и я, как бы, не против. Мне тридцать лет, я в ужимки играть не собираюсь.
Череп слегка опешил и первым порывом было признаться во взаимных чувствах, но то, как Лера сказала о его семье… Задело.
– Зачем ты так говоришь о моих родных… Я же их люблю.
– Любил. Они умерли.
Череп нахмурился. Он не знал, как реагировать на Леру. С одной стороны, её слова звучали очень логично, но с другой – слишком холодно.
– Ты не должна быть… Такой.
– Слушай Макс, - Лера взяла мужчину за руку, дав себе честное слово, что это её последний шаг навстречу, - никто не знает, но лет пять назад я тоже потеряла ребенка. И посмотри. Улыбаюсь, живу. Все у меня хорошо.
Максим накрыл руку девушки своей огромной пятерней и предпочёл не отвечать. В этот момент какая-то невидимая нитка, до сих пор соединявшая его с прошлым, порвалась и он, резко сократив расстояние между их лицами, впился в губы Валерии поцелуем. А она, с удивлением для самой себя, ответила очень холодно.
Ей вдруг стало неинтересно. Она бы предпочла насладиться завтраком, а не этим отдающим перегаром поцелуем. Макс это заметил.
В шесть утра очередного рабочего дня Константин Плотников уже находился в зале для совещаний и с усмешкой и превосходством слушал отчёт лизоблюда Веденёва, которого за глаза звал Левитаном.
Потому что Веденёв говорил и докладывал так, будто кайфовал от своего голоса, а его доклад имел вселенскую ценность. Он делал трагические паузы, акценты на определенных словах и жутко раздражал даже Беляева. Но ручной собачкой был верной, именно поэтому генерал молчал и слушал. А высокий худощавый Веденёв всё не умолкал:
– …согласно статистическим данным все больше фениксов не справляются с психологической нагрузкой постоянного риска смерти. Считаю необходимым запросить в Екатеринодар подкрепление из городов, где уровни и количество разломов не представляют серьезной опасности. Я связался с центральным штабом министерства защиты и нам уже прислали списки потенциальных кандидатов. Нужно ваше одобрение, генерал.
– Покажешь списки после совещания, - отреагировал Беляев и повернулся к Плотникову, - а что по поводу твоей инновации? Как справляются патрули?
– Сегодня на патрулирование отправлены три машины для регистрации фениксов уровней 1-9, - не вставая с места, ответил Константин и недобро посмотрел на усмехнувшегося Веденёва, - что-то не так?
Веденёв перевел взгляд на генерала и вставил:
– Нам нужны фениксы уровней 15-20, зачем нам мелкие.
– Я этим занимаюсь. Отправлять неподготовленные отряды на отлов таких сильных кандидатов может быть очень опасен.
Беляев задумался. В словах Плотникова было больше смысла, но…
– Но это же не значит, что мы не должны их искать, так? Любой гражданин страны должен помогать в её защите и раз уж на повестке дня стоят разломы, мы обязаны привлечь все доступные ресурсы. Значит пусть дают им люлей и силой тащат в участок. А не захотят – под трибунал и всё.
– Да какой трибунал, товарищ генерал. У нас даже тюрем под такое не
предусмотрено.– Ну мы же сажаем тех фениксов, которые нарушают закон.
– Да, но эти всё фениксы, которых легко сдерживать. А представьте, если накопить, допустим, в СИЗО, фениксов пятнадцатых уровней? Да они его снесут к чертям собачьим.
– Я не понял, Плотников. Ты что, предлагаешь оставить их в покое и позволять заниматься темными делишками у нас на глазах? – генерал посуровел.
– Нет. Я предлагаю подойти к этой задаче более разумно и неспеша. Сформировать действенные системы управления и подавления преступников такого высокого уровня.
Генерал вновь задумался, затем кивнул:
– Да, наверное, настало время формировать массовое изменение структуры. Тюрьмы, больницы, охрана, судебные приставы… Насколько я знаю министерство защиты уже занимается этим, но все очень медленно. Ладно. Займусь. Веденёв, что там по разлому в Ростове? Мой коллега разбудил меня среди ночи, ты с Меньшиковым говорил? Этот пацан вел себя непозволительно.
– Так точно. Докладываю. Согласно отчету наших коллег, разлом двадцать пятого уровня был закрыт. Единственный выживший человек оказался однокурсником Меньшикова, некий Соколов Александр…
Плотников еле подавил удивление.
– … Меньшиков доложил, что пережил эмоциональное потрясение, отчего его поведение слегка вышло… за рамки. Впрочем, перед генералом он извинился и тот остыл.
– Ну и хорошо, - Беляев кивнул, а затем уставился на Веденёва, который неожиданно продолжил:
– Однако при попытке генерала арестовать Соколова и забрать его личное имущество для стандартной проверки, Меньшиков практически обратился, и не дал этого сделать.
– Чего? – Беляев встал и привычно хлопнул ладонью по столу, - да что этот идиот себе позволяет. Я же с ним лично инструктаж проводил. И какова текущая ситуация?
– Соколов в больнице. Без сознания. Меньшиков пускает только врачей. Товарищ генерал, мне кажется, он не уступит. А Ростовские не идиоты, чтобы попытаться применить против Евгения силу.
– Я могу попробовать повлиять на ситуацию, - вставил Плотников.
Офицеры уставились на него.
– Это как же?
Константину пришлось принять очень сложное решение. С одной стороны на чаше весов стояла их договоренность с Соколовым, с другой – служба родине. И пока ситуация не шла вразрез с идеалами Плотникова, он играл на две стороны, но сейчас пришлось выбирать, и Костя, как настоящий идеалист, выбрал второе.
– Я бы хотел доложить вам это с глазу на глаз, генерал. Совершенно секретно.
Беляев характерно посмотрел на Веденёва.
Генерал молча выслушал Плотникова. А спустя несколько минут сидел с охреневшим выражением лица. Эмоции злости и радости перемешались. Первая была вызвана тем, что полковник утаил такие важные данные, а вторая, что в Екатеринодаре появился феникс высочайшего класса.
– Послушай меня, Костя, - начал генерал тихо, постепенно распыляясь, - ты обязан привезти сюда этих двоих. А Соколова нужно подчинить. И я клянусь тебе, если этот парень не будет работать на Россию, то трибунал твоё ближайшее будущее. За сокрытие стратегически важной для министерства Защиты информации. А пока что я закрою глаза на твое невежество. О чем ты вообще думал? Я-то решил было, что вон какой Плотников молодец, нужные инициативы проявляет. А тебе это сказал сделать тот пацан? А ты его еще и ПОСЛУШАЛ? Ты забыл кто у тебя начальство?