Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
– Эй, любезный, а где их высокородие, не знаешь?
– На происшествие изволили убыть. Если вас вызвали, то вы обождите.
– Да, долго же мне ждать придется, он ведь только уехал.
– Почему только уехал? Их с самого утра не было.
– Как не было? А барышню кто же сейчас допрашивал?
– Какую барышню? Вы чего-то путаете, милостивый государь. Николая Конрадовича с утра нет, и стало быть, никаких барышень он сегодня допрашивать не мог.
Кунцевич стал растерянно озираться по сторонам.
Потом подошел к окну и прислонился головой к холодному стеклу. В это время к кабинету,
– Вы ко мне?
– Да-с, Ваше высокородие. Надзиратель сыскной полиции Кунцевич. Прибыл по повестке.
– Как же, помню, помню. Сейчас, только отдышусь и чайку выпью – и вас приму. Фаддей! – крикнул Вебер уже бежавшему к нему сторожу. – Сооруди чайку. Не изволите со мной? – спросил следователь Кунцевича.
– Благодарю, только пил. Я подожду.
Внимательно прочитав протокол допроса, сыскной надзиратель старательно расписался на каждом листе и передал документ следователю.
– Благодарю вас, – сказал тот, принимая бумаги.
– Разрешите вопрос, ваше высокородие?
– Спрашивайте.
– А вы не допрашивали по этому делу некую Мельникову?
– Мельникову? Не припомню такой. Она кто?
– Она служит в шляпном магазине. Помните, мы счет нашли?
– Счет? А! Ну как же, как же, вспомнил. Я еще вам поручал разыскать курьера, доставившего шляпку. Стало быть, нашли. Как вы сказали, Мельникова? Но позвольте, милостивый государь, как же я мог ее допрашивать, если только что узнал о ее существовании!
Кунцевич смутился.
– Впрочем, надобность в ее допросе отпала. Убийца установлен и задержан, часть похищенного у него изъята, я скоро передам дело прокурору для направления в суд.
– Скажите, ваше высокородие, а что, сознался лакей?
– Нет. Твердит, что не убивал. В краже признался, а в убийстве сознаваться не хочет. Дурак! С таким количеством улик да без чистосердечного признания ему на полную катушку влепят. Дурак.
– А в какой краже он признался, позвольте спросить?
– В краже серебра. Говорит, что воровал по одной-две ложки в месяц, думал, что такие богачи, как Штрундманы, подобные пропажи не заметят. И они действительно долго не замечали. Но когда заметили, Екатерина Львовна его сразу рассчитала, потому что красть кроме него было некому. Он обиделся ну и… История обычная.
– А похищенные десять тысяч нашли?
– Нет, не говорит, гад, куда спрятал.
– А как он объясняет кровь на носке?
– Говорит, что накануне дрался в кабаке и вымазался. Послушайте! Кто из нас кого допрашивает? Вам это все к чему? Хотите поболе узнать, приходите на суд, там все и послушаете.
Кунцевич поспешил откланяться.
Внизу он поманил вертевшегося около шинельной сторожа.
– Послушайте, не могли бы вы оказать мне небольшую услугу? – Кунцевич покрутил между пальцами двугривенный.
– Чего изволите? – спросил сторож, внимательно следя взглядом за монетой.
– Нельзя ли узнать, к кому сегодня вызывали на допрос девицу Мельникову Катерину Степановну?
– Обождите чуток, все будет исполнено, – сказал сторож и вприпрыжку бросился вверх по лестнице.
Вернулся он минут через двадцать.
– Их
благородие господин Кобыльский их вызвали, Василий Николаевич. По делу об убийстве мещанки Лебедевой на Петербургской стороне.Глава 9
С Литейного Кунцевич пошел на Фурштадтскую, а оттуда поспешил в магазин мадам Паперне. Катерины Степановны на службе не оказалась.
– Ее к следователю вызвали, – доложила одна из продавщиц. – Еще не возвращалась.
Кунцевич поспешил на Николаевскую. Хозяин меблированных комнат его огорошил:
– Уехали-с. Только что, и часу не прошло. Выписались и уехали.
– А куда выписалась?
Хозяин открыл домовую книгу:
– По месту приписки – в Калугу.
Конец дня Мечислав Николаевич провел в Коломенской части, а сразу после начала вечерних занятий пошел в канцелярию.
Журналист Серенко сидел за своим столом и что-то быстро-быстро писал.
– Извините, ваше благородие, нельзя ль узнать?
– А? – Серенко оторвал от бумаги глаза и подслеповато уставился на Кунцевича – Чего вам?
– Нельзя ли узнать, кто у нас розыском по убийству госпожи Лебедевой занимается?
Серенко посмотрел на надзирателя с интересом.
– А вам это, простите, зачем?
– Кой-какие справочки нужно навести, с другим делом связанные.
– Вообще-то у Алексеева дознание, только… нет его на службе. В запое-с.
Кунцевич вытаращил на журналиста глаза.
– Да-с, пьет. Уже неделя прошла, три дня осталось. Он регулярно, раз в полгода, в десятидневный запой уходит. Но поскольку других нареканий по службе не имеет, начальство его не увольняет. А запои оформляют отпуском. Вы три дня подождать сможете, не горит? А то скажите Аполлону Александровичу…
– Нет, нет, я подожду.
Всю следующую ночь Кунцевич не спал. После утреннего совещания к нему подошел Быков:
– Мечислав, а ты какого черта убийством Марсельской интересуешься? Нарыл чего?
Кунцевич недоуменно посмотрел на Митю:
– Какой Марсельской?
– Ну не Марсельской, Лебедевой. Марсельская – это ее актерская фамилия.
Кунцевич опустил голову, а потом решительно поднял глаза на Быкова:
– Тебе зачем это?
– Ну, во-первых, пока Алексеев борется с зеленым змием, я этим делом занимаюсь. А во-вторых, – Быков понизил голос, – кое-кто из ее поклонников за открытие убийцы награду обещал. И немаленькую! Так что, если нарыл, рассказывай, а я тебя не обижу, ты меня знаешь.
– Ничего я не нарыл.
Митя внимательно поглядел на товарища.
– Ну нет, так нет. Только зря ты, Мечислав, зря ты от моей помощи отказываешься. Сыскать злодея одному тебе будет ох как тяжело, ну а коли и сыщешь, награда-то мимо тебя пройдет! Ты же не знаешь, как такие вопросы улаживать. А там деньги серьезные, очень серьезные!
Кунцевич решительно мотнул головой:
– Нет, не могу я тебе ничего сказать. Тут дело чести.
– Опа! – Митя смотрел прямо в глаза младшему коллеге – Я понял! Тут дама! Дама замешана! Ну коли так, то прости за беспокойство. Честь женщины – для меня так же свята, как для тебя, хоть я и не дворянин.