Репутация плохой девочки

— Да, я не знаю, — говорю я им. — Он почти угрожал мне, чтобы я держалась подальше от Эвана. Сказал, что он больше не считает меня другом после того, как я причинила боль его брату.

— Сурово, — говорит Стеф с сочувствием.

— Я думаю, он прав в этой части. — Я притворяюсь невозмутимой, пожимая плечами. — Но он также обвинил меня в том, что Эван вышел из-под контроля, что не совсем справедливо. Эван — взрослый мужчина. Он сам отвечает за свои поступки.

Алана отводит взгляд, как будто хочет что-то сказать.

Я сужаю глаза.

— Что такое?

— Нет, ничего. — Она качает головой, но это явно не все она не хочет вдаваться в подробности. Когда мы втроем заставляем ее замолчать, она, наконец, смягчается.

— Просто, я имею в виду, что Эван пошел и получил по башке, чтобы заставить тебя ревновать. Похоже, это то, что Купер заметил бы и не одобрил.

— Значит, ты принимаешь его сторону? Это все моя вина?

— Нет. Все, что я хочу сказать, Купер думает, что он посмотрит на это, а ты появишься как дурное предзнаменование грядущих событий. Давайте будем честными, он всегда был ужасен в том, чтобы держать Эвана в узде. Он, вероятно, думает, что если он сможет отпугнуть тебя, то все станет проще.

— Это дерьмовый поступок, — говорит Стеф.

— Эй, я просто предполагаю. — Алана допивает свой напиток и бросает стакан на столе. — Еще один раунд?

Все кивают, и они со Стеф отправляются на пит-стоп в туалет перед подачей заявки на второй раунд.

Допив остатки своего напитка, Хайди настороженно смотрит на меня и с неловкой мольбой произносит:

— Итак, слушай. Это неловко, но, эм, ты же знаешь, что мы с Джеем вроде как встречаемся.

Мои глаза расширяются.

— Джей в смысле мой брат Джей?

— Да.

— Эм. Нет. я не знала.

— Да, ну, это что-то новенькое. Честно говоря, он гонялся за мной и приглашал на свидание с осени, но я не была уверена, что это хорошая идея. Он окончательно сломал меня пару месяцев назад. Я хотела убедиться, что ты не против. Я не хочу, чтобы с нами было что-то странное.

Что странно, так это видеть, как Хайди корчится. Вряд ли что-то проникает сквозь ее внешность "не связывайся со мной" или заставляет ее защищаться. Она спугнула бычью акулу. Так что, я думаю, это мило, что она хочет спросить у меня разрешения встречаться с моим старшим братом.

— Ты хочешь моего благословения, не так ли? — Дразню я, втягивая воздух со дна своего стакана, в основном с растаявшим льдом, пока заставляю ее ждать. — Да, все в порядке. Этот городок такой маленький, что было только вопросом времени, когда у одного из вас появится брат с Запада. Я просто удивлена, что это Джей.

Джей — самый милый из моих братьев. Ну, в любом случае, после Крейга, но Крейг не в счёт, потому что он буквально только что закончил среднюю школу.

Джею двадцать четыре года, и в его мягком теле нет ни одной подлой косточки. Он почти полная противоположность Хайди, которая вся такая острая.

— Поверь мне, я тоже удивлена, — сухо говорит она, проводя рукой по своему светлому бобу. — Клянусь, я никогда не встречалась ни с кем таким чертовски милым. Типа, в чем его проблема?

Я расхохоталась.

— Серьезно?

— Как-то вечером мы ехали в автокинотеатр, и он остановился, чтобы помочь маленькой пожилой женщине перейти улицу. Кто, черт возьми, это делает?

— Пожалуйста, не говори мне, что ты трахнула моего брата в автокинотеатре.

— Хорошо, я тебе не скажу.

— О Боже. Я угадала, да?

— Привет, Женевьева, — прерывает мужской голос.

Мы с Хайди оборачиваемся, когда к нашему столику подходит жизнерадостно-нервный парень, одетый в рубашку на пуговицах с короткими рукавами и в брюках цвета хаки. Он симпатичный, в духе бойскаутов, с каштановыми волосами и веснушками. Если бы не смутное ощущение, что я его узнаю, я бы сказала, что это турист, который заблудился и, спотыкаясь, ушел с набережной.

— Я Харрисон Гейтс, — говорит он. — Мы вместе ходили в среднюю школу.

— О, конечно, верно. — Название едва всплывает в моей памяти, но теперь его лицо действительно кажется знакомым. — Как твои дела?

— Хорошо. — Он также улыбается Хайди, но его взгляд остается сосредоточенным на мне. — Я не хотел вас беспокоить. Я просто хотел выразить свои соболезнования по поводу твоей мамы.

— Спасибо, — искренне говорю я ему. Какими бы ни были мои смешанные чувства по поводу ее смерти, самое приятное в возвращении домой в маленький городок — это то, что людям, как правило, не наплевать. Даже люди, которые несколько лет назад скорее переехали бы меня своей машиной, подошли, чтобы сказать несколько добрых слов. — Я ценю это.

— Да. — Его улыбка становится шире и несколько менее тревожной по мере того, как его поза расслабляет. — И, знаешь, я хотел сказать, с возвращением.

Хайди бросает на меня взгляд, который кажется предупреждением, но я не понимаю ее тревоги. Харрисон кажется достаточно милым.

— Итак, чем ты занимаешься в эти дни? — Я спрашиваю, потому что это кажется грубым не разговаривать с парнем хотя бы минуту.

— Ну, я только что присоединился к департаменту шерифа Авалон-Бей, если ты можешь поверить этому. Все еще странно произносить это вслух.

— Неужели? Ха. Ты кажешься слишком милым, чтобы быть полицейским.

Он смеется.

— На самом деле я часто это слышу.

Даже до прошлогоднего инцидента у меня было много неудачных стычки с местной полицией. Когда мы были детьми, казалось, что им нечем было заняться, кроме как ходить за нами по всему городу и приставать к нам.

Для них это был спорт. Школьные хулиганы, но с оружием и значками. Этот мудак Расти Рэндалл — самый большой хулиган из всех.

— Осторожнее с ней, Новичок. От нее больше проблем, чем пользы.

Как будто он услышал, как я проклинаю его в своей голове, помощник шерифа Рэндалл неторопливо подходит и хлопает Харрисона по плечу.

Все мое тело мгновенно становится ледяным.

Хайди огрызается на него, что я на самом деле не слышу из-за оглушительная ярость, вопящая в моем черепе. Мои зубы впиваются в внутреннюю сторону щеки, чтобы не дать мне выплеснуться в рот.

— Если ты не возражаешь, — говорит Рэндалл Харрисону, — мне нужно немного ее времени.

Он прибавил в весе с тех пор, как я видела его в последний раз. Потерял гораздо больше волос.