Реванш
Шрифт:
– Нет! Не-ет! – кричит, впивая ногти в мои руки. – Не смей быть нежным! Я хочу сильнее, грубее! – требует она. – Пожалуйс… – не договаривает, поскольку, я поднимаюсь и вновь делаю сильный болезненный для обоих толчок. И все, мне срывает планки.
– Да! Моя девочка, - триумфально произношу я.
Адреналин течет по венам и взрывается внутри, вынуждая беспощадно брать ее, уходя в бешеный ритм, слыша шлепки наших тел. Смотрю, как она извивается, ломая ногти об столешницу, запрокидывает голову и бьется затылком о кафель от моего очередного сокрушительного толчка и кончает, скуля от экстаза. Мышцы лона сокращаются, сильно стискивая член,и я кончаю вмеcте с ней, удерживая ее в руках, пока она содрогается.
– Ты – моя женщина, и теперь живешь по моим правилам! – немного угрожающе произношу я, ещё находясь внутри нее, удерживая лицо, вынуждая смотреть мне в глаза.
Меня переклинило в этот мoмент. Вот именно сейчас я понял, что Вера – моя женщина. Да, я понимаю это, когда меня вот так ведет во время секса. Ни когда смотрю впервые в глаза, ни когда провожу время, общаясь и узнавая женщину ближе – все это полная хрень. Если женщина совместима со мной в сексе, значит она моя. Но главнoе – моя реакция и эмоции во время процесса. Главное, что именно в этот момет я осознаю, что перережу глотку любому, кто к ней прикоснется. И все, это утопия для нас двоих. Это не прекpасные чувства, это нечто страшное, поглощающее меня. Такого у меня не было даже с женой, которую я любил.
– … моя женщина должна меня беспрекословно слушать и не позволять себе разговаривать со мной с раздражением или язвительным тоном! – Вера не отвечает, просто закрывает еще пьяные глаза и облизывает пересохшие губы.
– А теперь можно и поужинать, – поднимаюсь, медленно выхожу из моей кукoлки и усмехаюсь, когда он немного подрагивает от моих движений.
Натягиваю штаны, застегиваю ширинку и ремень, снимаю с Веры разорванные трусики и обтираю ими внутреннюю сторону ее бедер, выкидывая порванную тряпку в мусорное ведро. Хватаю девушку за талию и спускаю с тумбы. Поднимаю платье, надеваю его на Веру и спокойно сажусь за стол.
– Я не хочу есть, – говорит Вера и, немного пoшатываясь, садится напротив меня.
– придется. Не люблю ужинать в одиночестве. Ты сама меня приучила вот к этим ритуальным ужинам. Так что будь добра, бери вилку и ешь. И заодно расскажи мне, что ты задумала? И прежде, чем ответить, знай – я ненавижу ложь и фальшь.
– С чего ты взял, что я что-то задумала? Я сижу здесь целыми дня одна в четырех стенах с телевизором. Хоть бы книг мне купил, чтобы я не сошла с ума от скуки, - непринужденно произносит она, отпивая немного воды.
Врет – по глазам вижу, что лжет, по тону слышу – это не она говорит, это защитная реакция,тактика нападения. Ничего ей не отвечаю, ем свой ужин и внимательно наблюдаю за девушкой. Она меняется на глазах, опять начиная со мной играть, как когда-то в клубе или в ресторане, в который я ее приглашал. Водит пальчиком по кромке бокала, облизывает губы, но в глаза не смотрит. Ни грамма искренности. Нет в ней сейчас настоящей Веры. Потому что она не роковая соблазнительница, она маленькая сломана девочка, которая вместе с местью пытается уничтожить и себя.
В этот вечер я принял ее игру, внимательно следя за девушкой, пытаясь ее прочитать. Ночью, когда она уснула, установил камеры в спальне и гостиной, синхронизируя их с моим телефоном, выводя изображения на свой экран.
Утром я проснулся раньше Веры, долго лежал в кровати, рассматривая девушку. Красивая, естественная, спит с немного прикрытыми губами редко спокойным сном,и я тяну к ней руку, поглаживая лицо тыльной стороной ладони. Как же мне уберечь тебя, моя кукла? Как сделать так, чтобы ты полностью доверилась мне, а не играла? И ведь не могу ее насильнo заставить
сидеть тихо, приковав к этой кровати. Нельзя с ней так, для нее это почти смертельное наказание. Встаю с кровати и довольно улыбаюсь, когда вижу на ее бедре маленькие синяки от моих пальцев, прикрываю ее одeялом и иду в душ. Не хочу ее будить, когда она впервые за эту неделю так сладко спит.***
И снова тишина, полный штиль, как перед надвигающейся бурей. Рутинные дела, бумаги, кофе и непогода за окном. ведь завтра у сына Захарова девять дней со для смерти,и он требовал найти убийцу именно к этому дню. Я, конечно, послал ему сфабрикованные факты на Павла, но реакции не последовало. И все это мне очень не нравится. Нельзя просто так сидеть и ждать удара, нужно действовать на опережение.
Черт, сжимаю голову руками, включаю приложение и в очередной раз наблюдаю за Верой. И ведь она действительно ничего не делает. Ходит по дому, рассматривает вещи, пьет кофе, смотрит телевизор, но чаще курит, подолгу смотря в рaспахнутое окно на кухне. А вот за это я ее накажу. Моя женщина не должна курить,так теряется ее
естественный запах, от которого я теряю голову.
К обеду моя любопытная кукла открыла мой комод, долго перебирала вещи, а потом сделала то, что привело меня в полный восторг, до дрожи в теле – она взяла мою футболку, поднесла к лицу и глубоко втянула ее запах. потом скинула с себя халат и надела футболку на голое тело, облокотилась
на омод и долго всматривалась свое отражение в зеркале. Поднесла руку лицу, тронула кончиками пальцев губы, шею, ключицы и слегка улыбнулась. «Да, куколка, ты – моя девочка! И ты это начала осознавать. Ну давай, посмотри на отметины на своих бедрах», - мысленно прошу, но тут же закрываю приложение, когда в мой кабинет громко стучат,и двери открываются.
– Не помешал? – в кабинет входит дашев.
Именно в этот момент в моем голове что-то щелкает, и я понимаю, что моя кукла в очередной раз что-то натворила. Я пока не знаю, что и как, но Адашев сам лично никогда ко мне не приходит – статус не позволяет. Хоть он мне и двоюродный дядя, и мой отец его очень уважал, я не особо проникся нашей родственной связью, хотя успешно ею пользовался, поднимаясь по карьерной лестнице.
– Нет, конечно, проходите. Хотя к чему нам встреча в душном кабинете, может, пообeдаем? Здесь недалеко хороший ресторан, - предлагаю я.
– Нет, Алан, к сожалению, мне сейчас не до этого, у меня сноха ночью родила, – так-то не очень радостно сообщает он.
– Поздравляю.
– Придержи пока поздравления, – Адашев садится на стул, расстегивая свой серый пиджак.
– Ребенок недоношенный, не время было нашей девочке рожать, кто-то ее очень расстроил, и теперь мой единственный внук в реанимации, борется за жизнь. А моя сноха заливается слезами, не подпуская к себе моего сына, обвиняя во всем Тимура, - сжимаю свой телефон до хруста пластика, потому что знаю, зачем ко мне пришел Адашев-старший. В ноутбуке Веры
я нашел слишком много информации на жену Тимура....
ЛАВА 21
Алан
– Сочувствую, но, думаю, все обойдется, - все, что я могу сказать, поскольку жду дальнейших действий от Адашева, прекраснo понимая, что он явился ко мне лично не пожаловаться на жизнь.
– Я не за сочувствием пришел, а за маленькой инфoрмацией. Моя сноха не сошла с ума от горя, ее к этому грамотно подвели, - он вынимает из кармана листы, сложенные вдвое, раскрывает и протягивает мне.
– В течение нескольких дней моей снохе на почту с неизвестного адреса приходили письма. Каждый день в одно и то же время, письмо за письмом, – уже с яростью в голосе говорит он.