Репрессированные командиры на службе в РККА

– А ты ему, Александр Иванович, что ответил?

– Сказал, чтобы ждал моего звонка. А сам вот сижу и мучаюсь в поисках выхода из положения. Своего автомобиля госпиталь не имеет, и поэтому отправить таким способом хирурга в Дорогобуж нет возможности. В конце концов направлю туда свою машину. Но ей придется делать большой крюк. Приезжай в штаб, будем вместе мозговать.

Кожевников быстро прибыл в штаб округа. Вместе они стали думать над решением проблемы. Решили послать один из самолетов Смоленской авиационной бригады. Позвонив начальнику ВВС округа В.А. Кушакову, Александр Иванович спросил его о возможности посадки самолета в Дорогобуже. Но такой возможности, по данным летчиков, в этом городке не было.

Тогда оба руководителя округа обратились к расписанию поездов. Оказалось, что курьерский поезд из Смоленска в сторону Дорогобужа отходит через несколько часов. Не имея другого, более оперативного варианта, Тодорский с Кожевниковым решили направить врача с необходимым медицинским персоналом этим поездом. Известить же телеграммой командира полка Тодорский поручил дежурному по штабу округа. Однако телеграмму отправить не удалось ввиду позднего времени и прекращения работы телеграфа в Дорогобуже. Телефонная связь Смоленска с этим районным городом с десяти часов вечера и до следующего утра также ежедневно прекращалась.

Взявшись решать этот, как оказалось, совсем непростой вопрос, Тодорский с Кожевниковым снова оказались в затруднительном положении. Они решили обратиться за помощью к железнодорожникам. Позвонив на станцию Смоленск, Тодорский попросил соединить его по железнодорожному телефону с дежурным по станции Дорогобуж. Назвав себя, Александр Иванович обратился к дежурному:

– Если у вас есть связь с городом, то передайте командиру полка товарищу Мейендорфу просьбу выслать на вокзал к курьерскому поезду подводу для встречи хирурга из Смоленска. А если связи нет, то убедительно прошу вас лично, не скупясь средствами, нанять на станции такую подводу. Все ваши расходы будут оплачены. Очень прошу вас сделать это – ведь там в полку в опасности жизнь красноармейца…

Дежурный в Дорогобуже пообещал просьбу командования округа выполнить в точности.

Через три дня хирург В.К. Печеневский докладывал А.И. Тодорскому о результатах своей поездки в 87-й полк. Обычно выдержанный, на этот раз Александр Иванович взволнованно ходил по кабинету.

– Характер заболевания красноармейца в телеграмме не был указан, – подробно излагал события Печеневский. – Мне было неизвестно, какую придется делать операцию. Поэтому пришлось предусматривать различные варианты, подбирать помощников и инструменты. Из слов главврача я понял, что на станции нас должны встретить подводы для перевозки в город, находящийся от нее в двадцати пяти верстах. Действительно, на станции была одна парная повозка из полка, прибывшая для встречи молодого пополнения. Однако пополнение на этом поезде почему-то не прибыло, и повозочный должен был возвращаться обратно. Но он отказался отвезти нас в полк, ссылаясь на отсутствие приказа, хотя я и сообщил ему, что еду со своими помощниками для проведения операции умирающему красноармейцу. Тогда мы вынуждены были нанять на свои деньги две обывательские подводы…

Рано утром мы прибыли в штаб полка, – продолжал Печеневский. – Дежурный по полку ничего не знал ни о вызове хирурга, ни о заболевании красноармейца Евсюкова. Дежурный по штабу полка знал о вызове врача, но не знал, зачем его вызвали. Только старший врач полка Семенов наконец объяснил причину вызова: у красноармейца Евсюкова уже два дня в результате несчастного случая повреждены внутренние органы. Состояние бойца, помещенного в городскую больницу, было тяжелым… Наш приезд всполошил весь полк и администрацию больницы. Два дня около заболевшего красноармейца никого не было, а после нашего приезда и операции у его койки стали дежурить сразу два лекпома (фельдшера. – Н.Ч.) из полка и медсестра из больницы. На операцию, несмотря на ранний час, собрались все медицинские работники города…

– А как сейчас здоровье Евсюкова? – спросил хирурга Тодорский.

– Я оставил его в хорошем состоянии и дал необходимые указания врачу, лекпомам и сестрам, что им делать, если больному станет хуже, – ответил Печеневский.

А.И. Тодорский, желая убедиться в благополучном исходе дела, потребовал от командира полка личного доклада по телефону о состоянии здоровья красноармейца Евсюкова. К этому случаю вопиюще безответственного, бездушного отношения командира части, облеченного всей полнотой власти, к состоянию здоровья подчиненного, Александр Иванович еще не раз обратится в своих выступлениях перед старшим и высшим командно-политическим составом соединений округа.

– Два дня красноармейцу было плохо. Два дня в полку знали, что без операции не обойтись, иначе грозит смерть. И только на третий день послали телеграмму в Смоленск. А послав ее, успокоились. Командующий войсками и член Реввоенсовета, получив телеграмму, ломают голову, беспокоятся, посылают хирурга с бригадой помощников для проведения операции. В крайнем случае они решаются на то, чтобы отправить доктора на военном самолете. А в это время в полку совершенно забыли о больном красноармейце. Сам командир полка в эту ночь безмятежно спал у себя в квартире, рассудив: я, мол, свое сделал, послал телеграмму, а там пусть решают…

В 1928 г. А.И. Тодорский был направлен в служебную командировку в Германию. Срок командировки составлял два месяца. Ездил он туда в составе группы высших командиров РККА, куда входили: И.Э. Якир – командующий войсками Украинского военного округа (УВО), Р.П. Эйдеман – начальник Военной академии имени М.В. Фрунзе, И.Ф. Федько – начальник штаба Северо-Кавказского военного округа (СКВО), Н.М. Бобров – начальник артиллерии УВО, Б.И. Бобров – заместитель начальника штаба Белорусского военного округа (БВО) и др. – всего 7 чел. Целью командировки было ознакомление со страной пребывания, ее вооруженными силами. По окончании поездки каждый из побывавших в Германии обязан был представить отчет о поездке, о своих впечатлениях и выводах. Заметим при этом, что с германской стороны эту группу советских командиров (в 1928 г. там была и другая группа. – Н.Ч.) сопровождал капитан Штерн (конечно, сотрудник разведывательных органов. – Н.Ч.). Представил свой отчетный доклад и А.И. Тодорский.

В начале доклада он освещает вопросы общего порядка, связанные с наблюдениями за жизнью в провинциях Брауншвейг, Ганновер, Липпе и Вестфалия (все – западнее Берлина). Здесь Тодорский касается причин поражения Германии в Первой мировой войне, идеи взятия реванша за это поражение, отношения населения страны к рейхсверу и отмечает, что в целом оно положительное.

Более подробно А.И. Тодорский освещает в своем докладе вопросы, связанные с комплектованием рейхсвера и характеристикой его офицерского состава. Приведем выдержки из этой части отчетного доклада.

«Общая характеристика

Три определения напрашиваются в отношении рейхсвера.

Первое. Если сравнить бывшую империалистическую армию с часами, то рейхсвер – сохранившаяся пружина их. Она хорошо заработала бы в собранном механизме!

Второе. Рейхсвер является ядром кадра будущей германской армии и резервуаром, пополняющим широкий кадр, находящийся сейчас на мирном положении.

Третье. Рейхсвер – лаборатория, где проводится большая исследовательская работа по всем элементам военного дела.

Корнями своими рейхсвер связан с бывшей великой армией, и он бережет память о ее боевых делах. Каждая рота его ведет историю одного из бывших полков, каждое орудие носит название одной из славных битв мировой войны. Рейхсвер живет прошлым и будущим «Великой Германии». Его основная установка – реванш с победителями. Через систему воспитания и учебы красной нитью проводится идея о борьбе с могучим внешним врагом на западе. Но в обстановке явственной классовой борьбы рейхсвер – орудие господствующих классов – вынужден жить и настоящим.