Республика Ночь

Она замолкает, глядя мне в лицо с восторгом. Дар речи куда-то исчез. Я хочу уничтожить ее красноречием – но не могу. Взгляд Милены гипнотизирует меня, как удав кролика. Охота выпрыгнуть из машины и бежать без оглядки.

– Фига себеее, – поднимает брови Зубкова. – Охренеть, как страшно. И что ж такого мне грозит, интересно? Неужели ты сорвешь с меня одежду и поимеешь прямо на полу – с яростью очумевшего от воздержания самца?

Мои щеки вспыхивают – невидимой мне, но явно нехарактерной для вампиров краской. Закурив, Милена ждет моей реакции. Понятно, не дожидается.

– Ясненько, пупсик, – скалит точеные клыки Зубкова. – Ну вот мы все и выяснили: да-да-да, ты ужас, летящий на крыльях ночи. Но при этом не способен вырвать даже волос с моей головы. С твоего позволения, я продолжу? Ах да – твое позволение мне вообще не нужно. Так вот, твоих друзей, как мы только что выяснили, не существует. Квартиры моих друзей под «колпаком», плюс в подъезде видеокамеры наблюдения: нас сцапают, как цыплят. Что делать? О, шикарная идея. Самый извращенный гений зла не догадается искать нас в магазине. Есть мебельный дом сети «Клыкея», Coffin House. [35] Пересидим эту ночь. А днем, едва откроется «20 костей», пообщается там с альпом по поводу твоей сестры…

35

Дом гробов (англ.).

…До Coffin House мы доехали быстро, несмотря на ночной час пик. Стекла были тонированы, и Милена уверенно гнала машину по сумрачным улицам, заполненным толпами вампиров, – послушно останавливаясь на светофорах, когда зажигался черный свет. Силуэт мертвого города слился в экстазе с царством теней: тускло мерцают фонари из темного стекла, реклама, живучая даже в кризис, мигает с киосков нарочито зловещими могильными светлячками. С деревьев свисают нити паутины из пластика (привозить из Китая готовую дешевле, нежели разводить настоящих пауков), мешаясь с гирляндами светящихся костей, наполненных гелем. Элитные дома, чье строительство брошено на полпути, зияют модными «слепыми» стенами без окон – на загнутых крышах строителями уже привинчены крюки для нетопырей. Мрачный свет фонарей выхватывает из тьмы пятна бледных лиц – клерки, торопясь в офисы, на ходу сосут из бумажных стаканов теплую кровь – ту, что куплена в кровеносной станции за углом. Асфальт заплеван сотнями красных отрыжек. Из-за поворота величаво выплывают башни Кремля: угольно-черные, с ободранными драконами на острых шпилях – их выкрасили еще в 1935 году, дабы придать комплексу элемент готики. Ночное небо шевелится от тысяч крыльев: согласно протоколу, кремлевские слуги разводят множество воронов – карканье и клекот слышатся даже с приличного расстояния. Алкаши на Красной площади (ее название решили не менять), дрожа, облепили сангре-киоски – лечат похмелье, разводят водянистое пиво порошковой кровью. Антрацитово-угольные автобусы, разукрашенные мозаикой из черепов и костей, везут на работу вурдалаков – как всегда, кого-то стиснули на задней площадке, чьи-то клыки впились в плечо старой китаянки с клеенчатой сумочкой. Старые здания Арбата тоже облицованы черным мрамором и крашеным кирпичом: там самые крутые офисы, это очень дорого и престижно. Чем больше мрачных тонов, теней, темного цвета в оформлении – тем лучше. Таковы правила вампирского бытия: даже днем поддерживается иллюзия, будто ночь продолжается. Есть также одна вещь, к которой я никак не могу привыкнуть за все сто лет, что являюсь вампиром. Отсутствие детей. Никто не тащит за руку упирающегося ребенка в детский сад, песочницы заросли репейником, разорились магазины игрушек. Живые мертвецы не могут воспроизводить себе подобных. А жаль. Ничто в мире не заменит нежные клыки мамы, ласковые слова: «Вставай, соня, завтрак проспишь». Изумительный вкус рисовой каши со сладчайшей, теплой кровью только что зарезанной лесной крысы. Детство исчезло навсегда. Осталось лишь скучное общество вечных взрослых, занятых своими вечными проблемами.

…В магазине «сКлыкея» все решается быстро. У Милены там работает знакомый, менеджер Михаил, очевидно – бывший любовник. Ох, как они поцеловались при встрече – она ему аж клыком губу царапнула. Милена подбирает себе одинаковых мужиков, что в сексе, что в работе. Парень откровенно напоминает Карла: тощий, лицо вытянутое, горбатый нос, полностью бритая голова. Типичный козлак, разновидность хорватских островных вампиров; морда иссиня-багровая, недавно пообедал. У них кровь задерживается в организме дольше обычного, усваивается с трудом. Но даже хмырь со свекольной рожей для Милены, по моему скромному мнению, слишком хорош. Зажав в пальцах оплывающую могильным стеарином свечу, коз-лак провел нас на верхний этаж. Трухлявая лестница ужасно скрипит, упруго шатаясь под ногами, как веревочный мост. Пространство тесноватое, но без претензий – если враги застанут врасплох, за гробами запросто спрячемся. Гробы на чердаке представлены самые разные, что называется, «<в ассортименте». Не только эконом-класс, есть и дизайнерские изделия Made in Italy. Черное дерево, подушки из индийского шелка, встроенный СО-проигрыватель и родные диски с записями блэк-метал: убаюкивают каприз нервного клиента, страдающего бессонницей. Видимо, мои глаза полыхают зеленым блеском недоумения, и Михаил, чье лицо сливается с темнотой, кисло улыбается.

– Пользуясь возможностью, скупаем дорогой секонд-хэнд, – звучит нудный баритон. – Тысячи банкиров разорены, спать в шикарных гробах им уже не по карману. Несут в «Клы-кею», сдают за полцены. Недавно сам Олег Деризубка приезжал, притаранил эксклюзивную домовинку – любо-дорого. Червонное золото, припущенное в молоке белых буйволиц из Трансильвании, в изголовье вмонтированы красные бриллианты, на боках – кожа императорского пингвина, подсветка, бар с шампанским, авточистка когтей, почесывание шеи роботом. ТВ, два шприца с кровяным питанием и запас крови на полгода – если охота понежиться в постельке. Круто?

– Охренеть, – сглатываю я.

– Ну вот. – Подмигнув, Михаил ставит свечку на дешевый гроб из несгораемой пластмассы. – Он его брал за десять «лимонов». Теперь отдает за «лимон». Валяется на складе – никто не берет. Народ перепуган кризисом, боится расходовать баб-ло. Покупают помаленьку, не на полу же спать… но выбирают целлофановые, картонные гробы: рухлядь, зато экономно. Эх, вернется ли потребительский бум? Как подумаешь – это ж был просто Ад злостный. Скажем, начало продаж новой модели гроба. Кипрская древесина, лампочки черного хрусталя, стенки пропитаны бабуиновой кровью, одеяло от Никаса Саф-ронова с авторской пентаграммой. Вурдалаки за полгода записывались, предоплату вносили, ссорились, кому лежать первым, у кого с деньгами труба, брали кредит. У нас на входе рекламная растяжка: «Если ты вампир конкретный, цап кредит – и в гроб глазетный!» Знаешь такой материал? Французская парча на шелке, средневековый гламур. Заплатишь, со своей девкой денек в таком гробике проведешь, гарантирую – она эту встречу на тысячу лет запомнит. Теперь продажи в три раза рухнули: народ лучше будет в целлофане спать.

…Я киваю, оглядываясь. Да, дешевых вариантов хватает. Пластик с фальшивой позолотой, точнее – пахнущей ацетоном желтой краской. Красные молодежные гробы, разрисованные чертиками и каплями крови, брызжущими, словно из сломанного спрея. Дамские – розовое сплелось с вкраплениями антрацита; темные, как бы обугленные подделки под знаменитые брюссельское кружева, со специальными углублениями – чтобы во сне не ломались девичьи когти. Семейные – двуспальные, похожие на огромные капсулы с космического корабля, солидной фирмы Tender Monster. Отдельно в углу свалены домовины из акрила, с отделкой под древесину: копии того самого гроба, в чьем нутре, по свидетельству очевидцев, спал лично великомученик Влад Цепеш. Выложи на кассе сто баксов, и ты обладатель тесного склепа, внутри которого не то что заснуть – полчаса не пролежишь. Но подобные гробы очень популярны. Верующие вампиры таким образом усмиряют плоть – подвергаясь тем мукам, кои Дракула (да пребудет он в Аду вечно!) принял за всех нас. Под потолком подвешен салатовый гроб, наполненный болотной водой. Своеобразная вещь, предназначен для каппов – более редкой, чем нукекуби, расы японских вампиров с перепонками меж пальцами, обитающих на дне рек и ручьев. Эти существа известны экзотической вежливостью: прежде чем укусить жертву, каппы всегда раскланиваются, а кровь пьют, прокусывая жилу под коленом. [36] Втянув ноздрями воздух, я чувствую огуречный запах, просочившийся сквозь крышку домовины. Каппы обожают огурцы – пусть это лишь ароматизатор, но какая забота о клиенте! Однако уровень потребления падает, и если так пойдут дела дальше, то очень скоро магазин окажется по самую крышу завален собственными гробами.

36

Скромный Кирилл умолчал, что каппы еще способны пить кровь из ануса жертвы. Согласно древним японским поверьям, в каппов чаще всего превращаются юные девушки либо дети-утопленники.

Михаил исчез – не было слышно даже скрипа шагов по лестнице, ушел по-английски, не попрощавшись. Спать… спать… ДРЫХНУТЬ. Лицо словно опустили в клей «Момент» – и глаза, и губы ворочаются с трудом: еще бы, весь день век не сомкнул. Кажется, не дойду до гроба – свалюсь на пол и усну.

Милена, зевая во весь рот, стаскивает блузку, выставляя на обозрение грудь третьего размера, едва прикрытую кружевным лифчиком. А что удивительного? Я для нее не мужик, а мебель – как эти самые гробы.

– Предупреждаю, – говорит офицер Зубкова, ничуть не стесняясь. – Я сплю голой. Полезешь ко мне в гроб, получишь ногой в клык. Поверь на слово.

Мне хочется плюнуть в ее сторону. Но нет сил. Скинув на пол первый попавшийся гроб, я ложусь в него, не раздеваясь – забываю снять даже ботинки. Жестко, но терпимо. Есть же вообще матерчатые гробы-раскладушки, в которых вампиры спали в студенческих общежитиях. По сравнению с ними этот гроб – просто лебяжий пух. В локтях и коленях слегка жмет, однако можно потерпеть: я сейчас заснул бы, даже лежа на камне. Слышатся шуршание шелковой юбки, стук туфель и звон раскатившихся монет: Милена сбрасывает одежду куда попало. Шлепая босыми ногами, минут десять придирчиво выбирает гроб – и, наконец, забирается туда, располагаясь поудобнее. Молчание. Чем это таким пахнет? Кажется, табачный дым. Матерь Дракулова, ну и воспитание у девицы – она еще и курит в гробу! Мечтаю сказать пару ласковых: это безопасно, из гроба она меня ударить не сможет. Но глаза уже слипаются, я куда-то плыву… вижу каменные розы… демона, который плачет… Звучит музыка, кажется, Моцарт. Вампир, которому композитор-человек подсыпал в бокал вина серебряный порошок… Какая грустная история… я вижу луну… и кровь…

…Лестница не скрипела, когда по ней поднялся козлак Михаил.

Глава IV. Великий Шабаш (Главный готический храм Дракулы Великомученика, набережная Кровь-реки, метро «Красноартерьская»)

…Тайное голосование по выборам Отца Тьмы откладывалось уже трижды: и этот факт повергал делегатов в состояние тихой нервозности. Пятьсот жрецов, прибывших из самых далеких уголков Московии, были одеты в сколь неудобные, столь же и тяжелые облачения из лионского бархата. Давно запарившись в одеждах, слившись с креслами, они злобно теребили нательные пентаграммы. Спокойствия это не добавляло – не в силах справиться с отрицательным настроем, слуги Дракулы то и дело выходили из зала собраний в огромное фойе со скульптурами демонов Ада – общим числом шестьсот шестьдесят шесть. Миновав красочные фрески со сценами казни знаменитых охотников за вампирами, они шли в буфет – запить успокоительную таблетку «Ярвен» кровью из автомата. Опустив в прорезь машины 50-рублевую монету, жрецы молча смотрели, как кровавая пена вспухает в бордовом стаканчике. Внутри наблюдалось форменное столпотворение: оголодав в ожидании, вурдалаки в камзолах с золотыми позументами давились в очереди за живыми кроликами и сэндвичами из хомячков. Степенные жрецы, управляющие алтарями в изобильной Москве, только здесь и общались с нищими коллегами из Бобруйска.

– Вампиры озабочены одной экономикой, стали отходить от зла, – сокрушался скромно одетый седовласый жрец-упырь, с бедняцкой скрупулезностью высасывающий кровь из лапки кролика. – Дотации сократились, а ведь любой храм живет на это. Иначе с каких денег закупать живность для жертвоприношений? Бизнесмену нужна успешная сделка – он к алтарю, черную мессу заказывать, петухов с рынка привезет. Зарежем птичек, Дракуле отслужим, дабы силы Ада помогли парню обмишурить партнера: дело-то злое, нужное. Хорошо хоть это стало модно. А раньше, уууууу… ты не представляешь, как мы концы с концами сводили. Стыдно признаться – огород держал, по ночам тайком свекольную кровь готовил. Потом разбрызгаешь кисточкой по жабо, вроде поросенка загрыз, и на черную мессу. Это у вас, в столице, всегда жировали.