Республика. Охота на бургомистра

Ныне он состоял в должности следователя при управлении уголовной полиции. И господин Воскобойник как-то сказал Дитмару, что ранее именно Лисовин претендовал на должность начальника полиции. Но Воскобойник предложил должность Третьяку. Потому с Лисовиным нужно было побеседовать.

Штурмбаннфюрер тайно вызвал его в гестапо.

– Я бы хотел с вами поговорить, господин Лисовин.

– Я вас слушаю, господин барон.

– Насколько я знаю, именно вы претендовали на должность начальника уголовной полиции Локтя.

– Я надеялся, что должность отдадут мне. Но господин Воскобойник решил по-иному.

– И вы обижены на господина Воскобойника?

– Нет. Я доволен своей нынешней работой.

– Вам понравился ваш начальник полиции?

– Третьяк весьма умен. Этого у него не отнять.

– Но он молод.

– Да, но у него есть опыт следственной работы.

– Как и у вас, господин Лисовин.

– Но я архивный работник. А он следователь. И следователь не из последних. Я о нём слышал. Хотя лично мы никогда не пресекались.

– И что вы слышали?

– Он вел ряд весьма резонансных дел.

– Тогда я задам вам главный вопрос. Он может быть агентом большевиков?

Лисовин немного подумал и ответил:

– Не думаю, но и исключить этого не могу.

– Дело в том, что господину Третьяку доверена важная работа. И мы должны быть в нем уверены.

– Я должен его проверить?

– По возможности узнайте о нем всё. Я имею в виду то, чего он не написал в своей анкете.

– Все мы чего-то не написали в анкетах, герр фон Дитмар.

Лисовин также как и Третьяк ранее работал в органах внутренних дел РСФСР. Но высокого положения не занимал и сидел на низких должностях. Большевиков не любил искренне. Не мог простить, что долгие годы жил под чужой фамилией и работал на власть, которая уничтожила его семью.

Глава 2 Возвращение в строй.

Москва.

Лубянская площадь. Управление НКГБ СССР.

Капитан госбезопасности Свиридов.

Декабрь, 1941 год.

Капитан государственной безопасности Павел Свиридов в конце 1941 года был снова возвращен на службу в органы госбезопасности. Выдернули его из лагеря, в котором он находился с 1939 года, по настоянию комиссара госбезопасности Максимова.

Свиридов был осужден по статье 58-1г 14 и получил приговор – высшая мера социальной защиты – расстрел с конфискацией имущества. Тогда его от смерти спас тот же Максимов. Вытащить из тюрьмы не смог, но сохранил жизнь и отложил спасение сотрудника до лучших времен.

14

Статья 58-1 определение контрреволюционной деятельности. Измена Родине. 58-1г Измена со стороны военного персонала: расстрел с конфискацией имущества.

Свиридов помнил, как ему передали в тюрьме послание от Максимова. Тот советовал держаться и обещал помощь в будущем. В лагере ему также помогло тайное заступничество Максимова.

Сам Владимир Иванович Максимов после начала войны просил освободить Свиридова и вставил его имя в список, который подали Берии. Но генеральный комиссар государственной безопасности 15 фамилию Свиридов из списка вычеркнул. Лаврентий Павлович помнил дело, по которому осудили Свиридова и группу офицеров НКВД.

15

Генеральный комиссар государственной безопасности – специальное звание начальствующего состава НКВД/НКГБ СССР в 1935-1945 годах. По статусу соответствовало воинскому званию Маршал Советского Союза. Предшествующее более низкое звание Комиссар государственной безопасности 1-го ранга. Указом Президиума Верховного совета СССР в 1945 году звание Генерального комиссара ГБ было упразднено в связи с приравниванием служащих НКГБ СССР к военнослужащим и заменой специальных званий госбезопасности на воинские.

Максимов не сдался и после беседы с наркомом НКГБ Меркуловым в ноябре 1941-го года снова попросил за капитана.

– Вы говорите, что задание важное, Всеволод Николаевич.

– Ты сам все слышал, Владимир Иванович.

– Тогда мне нужен Свиридов.

– Снова ты за свое! Берия вычеркнул его фамилию в прошлый раз. Я просил его, но он отказал. Думаешь, что в этот раз будет по-другому?

– Но вы сами говорили о важности задания. И я прошу дать мне человека, которому под силу его выполнить.

– Неужто в твоем ведомстве нет людей, Владимир Иванович? Я понимаю твоё желание помочь Свиридову.

– Ныне я пекусь только о пользе дела, Всеволод Николаевич. Сейчас ничего личного. Но именно Свиридов подходит для этой работы.

– Хитришь, Владимир Иванович. Но я постараюсь тебе помочь. Хотя Лаврентий Павлович не будет доволен.

Благодаря Меркулову и его настойчивости Берия дал согласие и бумагу подписал. Правда задание, которое собирались возложить на капитана Свиридова, было весьма ответственным, и провалить его было нельзя.

Максимов так и сказал Свиридову, когда тот был в его кабинете на Лубянке:

– Мне только под это задание удалось тебя вытащить, Павел.

– Я уже и не надеялся, Владимир Иванович. На фронт хотел проситься на передовую рядовым. А тут вызвали и все вернули. Звание и службу в органах.

– Берия был против, но мне удалось настоять, Павел. Тех, кто пошел по делу Ежова он не прощает.

– Я понимаю.

– Дивизионного комиссара Константинова, который дал показания на тебя, расстреляли. На твоё счастье, твой приговор отсрочили на неделю. И я успел.

– Никогда не забуду, Владимир Иванович.

– Хотя, второго шанса у тебя не будет. Со щитом или на щите, Паша. Только так.

– Я готов, Владимир Иванович.

– Вот и хорошо. Да ты садись. Я сейчас чаю организую.

Максимов отдал приказ адъютанту.

– Тебе бы подкормиться и отдохнуть, Паша.

– Я здоров, Владимир Иванович. Не сомневайтесь.

– Отправишься за линию фронта, Паша.

– Правда? Я не надеялся даже! Думал, что никогда мне уже не поверят. Я ведь тогда признание подписал.

– Подписал, но никого за собой не потащил, как это сделал Константинов, что на тебя наклепал.

Свиридов ответил на это:

– Я зла на него не держу, Владимир Иванович. Ему там нелегко пришлось. Я все понимаю. Он и сам пострадал ни за что…

Максимов прервал капитана:

– Не стоит вдаваться в подробности давнего дела. Было и минуло. Нынешнее твое задание серьезное.

– Да разве сейчас бывают иные, Владимир Иванович?

– Тоже, верно. Но твое дело особенное. Отправишься в Брасовский район в поселок Локоть. Бывал там?