Республика Ночь
Шрифт:
Его собеседник, весьма упитанный московский вампир в широкополой «мушкетерской» шляпе, немедленно вынул клыки из кроличьей шеи.
– Жировали? – с возмущением переспросил он. – Вот какое у вас представление о нашей работе! Пока ты свеклу из грядок дергал, тут еще пятьсот лет назад такое творилось – сущий кошмар. Попробуй, например, на Лубянке черную мессу отслужи! Купишь крепостную девицу, кляп ей в рот, накроешь рогожкой и везешь на свой риск через посты стрельцов. Объясняешь с дрожащей улыбкой – овцу, дескать, купил. Крови нормально не попьешь, только боярина какого цапнешь, так наутро весь рынок в Китай-городе взбудоражен: агааааа, видали, православные, видали вурдалака красногубого, что к Мило-славскому в окошко терема взлезал? И такого наплетут, такого прибавят… И шерсть у тебя собачья, и морда по уши в кровище, и когти по цельному метру. Да что люди? Вампиры сидели дьяками везде, включая Тайный приказ, но никто не помогал собратьям – все шифровались, боялись себя раскрыть. Запряг я как-то лошадь, поехал к одному игумену, аккурат в пост.
…Раздался звон погребального колокола, слуги зла на подносе пронесли куриное филе, олицетворявшее девственницу. Открывалась черная месса.
– Иди ты… – недоверчиво заметил седой жрец, перекручивая тушку кролика наподобие половой тряпки: он пытался выжать из зверька последнюю каплю крови. – Игумен? Как же он с крестом ходил, как церковь ему врата отворяла? Слыхал я, конечно, о горных вампирах-отшельниках: столь крепких в своем черном зле, что возьмутся они за крест голой рукой, а у них с ладони кожа потом не слезает… Но это суть легенды нашего пиар-отдела.
Кролик безжизненно шмякнулся на тарелку с пентаграммой.
– Так и меня сначала это удивило, – признался вурдалак в шляпе. – Я ему говорю: нешто ты, злой отец, особый аутотренинг проходил? Оказалось, голь на выдумки хитра. Народ у нас по большей части темный, особенно трансильванцы да чехи – а что с них взять, по горам да лесам в берлогах прятались, волей-неволей одичаешь. Грамотности ни на грош. А ведь стоит подобающе осквернить предмет христианского культа, как он сразу утратит свои качества. Его заново святить надо, этому еще на первом курсе Института вампирологии учат, раздел «Самозащита». Взял щипцами крест, окунул в свежую кровь: и, пожалуйста, носи – он уже не жжется. Со святыми местами сложнее, но при упорстве – тоже никаких проблем. Берешь стандартный плащ-пелерину. Замачиваешь на шесть дней в гречишном меду с навозом от черного быка и человеческой кровью. Закутываешься с головой, чтобы прилип намертво, – знаю-знаю, противно… а что поделаешь? Зайди в церковь и быстро убей кого-нибудь: жертву надо принести с собой, пожаль-чее кого, скажем, сиротку. Только кровь на алтарь брызнула, и все. Церковь осквернена, становится нежилым зданием, и любой вампир имеет право там находиться хоть тысячу лет. Игумен так приспособился, что его никто не подозревал… а между тем мужик каждую ночь выходил в закоулки у Красной площади – то прохожего подгулявшего схватит, то торговку блинами, то стрельца одинокого. Один раз дьякона в вампира превратил – особый шик. В другие церкви игумен-упырь предусмотрительно не ездил: слух пустил, мол, дал обет порога монастыря не переступать, пока все грехи Руси не замолит. Тут издавна в моде идиотские обеты – никто не удивляется. Возможно, у него от обращения иммунитет к крестам повышенный, не спорю – такое бывает, особенно у экс-попов. Взял я рецепт, через неделю рискнул. Надел плащ с медом, навозом и кровью, зашел в часовню поблизости – меня еще на пороге так дернуло, аж волосы задымились. Еле домой приполз.
– Наверное, ты навоза переложил, – предположил жрец-старик, разрывая хомячка пополам, чтобы быстрее добраться до сердца. – Или у того игумена в организме стартовое количество зла было поменьше. Уже тогда редко-редко встречались истинные вампиры, упивавшиеся злом как основой своей черной сущности. Карма ведь только так и портится: пожалел невинную девушку, отказался сосать кровь из младенца – и все, привет. Между прочим, – оглядевшись по сторонам, он понизил голос, – про кандидата в Отцы Тьмы тоже ходят разные интересные сплетни… и не то чтобы я их разделяю, но…
…Жрец-вампир резко замолчал – в коридор зала заседаний, ступая по атласной дорожке остроносыми сапогами из сафьяна, вышел главный кандидат в Отцы Тьмы. Его поддерживали под когти две потрясающие блондинки без каких-либо признаков одежды. Жрецы почтительно склонились, приветствуя одного из старейших и самых влиятельных вампиров – упитанного мужчину с судейским париком цвета воронового крыла. На шее кандидата покачивалось ожерелье из черепов охотников за вампирами, оправленных в золото. Согласно правилу, представитель Дракулы на Земле выбирался на Великом Шабаше один раз в сто лет. Предыдущий Отец Тьмы автоматически считался умершим. Сдав преемнику валашскую «шапку господаря» (головной убор Дракулы и главный символ верховного культа вампиризма), он удалялся в трансильванские горы. Нынешний фаворит Шабаша, архимаг Яромил, не без основания полагал, что выборы сугубо формальные: его кандидатура давно одобрена самим Маркизом, а также Принцем Крови. Вброс компромата со стороны соперников архимага не огорчал, он был издавна привычен к акциям завистников-кровососов. Подкупленные врагами газеты печатали клеветнические статьи – мол, жрец Яромил в бытность главой отдела дневных кошмаров Петербургского экзархата заимел пагубную страсть к добрым делам. Например, помогал богадельне беззубых вампиров, беспошлинно провозя через границу гуманитарную кровь. Проверка показала, что все не так уж плохо. Пресс-секретарь экзарха представил прессе документы – целая тонна беспошлинной крови была продана «на сторону», вследствие чего петербургские храмы Дракулы обрели
евроремонт и малиново-красные крыши. В телеинтервью Яромил сообщил: согласно священной «<Книге Влада» (ее приписывали самому Цепешу, хотя реальный автор, скорее всего, был безликим адептом зарождающегося вампиризма), в каждом добром поступке замешана частичка зла, поэтому микс добра со злом в отдельных случаях оправдан. После благословления собравшихся размороженным куриным филе экзарх Яромил, не забывая придерживать блондинок ниже спины, удалился в жемчужную ложу для оргий – под эпическое сопровождение Draconian. Старый жрец скуксился, с завистью глядя на оскал черепов, оправленных в золото лучшими ювелирами. Сам он на мессах довольствовался обычной пластмассой.– Жируете, – тоскливо повторил он, вытирая губы салфеткой: на бумажной поверхности проступили красные пятна. Сплетни про Яромила его больше не интересовали, жрец оседлал любимого конька. – Московиты как мясо в крови катаются, а у нас уже год оргий не было. Без них – какая черная месса? Бюджет не отпускают, сидим на хозрасчете. Гетер не пригласишь, с деревенских-то вампирш что взять? Дуры крепостные, в болотах обитали. На праздничной оргии в честь Дня сошествия в Ад от них нормального минета, и того не дождешься. Они если что сосать умеют, так исключительно кровь.
– Ой, да что у вас в провинции в минете-то понимают? – презрительно ответил вурдалак-«<мушкетер», на чем дискуссия сама собой иссякла.
…Через пару минут, когда седовласый жрец-вампир с потухшим лицом в одиночестве досасывал тушку недорогого хомячка, к нему приблизилось некое существо. Длинные, уродливые уши виднелись из-под пышного парика; оно двигалось крадучись, в характерном стиле вампиров-носферату. Соблюдая дистанцию, посетитель беззвучно присел за соседний столик и с интересом изучил запаянное в пластик меню. Лицо жреца пошло крупными пятнами цвета снега: они ярко забелели на мертвенной коже. Подняв голову, носферату осмотрел вин-тажную люстру: оплывая черным воском, на подставках из слоновой кости со славянской неторопливостью таяли толстые свечи.
– Все нормально? – прошелестел ушастый: столь отсутствующим тоном обычно осведомляются, как идут дела у дальних знакомых. Всем по барабану, нормально все у них или нет, но так уж принято из вежливости.
Старик качнул пергаментным подбородком, не поворачиваясь.
– Для этого я и приехал, – задыхаясь от волнения, шепотом произнес он. – Почти сразу после нашей беседы. Когда? Ответь мне, пожалуйста, – когда?
Носферату будто бы не слышал заданного ему вопроса: он погрузился в изучение меню, колеблясь между «Мороженой кровью по рецепту эскимосов» и «Тушканчиком парным с потрошками». Цены впечатляли.
Буфет оглашали сочные звуки дружного всасывания: проголодавшиеся вампиры спешили упиться кровью до начала главной беседы. Впрочем, каждый был уверен – выборы Отца Тьмы отложат еще на парочку ночей.
– Надеюсь, тебе здесь доверяют? – поинтересовался ушастый.
– О да, – улыбнулся старый жрец так, что кожа на мертвых щеках хрустнула. – Прежний Отец Тьмы обожал жертвенные алтари, которые расположены высоко в горах, вдали от разлагающей вены цивилизации. Ведь когда-то европейские вампиры подразделялись на пещерных, лесных и горных. Мы становились изгоями в городах, где сосали гемоглобин лишь безбашенные одиночки, – в глухом подполье, ежесекундно ощущая кол мышцами сердца. Отец Тьмы и сам охотился отшельником в лесу близ песчаных дюн: он знает, как тяжело раздобыть в таких местах даже глоток горячей человеческой крови. Те, кто сквозь долгие века выстрадал голод и жажду, храня верность древним вампирским ритуалам, – не чета декоративным страдальцам, жующим сырых цыплят на алтарях. Отец Тьмы любил «диких» за приверженность основам вампиризма, особо ценились вурдалаки-гурманы, питавшиеся одной черной кровью. С момента своей смерти они обратили девственниц больше, чем зерен на пшеничном поле. Безусловно, почитались и упыри с дальнего Севера – их промысел шел по ночам, когда еще христианство не проникло в Европу. Ты помнишь викингов? В свое время мы в шутку называли их «консервами». Требовались стальные зубы, чтобы прогрызть их щит, затем кольчугу – с целью добраться до вожделенной вкуснятины, милой жилочки на шее…
Старик, медленно облизнув клыки, тягуче сглотнул.
– Не увлекайся, – прервал его воспоминания ушастый.
– Извини, – вздрогнул старый жрец. – Я тоже оказался в числе «диких»: вампиров-отшельников из лесных берлог, которых приблизил к себе Отец Тьмы. Я не получил от него ни копейки, но зато в любой момент мог приехать в Москву и отслужить в храме Великомученика черную мессу – не с паршивой курицей, а с парной говядиной, взятой от черной коровы, как завещал нам великий Влад. Только в провинции и процветает дремучее, не тронутое разложением, чистейшее зло – столичный вампиризм испорчен вегетарианством и гламуром. На выборы меня пригласили из вежливости, мой голос мало что значит… Что ж, в любом случае это нам на руку…
Его лицо перекосилось – изо рта высунулся раздвоенный язык.
– Ты принес мне то… что обещал принести? – прохрипел старый вампир.
– Нет, – вновь опустил голос до шепота носферату. – Хо-тел убедиться, что в доступе нет проблем. Завтра ты получишь то, что ждал.
Меню с тараканьим шелестом легло обратно на стол. Седовласый жрец радостно улыбнулся, глядя, как парик собеседника исчезает в мешанине бархатных камзолов. Проблема в одном – как убить время до завтра?
…Он вытащил из кармана горсть потертых монет, перебрал их желтым скрюченным когтем. Нормально. Как раз на пару хомячков.